Могилы из розовых лепестков (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Круз наблюдал за ожерельем, зажатым в моей руке.

— Подарок от Гвенельды?

Мой рот открылся.

— Ты знаешь Гвенельду?

— Я знаю о ней. Я ещё не имел удовольствия познакомиться с ней.

— Она сказала, что это защитит меня от…

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить её точные слова.

— От кого?

— На самом деле она мне не сказала.

— Она этого не сделала?

— Нет. У неё не было времени.

— Ты не против избавиться от него? — он спросил меня.

— Почему?

— Потому что, если ты этого не сделаешь, мне придётся уйти.

— Это было бы не так уж плохо.

— Это не очень хорошо.

— Почему я должна быть добра к тебе? И, кроме того, почему ожерелье заставило бы тебя уйти? У тебя смертельная аллергия на полудрагоценные камни или что-то в этом роде? — спросила я, больше в шутку, чем что-либо ещё.

— У меня аллергия не на камень, а на металл.

— У тебя аллергия на серебро? Ты что, вампир?

— Нет. Вампиров не существует.

— О, хорошо, потому что я уже начала думать, что схожу с ума.

— У меня аллергия на железо, — он наблюдал за мной, как бы оценивая мою реакцию. — Как и у всех фейри.

— Фейри? — прохрипела я.

Он улыбнулся, по-видимому, удивлённый недоверием, которое, должно быть, было написано на моём лице.

— Но ты выглядишь как человек, — сказала я.

— Фейри — это люди. Снаружи мы одинаковые, внутри мы немного другие.

— Другие в чём?

— У нас есть, эм… у нас есть силы.

— Типа сверхспособности? Волшебная пыль — одна из них?

— Да. И это.

Круз поднял руку, которая начала светиться ещё белее. Внезапно голубое пламя вспыхнуло и метнулось по его ладони, заставляя холодный воздух пульсировать от тепла. Несмотря на то, что я не стояла близко к нему, я чувствовала жар от огня. Круз щёлкнул пальцами и погасил огонь.

— Некоторые так называемые волшебники тоже могут это делать, — сказала я, снова бросив взгляд на его лицо.

Мой мозг отчаянно пытался оставаться рациональным и отчаянно терпел неудачу.

— Я знаю, в это трудно поверить — в то, что магия существует, — но ты видела это своими глазами. Уже дважды. Почему ты не хочешь в это верить?

— Потому что в этом нет никакого смысла.

— Как и жизнь на этой планете, но мы приняли это.

— Жизнь здесь действительно имеет смысл. Есть гравитация, вода и…

— Посмотри на мои ноги.

Я ахнула. Они парили над снегом.

— Ты можешь… ты можешь летать?

— А теперь, пожалуйста, не могла бы ты избавиться от ожерелья?

Я сжала его крепче.

— Как ты мог подумать, что, увидев, как ты это делаешь, я успокоюсь?

Камень нагрелся в моей ладони. Хотя Гвен не сказала мне, от кого это защитит меня, Круз только что сказал. Признав, что он питал отвращение к железу, я сделала вывод, что ожерелье должно было защитить меня от него.

ГЛАВА 8. ТРУП

Я так крепко сжала ожерелье, что звенья цепочки впились в мою плоть.

— Ты ведь не из-за этого предлагал мне убрать колокольчики, не потому что их могло унести ветром, не так ли?

Круз вздохнул. Воздух, который он выпустил, вышел в виде небольшого облачка тумана, которое медленно рассеялось.

— Я не мог войти в твой дом через парадную дверь. Поскольку у вас нет задней двери, мне пришлось бы лезть через окно. Это выглядело бы странно, тебе не кажется?

— Значит, если я надену ожерелье, ты просто не сможешь подойти ко мне близко, верно? Ты ведь не умрёшь?

Он кивнул, поэтому я расправила ожерелье, подняла его и надела. Круз нахмурился.

— Что опал делает с тобой? — спросила я, когда кулон прижался к моей вздымающейся груди.

— Делает тебя невидимой для нас.

— Значит, ты не можешь видеть меня прямо сейчас?

— Мы можем видеть тебя. Мы просто не знаем, кто ты такая.

Время, как и его дыхание, казалось, остановилось.

— Кто я такая?

Я вздрогнула, как будто моя кожа только что вспомнила, что я была на улице в разгар зимы в одном чёрном платье с длинными рукавами.

— Кто я такая? — спросила я его.

— Ты охотник.

— Охотник?

— Охотник на фейри.

Дрожь прекратилась, и не потому, что мне стало теплее. Во всяком случае, ветер усиливался, поднимал снежинки с земли и кружил их по кладбищу.

— Значит, ты враг? — спросила я, когда мои длинные волосы хлестнули меня по щекам.

— Ты — враг.

— Тогда почему ты всё ещё стоишь рядом со мной? Почему ты не… улетаешь?

— Потому что ты бессильна.

— Но я думала, что у меня есть Взор.

— Это значит, что ты можешь видеть меня таким, какой я есть. Вот и всё.

— Но ты не можешь прикоснуться ко мне теперь, когда я ношу ожерелье.

— Мне не нужно прикасаться к тебе, чтобы убить тебя, Катори. Разве ты не видела пламя в моих руках?

Он закатал свой кожаный рукав. И действительно, все его предплечье светилось.

— У меня под кожей горит огонь. Он бурлит во всём моём теле.

Я обнаружила, что отступаю назад, но потом остановилась.

— Если бы ты хотел убить меня, ты бы уже сделал это. Тебе что-то от меня нужно, не так ли?

Снег начал просачиваться сквозь мои кожаные ботинки. Я больше не чувствовала пальцев на ногах.

— И это имеет отношение к моей матери, не так ли? Вот почему ты здесь.

— Я здесь из-за того, что сделала твоя мать.

— Что она сделала?

— Она раскопала древнюю могилу.

— Ну и что? Единственной вещью внутри были лепестки роз. Это тоже смертельно для вас, фейри?

Круз ухмыльнулся, но затем выражение его лица стало мрачным, когда он посмотрел поверх меня на место захоронения, окружённое рябиновыми деревьями.

— Под этими лепестками роз было тело.

У меня отвисла челюсть.

— Куда ты его положил?

— К тому времени, когда меня предупредили и послали за ним, оно исчезло.

— Куда исчезло? Моя мать спрятала… — я хлопнула ладонью по губам. — Вот почему ты убил её. Потому что она не сказала тебе, куда она его положила.

— Я не убивал твою мать.

— Но…

— Твоя мать была уже мертва, когда я пришёл сюда.

— Тогда ещё один фейри. Это была вина другого фейри, — сказала я, мой голос пульсировал от гнева.

— Нет, — это слово пронзило ночь, как наконечник стрелы. — То, что было внутри гроба, убило твою мать.

— Ты имеешь в виду труп?

— Твоя мать умела читать Готву, не так ли?

— Какое это имеет отношение к чему-либо?

— Это ответ «да» или «нет», Катори.

— Да.

— Затем она воскресила тело.

Инструментальная музыка, звучавшая в доме, казалось, стала громче.

— Что?

— Привет, Кэт, — позвал Блейк. — Я повсюду искал тебя.

Я резко обернулась и почти закричала, чтобы он вернулся внутрь, но у меня пропал голос.

— Что-то забыл, Мейсон? — спросил Блейк, подходя к нам.

— Да.

Свечение обнажённой кожи Круза стало ярче, как будто он вот-вот вспыхнет пламенем. Или поджарит Блейка одним щелчком пальцев. Я, спотыкаясь, подошла к своему другу и вцепилась в его руку. Круз не смог бы причинить ему вреда, если бы я держалась за него, верно?

— Ты холодная, как глыба льда, Кэт. Вот, — он накинул мне на плечи свою куртку, а затем прижал к себе, поглаживая мою спину ладонью. — Как давно ты здесь?

— Я не знаю, — сказала я сквозь стучащие зубы. — Круз забыл свой бумажник. Он просто пришёл, чтобы забрать его.

Глаза Круза мерцали в ночи. Может ли огонь вырваться из его глаз?

Проходя мимо меня, он сказал:

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне найти его, Катори. Вот почему я вернулся.

Блейк фыркнул.

— Тебе нужна помощь в поиске твоего бумажника? Да ладно, чувак. Это неубедительно.

— Я уверена, что ты сможешь найти его самостоятельно, — сказала я Крузу. — И как только ты это сделаешь, пожалуйста, просто уходи. С ним.

— Вещи любят прятаться от меня.

Здоровый глаз Блейка переместился с меня на Круза. Возможно, если бы я объяснила, что бумажник — это код для обозначения трупа, он не был бы так сбит с толку. Или, возможно, он был бы ещё более удивлён.