Неизвестная история - Максим Кабацкий

Решив перевести дух, я начал рассматривать местность, которую мы проезжали. Это было недолго – минут десять-пятнадцать. Была непроницаемая кромешная тьма. Время подходило к полуночи.

Что же, надо теперь взяться за то, за что я не решался браться так долго – эта странная, погруженная во множество тайн книга. Мне казалось тогда, что она может дать мне ответы на все вопросы. Сейчас же, я понимаю, что я получил больше вопросов, нежели чем ответов…

«Я знаю, что я ничего не знаю» – в своё время воскликнул Сократ. Или Демокрит – здесь есть разные мнения по этому поводу. Но, как говорится, неважно кто – важно что. Держа эту книгу в руках, проводя пальцами рук по ней, я, несмотря на приписываемый мне многими талант и ум, чувствовал себя наивным малым глупцом. Тем, кто ничего не знает. Никем перед всем…

Книга, действительно, поражала своим величием и мощью – глядя на неё, создавалось впечатление неизведанного ранее могучего источника знаний. Держа же её в руках, это чувство усиливалось – чувствовалось прикосновение к великому и древнему. Кто знает, какие тайны скрыты в этой массивной работе. Сколько таинств, сколько секретов она хранит… это мне только предстояло выяснить. Одного только внешнего вида и держания в руках было мало – надо её тщательнейшим образом изучить. Каждую страницу, каждую запятую, каждый символ сего шедевра. И хоть на вид она была достаточно потрёпанной и старой, явно пережившей не одно десятилетие, а может, даже и не один век, у меня складывалось впечатление, что мало кто знаком с этой работой, если вообще знает о её существовании. Скорее всего, она выпущена малым, довольно ограниченным тиражом, если вообще, не является единственной и неповторимой в своём роде. Это явно не массовый экземпляр – не исключено, что она оформлялась и создавалась вручную мастером своего дела. Должен признать, раньше я не встречал подобных книг. Никогда. Даже тогда, когда она лежала на крайнем уголке столика, я ощущал некую, невиданную ранее мне силу. Она звала меня – она жаждала меня…

Настроение. Атмосфера. Восприятие. Как и второе, так и третье в равной степени влияют на первое – восприятие формирует и взращивает наше настроение, атмосфера же – создаёт для этого наиблагоприятнейшие условия. И кто знает, каким восприятием обладает каждый из нас, и в какую атмосферу он умудрится попасть – наше настроение непредсказуемо. А ведь настроение – прямой ключ к нашему сознанию, к нашему рассудку…

На тот момент мне было сложно сказать, что же это было – перевозбуждение от предстоящей встречи с великим и неизведанным, или же книга действительно звала меня. Кто-то скажет, что я начинаю потихоньку сходить с ума. Так или иначе, я одно могу сказать точно – в тот момент я испытывал особые переживания, не испытываемые мною ранее. Атмосфера в ту ночь была особенной, восприятие же моё было нацелено на встречу с новым. Ведь настроение прямой ключ к сознанию, разве нет?

Что же, пора было начинать. То особое настроение, в котором я тогда пребывал, очень сложно сравнить с чем-либо. И всё же, на долю секунды я отвлёкся от всяких мистических предположений – меня очень сильно беспокоил один вопрос – почему же он мне доверил такую ценную находку, которая, я не побоюсь высокопарности этих слов, – ни много ни мало чуть ли не настоящий памятник истории. Он видит меня, чуть ли не второй раз в своей жизни, и тут же отдаёт то, что может содержать в себе всё. До сих пор меня мучает чувство вины за то, что я не смог по-человечески поблагодарить его. В наше время доверие к незнакомцам – вещь опасная. А доверять такое – я даже не знаю, что это – либо он полный безумец, в чём я очень сильно сомневаюсь, либо он увидел что-то особенное во мне, на основании чего он решил доверить это мне. Всё же, он человек немолодой и опытный, знающий толк в людях – это было видно по его взгляду. Да и в прессе я мелькаю, чуть ли не каждый день – сложно пропустить меня мимо глаз. Ну, есть ещё и третий вариант, третий путь, но о нём мне сейчас не очень хочется говорить. По крайней мере – пока. Тем не менее, на тот момент я сошёлся на втором варианте. Всё же, когда приеду обратно, надо будет навестить его, совершить визит вежливости, поделиться открытиями. Ну и, разумеется, сделать ответный подарок – так сейчас принято. Но не потому, что я формалист, но только лишь потому, что искренне испытываю чувство благодарности и человечности к нему. Обязательно навещу его одним из первых по приезду.

Доверие. Ложь. Судьба. Доверяясь другим, мы подвергаемся лжи. Сами же мы лжём потому, что не доверяем другим. И то и другое предопределяет нашу судьбу. Увы, именно такова судьба современного общества – не доверяй никому, лги всем.

Человечность – как много тёплого и приятного в этом слове. Оно успокаивает. Оно обнадёживает. Но как же мало сейчас в людях человечности… А это в наше время высоких технологий, когда человек способен переплыть с одного материка на другой, создать чугунного монстра, способного передвигаться на неслыханные для лошадей расстояния! Но время идёт, летит прогресс, а человечество ни капельки не меняется. Ведь ещё в античные времена Диоген ходил со своим фонарем и искал человека. Нашел ли он его? Одному Диогену это известно. Но я, кажется, нашёл. Кто-то, может, скажет, что я был слишком сентиментален в тот момент, но я могу сказать прямо – тогда я пребывал в особом настроении от этой книги. Нет, я не оправдываюсь. Это не меняет ключевым образом суть сказанного – мало кто сейчас решится подать яблоко или шиллинг нуждающемуся, – не то уж, что такую ценную книгу. Это всё, конечно, хорошо, но не надо впадать в сентиментальность и человеколюбие, ведь раз он так поступил – значит у него есть на то свои причины.

Относясь к людям плохо – мы играем против себя. Относясь к людям хорошо – мы играем против себя вдвойне. Надо быть очень скрупулёзным и проверять каждую мелочь на особый лад. Ведь is fecit cui prodest4. И здесь это тоже вполне допустимо.

Отбросив все лестные размышления и суровые подозрения в сторону, я решил достать из чемодана лупу, карандаш и лист бумаги – надо было разобраться с названием. В такой кромешной тьме это будет трудно сделать. Но читать такую работу без названия – то же самое, что идти по адресу, не зная самого адреса. А вопрос с действиями профессора мне сейчас никак не решить – это можно будет сделать, только встретившись и поговорив с ним. Этим я займусь тогда, когда приеду обратно, а теперь – за работу!

Как я уже отмечал ранее, освещение в купе было довольно скромным, и рассмотреть название здесь было довольно сложно. Но это надо было сделать. Необходимо. Собравшись с мыслями и сосредоточившись, я начал внимательно осматривать лицевую часть сего творения. Да, мои предположения о первой букве, сделанные ещё при солнечном свете, подтвердились – это была явно буква «Д». Она была, пожалуй, единственной буквой, которая едва, но сохранилась в читабельном для человеческого глаза виде.

Дорога. Доверие. Двуличие. Много ассоциаций в нашем уме может породить эта буква. Идя по своей дороге, мы часто доверяемся другим, становясь тем самым жертвой двуличия…

Со второй буквой дело обстояло посложнее – поднеся книгу вплотную к лампе, я так и не смог рассмотреть её – она было в довольно плачевном состоянии. Единственное, что отчетливо бросилось мне в глаза – так это её явная окружность. Ассоциативно сразу на ум начали приходить буквы «Б», «С» и «О», но это были не они – «Б» и «С» явно отбрасываются по смыслу, ведь очень мало слов можно найти, которые начинаются на «ДБ» или «ДС», если вообще возможно. По крайней мере, я таких слов не знаю. Буква «О» вполне допустима. Что же, надо было воспользоваться помощью увеличительного стекла. Поднеся лупу к книге и прищурившись, всё же, я заметил. что окружность замыкается. Да, это явно был круг. Но это была не буква «О» – внимательно присмотревшись, я заметил слева едва уловимую вертикальную черту. Нет сомнений, это буква «Р».

Раскрытие. Решительность. Рассудок. Мы раскрываем неизведанное благодаря нашей решительности. И неизвестно, как это раскрытое отразится на нашем рассудке…

Значит, «ДР». Что же, довольно интересно. Неужели название работы… «Друиды»? На некоторое время я крепко укоренился в этой убеждённости. Ради интереса я решил сначала пересчитать все символы, ведь, если их окажется шесть – то это наверняка то слово, о котором я подумал. Два символа уже есть, оставалось, по этой логике, четыре. Я долго разглядывал верхнюю часть обложки, пытаясь не просто различить символы, но и посчитать их. Думая о том, что так я смогу сэкономить время, я, в итоге, потерял его. Было довольно сложно провести границу между символами – уж совсем едва они были различимы. В итоге, спустя несколько минут, я пришел к мысли о том, что на верхней строчке все же семь, а не шесть символов. По крайней мере тех, которые я смог уловить. Неужели просчитался? Нет, повторный пересчёт привёл к точно такому же результату – здесь явно было как минимум семь символов. И что более интересно, строчкой ниже было такое же едва заметное углубление, словно от печати при тиснении, как и на строчке выше. Возможно, это было продолжение названия. Но его я явно не мог разглядеть – время не пощадило эту книгу, не оставив на нижнем строчке и маленькой неровности или шероховатости. Ладно – отбросив сомнения и лишние размышления, я решил продолжить разбирать символы.