Чистосердечное Сознание - Елизавета Геттингер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жить не дано свыше века,
Живший однажды умрёт.
Время считает секунды,
Маятник бьёт по всем нам.
Туфли надеть или унты? -
Грустно решает мадам.
Займы крыть и ипотеки?
Может долой зарубеж? -
Счёт напечатанный в чеке
Вносит в сознание брешь.
Каждый в своей викторине
Ждёт свою кошку в мешке.
Счастья немного — мы в сплине,
Ящик несём налегке.
Мыслить способны двояко
Люди, верстая отчёт.
Неумолимо, однако,
Время шагает вперёд.
ЛЮДИ ГИБНУТ НА КОСТРЕ
Как хворост, люди гибнут на костре,
Надеясь, свято веря и любя.
Клянутся в храме на святом одре,
Свои сердца на лоскуты дробя.
Затем судьба разводит по углам,
Неверных или верных — знает Бог.
Наш господин в разводе, а мадам
Одна совсем и суд над нею строг.
Народ бормочет ночи напролёт,
О том, какой конфуз произошёл.
Судейский молоток трибуну бьёт,
Хотя судья подобное прошёл.
Раскатом грома слышен дамский плач,
Что отвлечёт любого от рутин.
На площадь хворост носит сам палач,
Который был когда-то господин.
Как женские сердца в костре горя,
Стенают лоскутами — дух долой,
Так веря, ожидая и любя,
Люд гибнет на войне с самим собой.
ЖИЗНЬ ВОВСЕ НЕ МЁД
В небесах тает снег,
Как в душе тает лёд.
Слишком холоден век -
Жизнь вовсе не мёд.
Косяком снегирей
Заметаю следы,
Погружая людей
В бесконечные сны.
Но не каждый поймёт,
Что творит беспредел
Ночь, которая мнёт
Под собой груду тел.
Каждый молвит своё -
Предначертан черёд.
Мы для жизни сырьё,
Что из сот, но не мёд.
ДУРАКИ И АСФАЛЬТ
У развилки дорог
Очень много разлук.
Напряжен диалог
После тысячи мук
Двух сердец молодых,
Что способны любить.
Но судьба бьёт под дых -
Чувства не сохранить.
На клубничных лугах,
Вне дорожных оков
Мы с тобой впопыхах
Развалили наш кров.
Затушили очаг,
Что зовётся любовь.
И невиден овраг,
Где костьми ляжем вновь.
Жизнь по кругу идёт -
За рассветом закат.
Если бизнес не прёт,
Нужно сделать откат.
Так с тузом в рукаве
Закрываем гештальт,
Но проблемы лишь две:
Дураки и асфальт.
Я ИДУ НА РАССТРЕЛ
Сотни тысяч людей
Лягут подле меня.
Море крови, смертей
В окончании дня.
Вспоминая удел
В очертаньи лозы,
Я иду на расстрел
Под раскаты грозы.
Белоснежная мгла,
Нервов толстый клубок.
Мне одежда мала
И обуглен мой бок.
В окончании дней
Нет благих новостей.
Справедливости нет.
Знай, здесь пал человек.
ПЛЮШЕВАЯ МАРИОНЕТКА
Слёзы бегут по щеке,
Сотканной из волокна.
Глядя пейзаж в далеке,
Сиднем сидишь у окна.
Пуговкой левый твой глаз
Видит страданье и боль,
Бусинкой жемчуга лаз,
Око второе жжот соль.
Марионеткой в руках
Ты существуешь давно.
Труменом бродишь впотьмах,
Жизнь твоя — не кино.
Ты был всегда неуклюж -
С лаем в историю влип.
А в голове твоей плюш.
Имя твоё, пёс — Филлип.
Смены вечерней звезда,
Мудрость горазд сообщать.
Сна не видав никогда,
Детям желаешь поспать.
ГОРОДСКОЙ СОНЕТ
Играй сонет, мой город,
На флейте сточных труб!
Где твой поэт упорот
В канаве словно труп.
Он вкладывал всю душу
В дела своей семьи,
Пока не рухнул в лужу
В кромешном забытьи.
Среди собачьей стаи
Не чувствовал он ног.
Жильё его в сарае,
Но он не одинок.
Его надежде, вере
Сопутствует любовь.
Ушибы в межреберьи
Подогревают кровь.
И дождик льёт за ворот,
Лежит нагой плашмя.
Играй сонет, мой город,
В котором тлею я.
ВЕТЕР ЗА СТЕНОЙ
Тучи за окном
Ломятся в мой дом.
День прошел долой -
Пал с небес золой.
Перестуком в дверь
Ветер молвит: "верь".
Принцип домино:
Нет тебя давно.
И не возвратишь,
Слёзы пустишь лишь
Из моих глазниц -
Ликом в землю ниц.
Время как вода
С изморозью льда.
Порознь с тобой
Мой с судьбиной бой.
Плачут от потерь
Перестуком в дверь
Тучи перемен,
Пеплом взяв дом в плен.
Молвлю песнь, любя.
Рядом нет тебя.
Уходи долой
Ветер за стеной!
ОДИНОЧЕСТВО
Зачем родные наши нас бросают в поле,
Кольцо на пальце оставляя невзначай?
Звучат со сцен мольбы в угоду страшной доле,
А что бывает дальше, ниже прочитай.
Причины нет для героических поступков,
Кому осмысленность нужна, когда один?
Никто не упрекнёт за грешность всех проступков!
Пока с судьбой наедине — не семьянин.
Разбит асфальт на перевале через реку:
Руинами семейной жизни крыт был мост,
Припомнишь здесь, конечно, бедолагу Греку,
Чей путь в рассказе из-за рака был непрост.
Бревном вниз по реке — таков удел скитальца,
Куда бы не приплыл, слывёшь ты чужаком.
В забвении живёшь, кольцо снимая с пальца,
Планету огибая спешно, но пешком.
Когда ты одинок и по колено море,
Вершишь кошмар и произвол на божий страх -
Так каждый одиночка познаётся в горе,
В конвертик чувства заправляя во стихах.
СОТОЕ
Я не могу летать, шагаю -
Неведом телесов полёт.
Себя по жизни убеждаю,
Что лёгкость тела — это плод
Воображения фантастов,
Которые писать вольны
О мирозданиях прекрасных.
Мои фантазии скромны.
Долой надменных фарисеев!
Мне ближе заяц, не орёл.
Будь проклят клятый Менделеев,
Что всуе водку изобрёл.
А вдохновение? Неужто,
Я не пьянею в облаках?
Мне квасное, хмельное чуждо -
С сознанием своим в ладах.
Поправьте, если ошибаюсь…
Алкоголизм — тяжкий грех.
Курить я также не пытаюсь,
И в чистоте держу доспех,
Которым тело величаю.
Он мне и крепость, и оплот.
Свой транспорт тихо называю:
Из песен, слов, мой малый плот.
ДУША, НАИВНАЯ, МОЛЧИ
Душа, наивная, молчи.
Народ, обманутый мечтою
На долю грешных не ропщи.
Позволь омыться тишиною!
Во тьме кромешной слышен вой -
Закрою ставни я на окнах.
Накроюсь пледом с головой,
В мечтах о шелковых волокнах.
Кто под замком — тот защищен.
Иные сами виноваты!
Молюсь… В мечтах мой дух прощен,
Но сердце в стружке стекловаты.
Мне спится крепче без охран.
Мечта, затми собою совесть!
Пусть сотрясает ураган,
Душа, молчи, ваяя повесть.
СУДЬБА НА СУДЕ
