Помолвка виконта - Луиза Аллен

— Доброй ночи, Эдам, — обратилась Десима к дверной панели. Это был не тот поцелуй, о котором она мечтала.

Улыбаясь собственной глупости, Десима откинула покрывало на кровати и начала раздеваться.

Глава 5

Десима смогла крепко поспать два часа, прежде чем ее разбудил шум в соседней спальне.

Но Пру не звала ее — просто громко разговаривала в жару. Ее лоб пылал, она ворочалась в постели со стонами и кашлем. То, что Пру не проснулась, беспокоило Десиму — это могло означать, что девушка серьезно больна.

Все, что она могла делать, — это сидеть у кровати, смачивая лоб и губы Пру губкой и шепча слова утешения.

С площадки доносились тихие звуки шагов и бормотание голосов. Его лордство не спал, занимаясь Бейтсом. Было утешительно, что другие тоже не спят в тихом простуженном доме.

Глядя на огонь, Десима внезапно подумала, как ей повезло, что Эдам Грантам оказался именно таким человеком. Ей и в голову не приходило, что джентльмен — аристократ! — мог так спокойно и уверенно справляться с домашним хозяйством и ухаживать за больными.

Когда часы пробили три, вода почти кончилась, а огонь догорал в камине. Десима подбросила в огонь полено и взяла кувшин.

Дверь комнаты Бейтса напротив была открыта, и пламя свечей отбрасывало полосы света в темный коридор. Десима заглянула внутрь — грум лежал неподвижно, с закрытыми глазами. Десима на цыпочках вышла на площадку и замерла при звуке приближающихся шагов. Эдам появился из коридора, который она считала ведущим в уборную, неся предмет, скромно прикрытый полотенцем.

При виде ее он улыбнулся; его зубы блеснули в полумраке коридора.

— Доброе утро, Десима.

Она отвела взгляд от ночного горшка, сосредоточив его на роскошном парчовом халате Эдама: черные драконы извивались на алом фоне, извергая из пастей золотые струи. Это выглядело экзотично и в высшей степени по-мужски.

— Как великолепно!

— Благодарю вас, мисс Росс. — Улыбка Эдама была откровенно игривой.

— Я имела в виду ваш халат, — объяснила Десима и вдруг с ужасом осознала, что не надела свой халат и только тонкая ночная сорочка прикрывает ее тело от заинтересованного взгляда виконта.

— Это великолепно, — оценил Эдам.

Судя по блеску глаз, ум Эдама был занят чем угодно, только не больными. Десима почувствовала, что краснеет, и со страхом поняла, что ее соски торчат под тонким хлопком.

— Я должна принести воды, — пробормотала Десима, скользнув вниз по лестнице скорее поспешно, чем с достоинством.

— Может быть, поставите чайник? — с надеждой бросил он ей вслед.

— Хорошо, — отозвалась она.

Десима наполнила кувшин и поставила чайник, греясь у плиты.

К счастью, Эдама наверху не оказалось. Десима надела халат из тонкого шелка.

Губы Пру пересохли от жара, Десима поднесла чашку к ее губам, и та с жадностью припала к ней. В воду было подмешано немного порошка от головной боли. Утолив жажду, Пру откинулась на подушки, а Десима села рядом, чтобы смочить ей лоб лавандовой водой.

Позади открылась дверь, и, прежде чем Десима успела обернуться, тяжелый парчовый халат мягко опустился ей на плечи.

— Что…

— Ш-ш. — Эдам поставил чашку чая на столик у кровати. — У меня два таких халата. Если вы просунете руки в рукава, мы сможем закатать их.

Десима встала и закуталась в халат из тяжелого янтарного шелка, украшенного замысловатым рисунком из орхидей и лилий, коричневых, золотых и цвета слоновой кости.

— Какой красивый, — похвалила она. Халат полностью закрыл ей ноги, а руки исчезли в глубоких рукавах.

— Позвольте мне. — Эдам уверенно закатал ей рукава. — Вот. Теперь, если мы приспособим пояс… Куда он делся? — Его руки шарили вдоль талии Десимы, ища свисающие концы пояса, и ее прикрытая шелком грудь коснулась его груди, вызвав у нее внутреннюю дрожь. На этот раз у нее не было сомнений в том, почему заторчали ее соски.

— Я сделаю это сама! — Десима выхватила у него из рук концы пояса и завязала их бантом. — Благодарю вас.

Рядом беспокойно зашевелилась Пру, и она повернулась к ней, радуясь предлогу. Эдам внезапно стал слишком близким, слишком большим, слишком горячим и, главное, слишком мужчиной, поэтому ей хотелось остаться одной и разобраться со странными новыми ощущениями.

Десима смочила лоб больной лавандовой водой и обернулась назад с неловкой улыбкой.

— Мне не следовало разговаривать, — прошептала она. — Думаю, это ее беспокоит.

Эдам всего лишь улыбнулся, и в следующий момент дверь мягко закрылась за ним.

Часы пробили шесть, Эдам заморгал и выпрямился в кресле, поморщившись, когда запротестовали его затекшие мышцы. Бейтс, наконец, поддался усталости и теперь крепко спал, сотрясая воздух могучим храпом.

Нужно было позаботиться о четырех лошадях, принести дрова и уголь, развести огонь и приготовить пищу, помимо того, что может понадобиться Бейтсу. Он сосредоточенно решал, с чего начать, и определил первым номером топливо, затем лошадей, потом все остальное. А позже он примет горячую ванну с пенящимся мылом, приготовив заранее пару турецких полотенец, нагретых у камина.

«А кто, — спросил себя Эдам и зевал, рискуя вывихнуть челюсть, — собирается притащить все эти ведра воды, найти и согреть полотенца?» Сколько он платит своей прислуге? Явно недостаточно, судя по его теперешнему опыту ведения домашнего хозяйства.

Эдам представил, как Десима трет ему спину, скребет щеткой плечи в массе пены, прикасаясь… Стоп! Что с ним происходит? Эдам печально усмехнулся. Это не составляло особой тайны, но почему его возбуждает длинноногая, веснушчатая, засидевшаяся в девицах барышня?

Он походил по площадке. Тишина. Открыв дверь, Эдам увидел Десиму, спящую на стуле в неудобной позе, склонив верхнюю часть тела на кровать рядом с Пру. Подойдя к кровати с другой стороны, он положил ладонь на лоб горничной. Лоб был теплым, но влажным, и она спала крепко и спокойно. Лихорадка прошла.

Эдам стоял, глядя на Десиму и удивляясь волне жалости, которая нахлынула на него, вытеснив эротические мысли. Сгорбившаяся и съежившаяся, уткнувшаяся в одеяло лицом, с упавшей на подушку прядью волос, колышущейся от ее легкого, дыхания, она между тем выглядела восхитительно.

Наклонившись, Эдам осторожно поднял девушку и понес в ее спальню. Уложил Десиму в постель, снял с ног лайковые шлепанцы и укрыл ее одеялом. Она не шевельнулась.

Эдам обнаружил, что тяжело дышит, как будто тащил Десиму наверх целую милю. Черт возьми! Джентльмены не забавляются с девственницами, нашедшими убежище под их кровом.