Каньон Тираннозавра - Дуглас Престон

— Отлично. Я и высказать не могу, насколько это важно. — Брови Корвуса взметнулись вверх, он поднял подбородок. Снова расплылся в улыбке, заметив, что Мелоди вертит в руках образец. — Давайте, приглядитесь к нему.

Она всмотрелась внимательнее, ей становилось все любопытнее. Коричневый каменный обломок, тянет граммов на триста-четыреста. Мелоди сразу определила, что это такое, по крайней мере в общих чертах. Структура действительно необычная. Мелоди ощутила, как сердце ее забилось быстрее и пульс участился. «Нью-Мексико, образец № 1». При его анализе скучать не придется.

Она положила пакетик на стол и встретилась взглядом с Корвусом. Доктор пристально смотрел на Мелоди, его светло-серые глаза казались почти бесцветными при лампах дневного освещения.

— Поразительно, — сказала Мелоди. — Если я не ошибаюсь, это…

— Тсс! — Он осторожно приложил палец к ее губам и подмигнул. — Это наша маленькая тайна.

Корвус убрал руку, поднялся, будто собираясь идти, потом обернулся, словно о чем-то вспомнил. Достал из кармана пиджака продолговатую бархатную коробочку и протянул ее Мелоди.

— Небольшая благодарность.

Мелоди взяла коробочку. На крышке было написано «ТИФФАНИ».

Ага, сейчас, тут же подумала женщина. Она щелкнула замочком, и ее ослепил блеск драгоценных камней, их синих звездочек. Мелоди замигала, словно ослепнув на мгновение. Звездчатые сапфиры. Браслет из звездчатых сапфиров, оправленных в платину. Она поднесла его к глазам и сразу же определила: камни настоящие, не искусственные. Все они отличались друг от друга, каждый чуть-чуть неправильной формы, каждый со своими, совершенно особыми оттенками и переливами. Мелоди повернула коробочку к лампам и увидела, как звездочки в каждом камне задвигались, как свет отразился от их потаенных глубин. Мелоди проглотила комок, внезапно застрявший в горле. Никто не дарил ей ничего подобного, никогда. Никогда. Глазам стало горячо и щекотно, она сморгнула набежавшие слезы, придя в ужас от того, что может показаться чересчур ранимой.

— Миленький наборчик оксидов алюминия, — бросила Мелоди.

— Я надеялся, вам понравятся звездчатые сапфиры.

Она опять сглотнула, отвернувшись и продолжая смотреть на браслет, чтобы Корвус не увидел слез. Наверное, ей в жизни ничего так не нравилось, как это украшение. Шриланкийские звездчатые сапфиры, ее любимые, каждый по-своему уникален. Они рождены в земных глубинах, при огромной температуре и чудовищном давлении — вот вам минералогия в действии. Мелоди понимала, что ею манипулируют, беззастенчиво, в открытую, но одновременно думала: а почему нет? Почему она не должна принимать подарок? Разве не на этом стоит мир?

Мелоди почувствовала руку Корвуса у себя на плече, ощутила нежное пожатие. Точно удар током. Вот досада: слеза выкатилась из глаза, обжигая щеку. Мелоди часто заморгала, будучи не в силах произнести ни слова. Она радовалась, что Корвус стоит сзади и ничего не видит. На другое ее плечо легла вторая рука, точно также мягко сжала его. Затылком Мелоди осязала близкое тепло Корвусова тела. Эротический заряд молнией прошел сквозь нее, она вспыхнула и вся затрепетала.

— Мелоди, я страшно благодарен вам за помощь. Я знаю, какой вы замечательный специалист. Именно поэтому я не доверил образец никому другому. И именно поэтому я подарил вам браслет. Это не просто какая-нибудь взятка, хотя, конечно, в некотором роде и взятка. — Он хихикнул, ласково потрепав ее по плечу. — Браслет выражает мою веру в вас, Мелоди Крукшенк.

Она кивнула, все еще не поворачивая головы.

Руки Корвуса обнимали, массировали, ласкали плечи женщины.

— Спасибо, Мелоди.

— Ага, — прошептала она.

8

Когда после смерти отца Том унаследовал огромное состояние, то пошел навстречу собственным прихотям лишь в одном: купил себе грузовичок. Это был пикап «Шевроле 3100» модели 1957 года, с бирюзовым кузовом и белым верхом, с хромированной решеткой, защищающей радиатор, и трехскоростной коробкой передач. Когда-то грузовик принадлежал коллекционеру старинных автомобилей из Альбукерке. Истинный фанатик, он любовно восстановил двигатель и трансмиссию, изготовил отсутствующие запчасти и заново хромировал все вплоть до переключателей на радио. В качестве финального штриха коллекционер отделал кабину мягкой-премягкой и самой что ни на есть молочно-белой лайкой. Не успев вкусить плоды своего труда, бедняга умер от сердечного приступа, и Том приобрел грузовик по объявлению в «Трифти Никл». Он выплатил вдове пять тысяч пятьсот до последнего цента, и все равно чувствовал: автомобиль куплен по дешевке. Пикап был настоящим памятником на колесах.

Уже перевалило за полдень. Куда только Том не заезжал, у кого только в магазине «Сансет Март» не наводил справки; он побывал на всех известных ему лесных дорогах близ Высокий Плоскогорий — бесполезно. Лишь узнал, что просто повторяет путь полицейских из Санта-Фе, которые тоже пытались выяснить, не встречал ли кто убитого незадолго до его смерти.

Безрезультатно. Похоже, тот человек старательно заметал следы.

Том решил навестить Бена Пика, жившего в Серильосе, захолустном поселке. Серильос, бывший золотодобывающий городок, знавал и лучшие дни. Он находился в заросшей тополями низине вдали от главной дороги на Санта-Фе и являл собой скопление старых деревянных и глинобитных построек, разбросанных вдоль пересохшего ручья Галистео. Прииски истощились несколько десятков лет назад, однако Серильос не стал городом-призраком, поскольку в 60-х годах его вернули к жизни хиппи: они скупили лачужки золотодобытчиков и устроили в них гончарные мастерские и мастерские макраме, а также открыли магазинчики кожгалантереи. Теперь население Серильоса представляло собой гремучую смесь испанских старожилов, когда-то работавших на приисках, стареющих хиппи и забавных чудаков.

Бен Пик был одним из последних, и обиталище его выглядело соответствующе. Старый, отделанный деревянными планками дом не красили лет двадцать пять. Земляной двор, обнесенный покосившимся частоколом, загромождало ржавое горняцкое снаряжение. В углу лежала груда зеленых и фиолетовых стеклянных изоляторов от телеграфных столбов. На табличке, прибитой к стене дома, значилось:

МАГАЗИН «ЧОЗАФИГНЯ»

ПРОДАЕТСЯ ВСЕ,

не исключая хозяина

принимаются любые разумные предложения

Том вылез из пикапа. Бен Пик сорок лет был профессиональным разведчиком-старателем, пока мул не сломал ему бедро. Без особой охоты Бен обосновался в Серильосе, имея при себе кучу хлама да запас завиральных историй. Несмотря на кажущуюся эксцентричность, Бен имел магистерскую степень по геологии, полученную в Колорадском горном институте. Он свое дело знал.