Фальшивая нота - Эллен Чейз

Вращающийся винт вертолета вспорол воздух, нарушая утреннюю тишину. Тор повернулся в седле, поднял глаза к взлетающей машине. Он слышал, но не мог разобрать слова команды, подаваемой режиссером через громкоговоритель.

Вскоре и второй вертолет, по размеру больше первого, поднялся в небо. У его дверцы Тор разглядел оператора с камерой. Понаблюдав за его маневрами, Тор снова отыскал взглядом Кэм. Она и тигр вернулись на исходную позицию. Вертолет с оператором неподвижно завис над утесом.

Тор закусил губу, его сердце подскочило и лихорадочно билось где-то в горле; он затаив дыхание наблюдал, как Кэм вновь и вновь повторяла свой опасный маршрут, а оператор снимал ее с разных позиций.

Два часа спустя, когда съемки завершились, Тор еще долго приходил в себя: каждый мускул его тела был напряжен, он никак не мог расслабиться. Страх за Кэм, который не отпускал его все это время, сменился восхищением и желанием узнать все об этой удивительной женщине…

Когда Кэм наконец спрыгнула на площадку, где приземлился вертолет, ее встретили восторженные аплодисменты всей съемочной группы. Джек Кэньон, продюсер и режиссер в одном лице, похвалил ее, щелкнув пальцами и даже присвистнув. Заведующая реквизитом, поздравив Кэм, накинула ей на плечи теплый халат.

Отвечая на приветствия и принимая поздравления, Кэм искала глазами только одного человека. Она уже смирилась было с мыслью, что его нет, как вдруг увидела его. Тор стоял в трехстах футах от нее под сенью высокой осины, держа под уздцы гнедого жеребца. Восторженная улыбка засияла на лице Кэм.

Бросив пару фраз помощнику режиссера, она направилась к Тору. Ее походка была такой же медленной и осторожной, как и ее мысли. Она подняла воротник халата, чтобы скрыть заигравший на щеках румянец смущения. Тор занимал все ее мечты. Это были мечты романтические, никак не связанные с какими-либо практическими соображениями, бытовым устройством жизни. «Химия…» Это слово всплыло в памяти. Так ее бабушка называла то состояние, когда закипает кровь и здравый смысл тонет в море желания. Ее смех эхом отдавался в ушах Кэм, и ей вдруг самой захотелось рассмеяться. Бабушка, значит, тоже испытывала такое, но… но тогда было другое время, другие нравы. Сегодня романтику вытеснил бизнес, всем некогда. Теперь ухаживают по-иному: долгое и блаженное томление исключено, секс при втором, а то и при первом свидании. Если ты говоришь «нет», тебя считают ханжой или женщиной со странностями.

Кэм нравилось жить одной, и ей не нужен был мужчина, чтобы чувствовать себя настоящей женщиной. А кроме того, она не могла забывать о карьере: каскадерам нужна ясная голова, никаких отвлекающих эмоций. И потому «случайный секс» — не ее амплуа.

Подняв глаза, Кэм снова обвела глазами стройную, мужественную фигуру Тора, и ее захлестнуло непреодолимое желание почувствовать его губы на своих. Куда же делась ее привычная сдержанность?

Кэм пригладила растрепавшиеся волосы. Еще минута — и ее смущение прошло. Спокойствие и рассудительность, которыми она всегда руководствовалась во время работы, взяли верх. Подойдя к Тору, она дружелюбно улыбнулась:

— Доброе утро. — Он не ответил, и это озадачило ее. — Какой великолепный рассвет!

Ни один мускул не дрогнул на лице Тора. Достав из кармана кусочек сахара, Кэм протянула его Пегасу; тот благодарно фыркнул.

— Наконец-то хоть какая-то реакция.

Но Тор по-прежнему не произносил ни слова. Кэм вгляделась в его лицо, спрашивая себя, что могло случиться. Вчера они так тепло беседовали и улыбались друг другу, а сегодня он холоден как лед.

— Может, вы из тех людей, кто считает полезным для души молчать до полудня?

Он наконец разомкнул уста:

— Кажется, я еще не отошел от шока.

Странно, что это признание вырвалось у него: он не хотел говорить об этом. Она вопросительно подняла брови:

— Что-нибудь случилось на ранчо?.. С мальчиками?

Глубоко вздохнув, Тор попытался остаться бесстрастным, но эмоции, сдерживаемые целых два часа, прорвались наружу:

— Нет… Здесь. С вами… Могло случиться все что угодно. Так высоко! Камни часто осыпаются. Это же опасно! — Он остановился, сообразив, что говорит отрывочно и невразумительно.

Кэм была удивлена и тронута его заботой. Она нежно коснулась его плеча и успокаивающе проговорила:

— Вы напрасно беспокоились: никакой опасности нет. Но если вы так решили, значит я хорошо выполняю свою работу. — Ее ясные голубые глаза улыбнулись его встревоженным. — Мне и нужно сделать так, чтобы люди верили: опасность существует.

— Это вы мне говорите, что там безопасно? Найдите более простодушного слушателя.

— Я никогда не рискую попусту. Я провела здесь всю прошлую неделю, чтобы убедиться, что ни один камень не осыплется у меня под ногами. И знаете, что интересно, — вспомнила она с улыбкой, — там живет целая колония коричневых сурков; они наблюдали за каждым моим движением не менее внимательно, чем люди. Очень смешные!

Заметив, что Тор приходит в себя, Кэм продолжала:

— Честно говоря, сложнее всего с пумой. Тыква терпеть не может летать на вертолете: боится высоты. После вертолета у нее всякий раз портится настроение.

Смешинки наконец заплясали в глазах Тора, чего она и добивалась.

— Как вы просто к этому относитесь!

— Это для меня обычное дело, — ответила Кэм. — Все равно что для вас — ездить на лошади.

— Ну-у… ездить на лошади совсем не опасно…

— Да?.. Найдите более простодушного слушателя! — с удовольствием повторила его слова Кэм. — Из тех, кого никогда не сбрасывала лошадь. Все может случиться.

Тора охватило неодолимое желание быть уверенным, что с ней никогда ничего не случится. Пусть она убедит его в этом.

— Вы бежали так быстро, и одно неверное движение…

— Я бежала довольно ровно. Джеку даже пришлось поставить на камеру широкоугольный объектив, чтобы создать ощущение скорости. — Увидев его недоумение, она объяснила: — Чем шире угол съемки, тем быстрее действие, потому что только ширина охвата и создает ощущение скорости… Я работаю в мире фантазий, где иллюзии кажутся более реальными, чем сама реальность. Ничто в этом мире не является тем, чем видится.

Он положил руку на ее запястье, ощущая под пальцами бешеный ритм ее пульса, и хрипло спросил:

— А как насчет вас, Кэм Стирлинг? Вы — та, кем кажетесь, или нет? Настоящая вы или еще одна фантазия Голливуда?

Она пристально посмотрела ему в глаза и протянула:

— О-о, я вполне настоящая, Лютер Дэвлин. И… — Ее ресницы дрогнули, но в глазах плясали смешинки. — И очень голодная. Надеюсь, что в этих сумках — завтрак.