Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

Ксюша замолчала, надеясь, что дальше Комиссарова сама справится с построением логической цепочки. Но Юля справляться не торопилась:

— Ну, мать, не томи! Отомстила?

— Нет! Короче, Юля, это он.

— Чего!?

— Того!!!

— Вот это чудо голубоглазое? Ну… Что я могу сказать? У тебя отличный вкус, подруга. Что Ваня твой, что…

— Юля!

— Что?

— Тебя как бы ничего не смущает? Папа сегодня ввалился ко мне с утра и говорит: нанял тебе няньку, а то ты совсем от рук отбилась. Месяц будет тебе мозги вправлять, а ты будешь его слушаться, иначе отель не получишь. Прихожу знакомиться – и вижу его! Представляешь? Как это возможно вообще?

— Нууу… Всякое в жизни бывает, — задумчиво протянула Юлька. — Жизнь полна сюрпризов. А вдруг это судьба?

Ксюша округлила глаза. Казалось, еще чуть-чуть, и она в Комиссарову чем-нибудь запустит.

— Не смеши меня. Какая судьба? Я, вообще-то, замуж собралась. Так, напомню тебе на всякий случай…

— «Но я другому отдана. Я буду век ему верна». Пушкин. «Евгений Онегин», — закатила глаза Рыжая, — Такая – судьба! Судьба-злодейка. Так, ну и чем у вас там с ним все кончилось-то?

Ксюша вздохнула, готовясь поведать подруге о минуте своего позора:

— Да ничем. Он в последний момент дал мне от ворот поворот. Заявил, что ни ему, ни мне это не поможет. Прикинь!? Мистер Проницательность! Но и это еще не всё, Юль… Он не помнит ни черта!

Комиссарова презрительно фыркнула:

— Твою мыыыыышь…. Очень удобно! Сделать вид, что у тебя старческий склероз.

— Ну! По правде сказать, по нему действительно видно, что не узнает. Я поверила. Я его тогда у бара подцепила, полчаса наблюдала, как он виски хлестал. Но короче, я не могу определиться, меня это бесит или радует. Как к этому относиться, — Ксюша подала подруге наполненный бокал, — Потому что выходит, Ванька прав, я действительно никого не могу зацепить, и этот Юра тому доказательство. А с другой – раз не помнит, значит я могу рядом с ним от стыда не сгорать. Потерплю его месяцок, сделаю вид, что подчиняюсь, папа успокоится – и всё, снова свобода… И отель.

— Кстати, о Ваньке…, — встрепенулась Рыжая, — Как это ты умудрилась ему измену-то простить? Ты вроде не из этих… Всепрощающих…

— Да Юль… Не знаю. Я ему скандал закатила той ночью по телефону, он мне сказал, что я дура, верю чьим-то злым языкам, а не самому близкому человеку. Ушел в отказ. Еще и обиделся на меня страшно. Короче, к утру я уже сама в это поверила… И друзья его все как один покрывают, утверждают, что он чист как горный ручей, блин. Еще и извиняться пришлось.

Юля слушала молча. Видно было, что ей есть, что сказать по этому поводу, но она хотела дать подруге возможность высказаться. Таких историй от нее Комиссарова прежде не слышала. В основном Ксюша делилась переживаниями по поводу мелких ссор, этого пресловутого кризиса трех лет и свадьбы. Про этот случай никогда не рассказывала.

— Я ведь и правда… Меня там не было, я свечку не держала… Оснований для того, чтобы ему не поверить, у меня не было. Он всегда рядом, только свистни. Ну, ходит иногда с друзьями по клубам без меня, но всегда на связи, чужих голосов в трубке я никогда не слышала, отмазок каких-то левых тоже… Все его контакты я знаю. Через приложение я всегда вижу, где он. Работа-дом. Иногда клуб или бар. Днем в офисе. И он знает, где я. По левым адресам я его не засекала. Короче, да, я его простила. Еще и муками совести мучилась.

«Лишь бы оправдать…»

— Вы чего, еще и следите друг за другом? — присвистнула Юлька, округлив глаза.

Ксюша пожала плечами:

— Ну да, а что такого? Очень удобно. Можно лишний раз не звонить с вопросами: «Ну ты где?» или «Ты еще в офисе?». Открыла приложение, посмотрела, поняла, что у тебя еще десять минут на сборы, пока он едет. Или что он еще на работе, можно не торопясь принять ванну. Меня тоже устраивает, что он знает, где я, и не названивает по двадцать раз в день. Мы друг другу доверяем.

— Эээээ… Ну вы, блин, даете… А как же личная свобода, все дела?

— Ой, Юль, не начинай, — отмахнулась девушка. — Нам так удобнее. Ты мне лучше скажи, что мне с цербером этим теперь делать?

— С доктором-то? Я бы на твоем месте забила и радовалась, что не помнит. И молилась бы, чтобы внезапно не вспомнил, — рассмеялась подруга. — А то неудобненько получится. Расслабься… Слушай, чего так тихо-то сидим? Давай музыку врубай.

Юра отложил журнал. Кто-то вывел громкость на полную катушку и терпеть это стало просто невозможно! Что это за мать-перемать такое происходит? В этом отеле что, стены из картона? Откуда этот грохот? Вы время видели?

Врач выглянул в коридор, чтобы точнее определить источник звука. Так и есть, это у нашей маленькой любительницы ночных тусовок. Удивительно, но кажется, звуки причиняли беспокойство ему одному: других желающих пойти поскандалить в коридоре он не видел. Может быть, люксы пустуют?

Да, с ней придется непросто, лишняя грызня пойдет не на пользу. Но терпеть вот это в двенадцатом часу ночи – это уж, знаете ли, чересчур. Для кого, в конце концов, придумали наушники? Еще некоторое время постояв в нерешительности, Юра принял-таки решение идти, разглядев в ситуации прекрасную возможность посмотреть, не гасится ли она там травой с подругой за компанию.

Сделав два глубоких вдоха, врач направился к 301-ому. Стучать пришлось долго и громко. Наконец, дверь отворилась, явив его взору взлохмаченную рыжую горничную, в ту же секунду мужчину сбило ударной волной из колонок.

Woohoo!

When I feel heavy metal woohoo!

And I’m pins and I’m needles woohoo!

Well I lie and I’m easy

All of the time but I’m never sure why I need you

Pleased to meet you!

Девушка вопросительно уставилась на гостя. Шатенку Юра обнаружил за её спиной, в глубине комнаты: та босая прыгала на кровати, жмурясь от удовольствия и подпевая. Разметанные волосы носились в воздухе, падая на лицо. Брови врача медленно, изумленно поползли вверх, он шумно втянул носом воздух. Нет, травой не пахнет, пахнет булками. Взгляд заскользил по поверхностям. Две открытые бутылки вина! Твою мать! У нее же завтра УЗИ!

«Я же сказал!

А, нет, не сказал…»

Забыл предупредить, что накануне алкоголь нельзя.

Да здесь глаз да глаз нужен! Ему и в голову не могло прийти, что Ксения такая безответственная и… Безмозглая… В общем, что сама не сообразит.

Наконец, натянув на лицо кривую улыбку, Юра произнес язвительно, обращаясь к горничной:

— Можно потише?

— Юль, кого там принесло? — Ксюша спрыгнула с кровати и подбежала посмотреть на визитера.

— Эээээм… Да, мы сейчас убавим громкость, простите, — забормотала горничная.

— Юрий Сергеевич, Вы всегда такой зануда? Пять минут потерпеть нельзя? — состроила недовольную физиономию Ксюша. Ей решительно не нравилось, что тут ей кто-то указывает, что делать.

«А ты всегда такая прямолинейная?»

Врач с недобрым прищуром взглянул на виновницу его очень неспокойного вечера:

— Ну извините, чем богаты. Смиритесь. И кстати, Ксения, УЗИ на завтра отменяется. Пить перед обследованием нельзя. Я сам виноват, не предупредил. Плохо, переносим на послезавтра.

— Может, составите нам компанию, раз уж Вы здесь? — подмигнула врачу Комиссарова. — У нас весело…

«Юлька, ну кто тебя за язык тянет!?»

«Какое соблазнительное предложение… Нет»

— Вижу, — ухмыльнулся врач, — Спасибо, как-нибудь в другой раз. В это время я предпочитаю спать. В тишине. Всего доброго.

— И Вам, — протянула Юлька, закрывая дверь. — Ксюх, давай, наверное, и правда потише, а то люди отдыхают…

Не тут-то было. Усмехнувшись, девушка пританцевала к стереосистеме и прибавила громкости:

— Еще чего, Юль!? Ну потерпит десять минут, на этаже кроме нас, его и папы в кой-то веки нет никого, грех не воспользоваться!

— Ну ты, мать, даешь…

Прошло семь… Ровно через семь минут хмурый, недовольный, взъерошенный врач вновь возник на пороге ее люкса.