Месяц за Рубиконом - Лукьяненко Сергей

– Я был в Гнезде вместе с сестрой, – ответил Ана. – Мы были безнадёжно поломаны… попали под цунами. Родители погибли. Нам предложили пройти Изменение. Я ненавижу воду. А сестра решила, что она её покорит.

Он снова двинулся вперёд. Бросил через плечо:

– Мультик про Русалочку ей нравился… Есть ещё тренировочный лагерь летунов. Я туда хотел, но профиль не сходился, лагерь всего один, туда берут лучших. Изменение крайне сложное, требуется ещё и перестройка мозга, это всегда опасно.

– Ну… ты стал хорошей стражей… хорошим стражем, – поправился я. Резкий порыв ветра бросил мне в лицо снежный заряд.

– Одним из лучших, – без всякой гордости сказал Ана.

Мы подошли к куполу. Ана вдруг резко развернулся, посмотрел на меня.

– Ты что-то скрываешь, Макс. Необязательно плохое. Но что-то не договариваешь про себя.

Он помолчал, буравя меня взглядом. Потом растянул своё жёсткое лицо в ухмылке.

– Но мне это нравится. Так что я к тебе с расспросами не лезу.

– Спасибо.

А что ещё я мог сказать?

Впрочем, когда Ана открыл дверь, я понял, что.

– Мне тоже тут одиноко, старший страж.

Мы вошли в тамбур, отряхнули снег. Прошли в дежурку, где за пультом сидел монах. Не знаю уж, зачем, обычно техника Инсеков не требовала присмотра. Но перед ним был пульт, в воздухе висели экраны с непонятными символами.

– Привет, – сказал Ана. – Шогар в резонансе?

– Ещё трое суток будет, – ответил монах, с любопытством разглядывая меня. Я у всех вызывал интерес.

– Мы на сутки, тренировочная миссия.

– Второй отсек, большой экран, – сказал монах. Перед ним на столе лежала открытая книга: обычная, человеческая. Я присмотрелся – язык был незнакомый. Какой-то скандинавский, похоже.

– А где жницы? – спросил Ана.

– Новенькие с Земли прибыли, встречают.

Поток курсантов шёл волнами, то в один лагерь, то в другой. Видимо, настала очередь нашего принять свежую партию.

Мы прошли во второй отсек (их тут было с десяток). По пути увидели открытую дверь в первый, самый большой. Там суетились жницы. Транспортный экран светился серым светом, поверхность его искрилась – кто-то прибывал. В помещении уже скопилось с десяток стражей и несколько жниц, они топтались, непроизвольно сбившись в кучку. Одна жница держала за плечо куколку – чернокожего мальчика лет десяти. Тот глянул на меня, я ободряюще кивнул. Куколка кивнула и отвернулась.

Не было тут никого знакомого и не будет.

Глава пятая

Переход через экран всегда одинаков. Что на Селену, в корабль Инсека, что на далёкий Саельм, ощущения одни и те же – отсутствие всяких ощущений. Ты не теряешь сознания, не испытываешь ни боли, ни эйфории, ни головокружения. Будто вошёл в серую занавесь, и вот уже чувствуешь на лице воздух чужого мира, а спиной ещё остался в прежнем.

Вот как это сделано?

Я когда-то боялся, что, проходя через экран, умираешь, а в другой точке возникает твоя копия. Это жутко. Может, ты и ощущаешь себя прежним, но ведь на самом деле такой же «ты» умер!

Но нельзя ведь умирать частями!

Значит, переход каким-то образом сближает, стягивает между собой две точки пространства? И ты действительно шагаешь через световые года?

Бесполезно об этом думать. Земные физики, наверное, какое-то объяснение себе нашли. Всякая там квантовая запутанность, нелинейность пространства и прочие умные термины.

Мне достаточно было того, что я оставался собой.

Первым в экран шагнул Ана.

Я за ним.

И едва не задержался на полушаге, одной ногой здесь, другой – там. Слишком уж всё было неожиданно.

Никакого купола!

Вообще никакого здания.

Экран стоял на траве, закреплённый между двумя деревьями. Мы оказались в лесу – редком, светлом, почти земном. Нет, деревья, если присмотреться, были чужими: листья слишком толстые, кора ровненькая, все сучья торчат вверх. Даже зелёный цвет листьев имел какой-то непривычный оттенок.

Но – деревья. И трава под ногами. И голубое небо. И жёлтое солнце привычных размеров.

День стоял по-летнему тёплый. Я непроизвольно расстегнул плащ. Ана с любопытством смотрел на меня.

– А где гарнизон? – спросил я. – Где строения?

– Тут нет строений, – ответил Ана. – Местные очень не любят замкнутые пространства, попытка поставить купол или построить дом вызывает бурную реакцию. Решили не обострять без необходимости.

Я осмотрелся.

Нет, лесок был не столь уж девственным. Я заметил какие-то устройства, закреплённые на стволах деревьев – камеры? В траве кем-то протоптаны тропинки. А вдали, за деревьями, тянулся высокий частокол, ограждающий эту часть леса.

– Значит, просто огородили участок? – спросил я. Ана кивнул. – Дождей тут не бывает?

– Бывают. Но зимы тёплые и короткие.

– Ну… тогда ещё ничего, – решил я. И замолчал – по тропинке к нам шла жница. Хотя нет, когда она приблизилась, я заметил белые глаза. На Земле таких называли хранителями, ни одно Гнездо без них не обходилось. Здесь их профиль немного менялся – коменданты. В нашем лагере тоже такая была.

Ана помахал коменданту рукой. Она приблизилась, внимательно осмотрела нас, особо сосредоточившись на мне.

– Старший страж Ана. Нахожусь с курсантом Максом в тренировочной миссии.

– Опять ты за своё, – сказала комендант с лёгким раздражением.

Я тем временем пытался найти местное Гнездо… ну, или как оно тут называется. Странно, знакомого присутствия не ощущалось!

– Ищешь Форт? – спросила комендант.

Понять было несложно. На Земле – Гнездо, на Саельме – Школа. А здесь уже Форт.

– Да.

– У нас его нет, – комендант покачала головой. – Лавли ощущают информационное поле.

– Могут перехватить информацию? – предположил я.

– Протестуют. Приняли решение не обострять, – комендант подошла вплотную. Я ощутил её запах: характерный для жниц и хранителей, слишком многое мне напоминающий… – Какой профиль? Морф?

– Морф, – согласился я.

– Здесь тебе нечего делать, – с явным сожалением сказала комендант. – Моё имя Сэм.

– Саманта? – уточнил я.

Комендант растерянно мигнула.

– Какая разница? Да, когда-то. Что ты знаешь о Шогаре?

– Ничего, – признался я.

– Ана, так нельзя, – укорила комендант. – Слушай внимательно, Макс. Поддержки Форта не будет, вся информация устная или из документов. Шогар – постиндустриальная планета, населённая генетически модифицированными существами милейшей внешности и безжалостной натуры. Как следует из данных Инсеков, более тысячи лет назад обитатели Шогара видоизменили свои тела и отказались от технологий и дальнейшего развития. Они обладают биологической волновой информационной сетью, напоминающей наши Гнёзда и Форты. Интереса к пришельцам не испытывают, но очень любят убивать и мучать. Это их забавляет. Кстати, бедность биосферы объясняется просто – лавли уничтожили все живые формы, кроме минимума, необходимого для существования биоценоза. У них нет страха смерти, вероятнее всего, по причине переноса сознания из одной особи в другую. Они знают, что тотальный геноцид запрещён Высшими, а гибель нескольких процентов популяции их не пугает. Единственный интересующий их товар – музыка. Спутники на стационарной орбите стимулируют продукцию кристаллов, которые скупают Продавцы. По соглашению с Продавцами, у нас право отбора смыслов для Инсеков, остальное торгаши продают любителям горяченького.

Она замолчала. Потом вновь заговорила.

– Вот и всё, если кратко. Мы находимся в центре большего обитаемого материка, на втором гарнизон был уничтожен, и его решили не восстанавливать. Забираем у Продавцов товар и отправляем Инсекам. Иногда происходят стычки. Лавли стараются убить нас, мы убиваем их.

– Позволишь выйти за периметр? – спросил Ана.

– Не в моей власти запрещать, – Сэм качнула головой. – Но мне жалко морфа. Он необычен, и лавли могут им заинтересоваться.

Мне показалось, что Ана на миг заколебался.