Мщение или любовь - Шэрон Кендрик

Глава 4

Только при виде полицейской машины на противоположной стороне дороги Роми поняла, с какой скоростью мчится - словно ракета, которой выстрелили из ворот Сент-Фиакэрз. Она тут же убрала ногу с акселератора. Ее обратная дорога в Лондон заняла на удивление немного времени - вот что значит час пик, когда весь поток машин движется в противоположном направлении. Через час после того, как она уехала от Доминика, Роми уже была в своем, переделанном из конюшни, доме в Кенсингтоне. Она со вздохом облегчения сбросила туфли и порадовалась, что теперь может пороскошествовать одна, потому что ее подруга Стефани влюбилась и переехала к своему приятелю. Роми вынула из холодильника банку кока-колы, плюхнулась на большую мягкую софу в гостиной и стала жадно пить, одновременно пытаясь сообразить, пошла ли ей на пользу встреча с Домиником. Она снова и снова перебирала в уме причины своей поездки. Доминику она заявила, что согласилась взяться за предложенную работу из любопытства и желания избавиться от его чар раз и навсегда. Ну а на самом деле? Может, ее гордость требовала показать ему, что она уже не та беззащитная бедняжка, которая уступает незнакомым мужчинам.., соблазнителям в застрявших лифтах? Она поехала туда, преисполненная решимости доказать ему, насколько она изменилась, и почти преуспела в этом. Почти. Но что можно сказать о женщине, позволившей сегодня Доминику целовать себя? Так явно потерпевшей неудачу в своих попытках сопротивляться? Разве она хоть немного отличалась от той нетерпеливой девятнадцатилетней девчонки, с которой он познакомился пять лет назад? Зазвонил телефон, и она схватила трубку после первого же звонка. Это была Стефани, ее прежняя соседка по квартире. - Ждешь кого-нибудь, Роми? - Она озорно засмеялась. - Неужели ДДД? - ДДД? - переспросила сбитая с толку Роми. - Дорогой Доминик Дэшвуд, разумеется, - поддразнила ее Стефани. - Скорее уж ПДД - подлый Доминик Дэшвуд, - хмуро бросила Роми. - А может, потрясающий Доминик Дэшвуд? - продолжала со смехом Стефани. - Боже мой, я могу в эту игру играть весь вечер. - Но только уж не со мной, - мрачно сказала Роми. - Я бы долго не выдержала - очень скоро умерла бы со скуки. - О! Я слышу воинственные речи! Правильно ли будет предположить, что, встретившись с этим человеком, ты достигла поставленной цели и твой организм очищен от него? - Ты говоришь так, будто он какой-то яд, - упрекнула подругу Роми. - Ну вот, теперь она его защищает! - воскликнула Стефани. - Ничего подобного! - Значит, ты сказала ему, чтобы он катился подальше со своим приемом, так? - Это было бы крайне непрофессионально - ведь он сделал заказ несколько месяцев назад, - ледяным тоном провозгласила Роми. - Мне приходится думать о своей репутации, знаешь ли! - Он целовал тебя? - Это не твое дело! - Значит, целовал! - восторженно взвизгнула Стефани. - Ну, слава Богу! Мне была бы просто невыносима мысль о том, что после смерти Марка ты берегла себя для него, а он не поступил как порядочный человек! - Ни для кого я себя не берегла! - возмутилась Роми. - Ну конечно, - фыркнула Стефани. - Должно быть, ты просто получаешь удовольствие, отказывая каждому привлекательному мужчине, который приглашает тебя сходить куда-нибудь... - Стеф! - предостерегающе сказала Роми. - Хватит! - Ну ладно, не буду! - вздохнула Стефани. - Хочешь, попозже посидим где-нибудь и ты расскажешь мне все в подробностях? Как он выглядел? Что говорил? - Нет, не хочу! - решительно ответила Роми. - Мне еще разбираться с одной дурацкой встречей игроков в теннис, которая состоится завтра. А сегодня я должна постараться и красивейшим почерком надписать все рассадочные карточки. - Это то самое теннисное мероприятие в Йоркшире? - Ну да, - вздохнула Роми, думая о том, как долго туда ехать. - Где будет присутствовать некий молодой, симпатичный и могущий составить завидную партию граф? - Именно. - Интересно, мимолетно подумала Роми, почему нам никогда не нравится тот тип мужчин, который как раз и должен вроде бы нравиться? Стефани была явно раздражена тем, что Роми, ко всему прочему, смотрит, что называется, в зубы дареному коню. - Ты так торопишься разделаться с темой, словно только что объявили трехминутную готовность! Ведь речь идет о графе, Роми! Он ужасно симпатичный и влюблен в тебя без памяти! Неужели ты не можешь проявить хоть чуточку интереса? В том-то и беда, что она не может. И это ее просто бесит. Не поддаваться очарованию таких красивых глаз! - Нет, - мрачно проговорила она. - Ни самой чуточной чуточки... Но потом она подумала о предстоящем загородном приеме, о терапии насыщения, о пауках и.., о мозгах, которыми наградил ее Бог и которыми она намеревалась начать пользоваться - вместо того, чтобы подчиняться гормонам, которые толкают ее, глупо улыбающуюся, в объятия Доминика! А Доминик просто скотина, твердо сказала она себе. Самовлюбленная, упрямая скотина, наделенная чрезмерной сексуальной привлекательностью. Впрочем, к концу его загородного приема, когда у нее будет возможность непрерывно, в течение двух дней, и непосредственно наблюдать его высокомерие и его недостатки, Доминик наверняка до смерти ей надоест...

***

Когда наступил вторник, Роми почувствовала, что устала до крайности. Она провела удачный с профессиональной точки зрения уик-энд, который лишь слегка омрачили навязчивые ухаживания влюбленного графа. Он был просто неспособен понять, что не интересует Роми и что все его тысячи акров земли и фамильный герб не производят на нее ни малейшего впечатления! Роми позвонила Доминику в офис. Ей пришлось так долго ждать, пока несколько секретарш, говоривших будто роботы, соединяли ее, что она успела здорово разозлиться, когда услышала наконец в трубке его низкий, глубокий голос: - Привет, Роми. Слава Богу, что они говорят по телефонам, не оснащенным видеоэкранами, подумала Роми, и ее щеки порозовели. Иначе он увидел бы, как ее соски мгновенно ответили на интонацию, с какой он произнес ее имя. - Не могу поверить, что наконец допущена говорить с великим человеком! - саркастическим тоном сказала она. - Что, были проблемы? - Да еще какие! - раздраженно ответила Роми. - Пришлось объясняться по крайней мере с тремя надутыми секретаршами, которые по совместительству, похоже, подрабатывают на испанскую инквизицию. - Именно поэтому, - начал он терпеливо, словно коэффициент ее интеллектуальных способностей выражался совершенно жалким числом, - я и предлагал позвонить вам, но вы... - Вы все-таки сможете встретиться со мной сегодня вечером? решительно перебила его Роми, в надежде, что ее голос выражает одновременно скуку и деловитость. - Где? Роми моргнула. - Что - г-где? - Ну, вы сказали, что закажете столик. - А, да-да. Конечно, я заказала. Молчание. - Так где же? Не подумав, Роми выпалила наобум: - В "Оливковой ветви". Опять молчание. - Вы уверены? - Разумеется, уверена, - напропалую врала она. - Вы всегда так реагируете, когда кому-то удается достать вам столик в лучшем ресторане Лондона? - Буду ждать встречи с большим нетерпением, - сухо прозвучало в ответ. - На какое время вы заказали столик? Глупость содеянного начала доходить до Роми, и ей пришлось думать быстро. Достать столик в "Оливковой ветви" - все равно что раздобыть бриллиант размером с "Кохинор"... Единственный способ повысить свои шансы - это предложить такое время, когда почти все нормальные люди не только закончили свою вечернюю трапезу, но уже чистят зубы и собираются облачиться в пижамы! - На одиннадцать часов, - заявила она. - А это не поздновато? Скрестив пальцы, Роми сказала: - Мм, я обещала своей приятельнице Стефани, что приду послушать, как она поет. - Поэтому вам хотелось быть где-нибудь поближе к Ройал Опера-хаус? высказал он догадку. На самом деле Стефани не смогла бы верно спеть ни одной мелодии даже под страхом смерти. Она была самой неартистичной личностью среди знакомых Роми, но Доминику этого знать не следовало. Роми должна отвлечь его! Она пошуршала какими-то бумажками возле самой телефонной трубки. - Что там такое? - спросил он, и чувствовалось, что он хмурится. - Не знаю. Надо срочно посмотреть. Увидимся позже, Доминик. И она повесила трубку.

***

- Я еле нашел вас в этом уединенном уголке, - сказал насмешливый голос, и Роми не надо было поднимать глаза от своего почти залпом выпитого стакана джина с тоником, чтобы догадаться, кто обращался к ней. Она заметила, что он был в костюме, и...с ней едва не случилось то, о чем он предупреждал. Она едва не упала в обморок. Но все-таки не упала. Деланное отсутствие интереса во взгляде не мешало ей прямо-таки ощупывать его с какой-то гипнотической одержимостью. Костюм был темно-серый - того оттенка серого, который принимали его глаза, когда он сердился. А в этом состоянии он пребывал, похоже, почти все время, когда рядом была она! Костюм, вероятно, смоделировали именно для Доминика, решила Роми, потому что в этих брюках его стройные ноги казались потрясающе длинными, а великолепного покроя пиджак подчеркивал его широкие плечи и узкую талию. - Привет! - сказала она, пожалуй, чуть-чуть веселее, чем надо. Садитесь, Доминик. Значит, вы все-таки нашли это место? Он все еще недоверчиво хмурился, глядя на их столик. - Не лучше ли было бы сидеть в главной части зала? - спросил он, когда из вращающейся двери выскочил официант и пулей пронесся мимо них, балансируя двумя тарелками с дымящимися спагетти - на ладони каждой руки. - Похоже, нам весь вечер придется ловить метательные снаряды, если мы останемся здесь, - пробормотал он. Решив во что бы то ни стало показать, что ей безразлично, куда посадил их метрдотель - даже если их столик располагался в самом темном углу в задней части зала, где-то между кухней и туалетами, - Роми изобразила широкую улыбку. - Чепуха! Кроме того, мне "Оливковая ветвь" нравится из-за великолепного меню, а не из-за того, что половина работающих в средствах массовой информации лондонцев сидит здесь и деловито набивает желудок! Доминик занял свой стул и с интересом осмотрелся вокруг. - Я и не знал, что у них есть прихожая, - заметил он нейтральным тоном. - Никакая это не прихожая! - вскинулась Роми. - Просто я подумала, что вам захочется немного посидеть в тишине и покое. - Да уж, тишины здесь хоть отбавляй, - саркастически заметил он. Тишина здесь такой же непременный атрибут, как ливень с ураганом в день ежегодных скачек! К счастью, в этот момент официант подал им меню и заговорщически подмигнул Роми. Ей пришлось попресмыкаться, чтобы получить столик. Даже такой! И теперь она жалела, что поступила как дура, пытаясь произвести впечатление на Доминика выбором ресторана. Надо было повести его в простую забегаловку, где кормят супом и салатом... - Мне только спагетти с моллюсками, - говорил между тем Доминик официанту. - Нет, первого не надо, - добавил он в ответ на вопрос официанта. - Уже поздновато для обеда из трех блюд. - Я.., мне то же самое, - торопливо проговорила Роми, поражаясь, как ему удается быть таким недосягаемым. - А что вы будете пить, синьоры? - Бардолино, пожалуйста. - Доминик улыбнулся и вопросительно поднял черные брови. - Но, может быть, вы сами захотите выбрать, Роми? Он не сказал прямо, что если в винах она разбирается так же, как в столиках, то ее выбор будет столь же неудачным, но явно имеет это в виду, с раздражением подумала Роми. Она наполовину поддалась искушению выбрать самое сладкое, самое приторное белое вино, имевшееся в меню, но передумала. - Бардолино подойдет, - сказала она напряженным голосом. За столиком воцарилось неловкое молчание, пока официант суетился вокруг них, меняя ложки, передвигая ножи и разливая вино. Потом они наконец остались наедине, и Роми обнаружила, что вся отвага внезапно покинула ее. Впервые в жизни она почти пожалела, что не курит, потому что никак не могла решить, что ей делать со своими трясущимися руками. В конце концов она сплела руки на коленях и по-идиотски улыбнулась ему. - Ну как, все ваши гости подтвердили, что будут? - залепетала она. Их двенадцать, не так ли? - Десять, - поправил он ее, нахмурившись. Потом отпил глоток вина и поставил стакан на стол. Густые ресницы позволяли видеть лишь проблески серебряного света в сузившихся глазах... - Очень немного для приема, - заметила она. - Да, верно. - А цель приема? Он бросил на нее насмешливый взгляд. - Значит, у всех приемов должна быть какая-то цель? А если это просто для того, чтобы повеселиться? Роми покачала головой. - Если бы это было просто для забавы, вы бы организовали все сами. Ведь так? - Сомневаюсь. - Он покрутил ножку бокала между большим и указательным пальцами. - От мысли о том, что у меня по дому будут бродить люди, которых надо развлекать, мне становится как-то не по себе, если хотите знать. - Но будет всего только десять человек, - напомнила она. - Этого вполне достаточно, - пробормотал он. - Ну, если вам все это так не по душе, то зачем вы устраиваете прием? Он рассматривал ее поверх бокала, и глаза его сверкали. - Не хитрите, Доминик! - резко бросила она, когда он не ответил на вопрос. - Очевидно, вы хотите произвести впечатление на кого-то, ведь так? Может быть, на женщину? На ее явный интерес он ответил насмешливым взглядом. - Не стоит так волноваться, Роми, - уклончиво проговорил он. Потом улыбнулся и подался назад, пока официант ставил перед каждым из них дымящуюся тарелку с горой спагетти, утыканной моллюсками. - Спасибо, сказал он. Вдруг у Роми промелькнула мысль: у тебя, наверное, не все в порядке с головой. Надо же додуматься - заказывать спагетти, когда тебя колотит нервная дрожь! Роми едва удавалось держать вилку - так тряслись пальцы. Где уж тут ловко накручивать на вилку спагетти, как это делал Доминик! Она заметила, что он проглотил моллюска. Вот повезло моллюску, подумала она и положила вилку. - Скажите мне, зачем вы устраиваете этот прием? - настойчиво повторила она свой вопрос, неосознанно проводя кончиками пальцев по открытой шее. - И ради дела, и для удовольствия, - сказал он, кладя вилку на тарелку. - Видите ли, я хочу купить участок земли на северо-востоке Англии, чтобы построить там крупный центр развлечений. Мне нравятся те места, а их обитатели определенно умеют и любят весело пожить! Этот участок принадлежит Долли и Арчи Бейли, и они сейчас решают, продавать мне землю или нет. Они собираются привезти с собой сына с невесткой - те должны помочь им принять решение. - А вы предложили им справедливую цену? - Более чем справедливую, - сухо ответил он. - А как вы думали? - Он взглянул на нее, сощурив глаза. - Хотя ладно, можете не отвечать. - Так в чем проблема? - Проблема в том, что я живу на юге Англии, и поэтому они считают меня южанином... - Каковым вы не являетесь - вы это хотите сказать? - Я самый настоящий кочевник, дорогая, - бросил он легкомысленным тоном и одарил ее неотразимейшей из своих улыбок. Беда была в том, что слово "кочевник" будило всякие романтические ассоциации. - Рассказывайте дальше, - поторопила его Роми. - Арчи и Долли питают старомодное недоверие к южанам, а меня они знают не так хорошо, чтобы доверять. Пока. Этот уик-энд должен показать им, что мне можно доверять. Они опасаются, что я просто хочу сделать колоссальные деньги, не заботясь ни о местных жителях, ни об окружающей среде. - Чего у вас, естественно, даже и в мыслях быть не может? - едко спросила она. - Нет, никак не может, - негромко ответил он. - Я считаю рвачество давно себя изжившим и глубоко отвратительным явлением. И я - горячий сторонник сохранения окружающей среды, если хотите знать. Что же касается местных жителей, то я уже давно убедился: если справедливо и по-доброму относиться к работающим на тебя людям, это всегда в конечном счете окупается. - Что относится и ко мне? - с вызовом поинтересовалась Роми, хотя в душе она не могла не проникнуться симпатией к его небольшой взволнованной речи об охране окружающей среды. - Ко мне вы обещаете относиться справедливо и по-доброму? Они встретились глазами и долго смотрели друг на друга, после чего Роми почувствовала, что ей чуточку не по себе. - Вы составляете исключение из моих правил, - туманно ответил он. Покончив со спагетти и отпивая глоток бардолино, он заметил ее нетронутую тарелку. - Вы не голодны? - спросил он. - Просто умираю с голоду! - саркастически ответила она. - Неужели не видно? - Знаете, если не поесть, то начинаешь нервничать и раздражаться, невозмутимо заметал он. - Нет, это вы заставляете меня нервничать, Доминик! - В самом деле? - Да! Так что давайте не будем отвлекаться и начнем обсуждать прием, идет? - Она наклонилась к нему и бодро сказала: - Вам нужно будет сообщить мне, какого рода стол вы планируете и когда. - Но я думал, что это входит в ваши обязанности. Роми подумала с минуту. - Хорошо. Если вы намереваетесь убедить северянина в своей порядочности, то я предлагаю приятные, легкие блюда. Знакомые вкусовые оттенки на несколько иной лад. Но в принципе пища должна иметь свой натуральный вкус. Вот наша цель. Он отодвинул тарелку и снова откинулся на спинку стула, глядя на нее немигающим взглядом. - Это звучит устрашающе рационально, - сухо заметил он. - Вы всегда толкуете о мотивации и целях, да, Роми? - Ну, такая у меня работа. - Она пожала плечами. - Тем не менее рациональность предполагает некоторую холодность, не правда ли? - сказал он, как бы размышляя. - А тогда ваша такая.., милая реакция в тот день в лифте несколько озадачивает. И, по всей видимое(tm), противоречит жестокой стороне вашей натуры. Роми была так ошеломлена, что даже не обиделась - словно он говорил о ком-то другом. - Это я - жестокая? - спросила она, не веря своим ушам. - Я? Он цинично засмеялся. - Черт побери! - восхищенно выдохнул он. - Как здорово у вас получается! Этот обиженный тон звучит очень естественно. Плюс надутые губки, плюс немного невинности в широко открытых глазах. Как будто в вас есть и еще что-нибудь кроме жестокости, Роми! - Тогда скажите, в чем моя жестокость? - потребовала она. - Вы не можете заявлять такие вещи бездоказательно. Продолжайте, Доминик, говорите! У меня наверняка есть недостатки - у кого их нет? Но я никогда не считала себя жестокой. Он улыбнулся, впрочем, это была самая холодная улыбка, какую ей приходилось видеть. Такие глаза могут быть у хищника, безжалостно взирающего на свою жертву, с содроганием подумала Роми. - Нет? - Его смех звучал горько. - А разве не жестоко выйти замуж за человека, которого не любишь? Поступить так, как поступили вы - по отношению к Марку? - Но я же любила Марка, - решительно сказала она в свою защиту и закусила нижнюю губу. - Любила! - Не может быть, что вы его любили, - бросил он сквозь зубы, не заботясь о том, что разговор явно ее расстроил. - Потому что, если бы это было действительно так, вы ни за что не позволили бы мне дотрагиваться до вас - тогда... Дрожащей рукой она провела по коротким светлым волосам, будто стараясь стереть прошлое.., забыть то невыносимое наслаждение, которое доставили ей движения рук Доминика по ее телу. Его губы у нее на коже... Его теплое и нежное дыхание возле ее губ... - Да есть ли смысл это обсуждать? - Смысл есть, и еще какой! - резко парировал он. - Хотя каждой клеточкой мое тело отвергает вас и все, что с вами связано, какая-то часть моего существа упрямо жаждет потонуть в этих красивых темных, бархатных глазах... Говоря это, он глубоко заглянул ей в глаза, и у нее по спине пробежала дрожь возбуждения. Ох, ну почему он? - в отчаянии подумала Роми. Почему это непременно должен был быть он? - Доминик.., не надо... - слабо выдохнула она. И про себя добавила: не надо так смотреть на меня. - Не надо? Чего именно? - грубо спросил он. - Не надо отрицать, что я хочу вас так же сильно, как вы все еще хотите меня? - Нет! - Она попыталась закрыть лицо руками, но тут появился официант и поставил перед ними тарелки со следующим блюдом. Его взгляд выражал озабоченность. - Вы всем довольны, синьорина? - с беспокойством спросил официант. Роми кивнула и даже выдавила из себя слабую улыбку. - Все отлично, - соврала она. - Расскажите мне, - хрипло прошептал Доминик, как только официант отошел, - почему вы все-таки не отменили свадьбу. Она покачала головой, борясь с внезапным и необъяснимым желанием довериться ему. - Я.., не могу. - Вы не боялись, что я пойду и расскажу Марку о случившемся? Она смотрела на него ясными и блестящими глазами. - Почему же вы не пошли и не рассказали? Гримаса отвращения исказила жесткие, красивые черты его лица. - Я был слишком потрясен. Мне было так стыдно за свое собственное поведение, что я просто не мог пойти и признаться во всем Марку. Он - и, это был самый дорогой из даров дружбы - предложил мне быть шафером у него на свадьбе. Что бы он сказал, если бы узнал, что, не появись спасатели, я бы занялся с вами любовью по всем правилам? И я бы занялся. Я бы действительно сделал это с вами прямо там, в том лифте. Щеки Роми пылали. Она сомневалась, приходилось ли ему когда-нибудь еще так прямо и грубо разговаривать с женщиной. Но вся беда была в том, что она не осмеливалась отрицать истину его слов даже перед самой собой. Что бы они сделали? Стали бы заниматься любовью в лифте! Рискуя, что их могут обнаружить в любой момент! - Потом, когда я так и не услышал, что свадьба отменяется, я, естественно, предположил, что и у вас не хватило смелости рассказать все Марку, - неумолимо продолжал он. - И поэтому подумал, что вы просто не явитесь в церковь. - Он покачал головой, словно это воспоминание все еще было способно поражать его, хотя прошло уже столько времени. - Я глазам своим не поверил; когда увидел, как вы бодрым шагом идете к нам по проходу, - произнес он, скрипнув зубами. - И белая девственная вуаль скрывает ваше лживое лицо! Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не прокричать правду на всю церковь, когда священник спросил, не известны ли кому-нибудь важные обстоятельства, в силу которых этот брак невозможен... - И почему вы не сделали этого.., не прокричали?.. - шепотом спросила она. Он снова покачал головой и поднял на нее обвиняющий взгляд. - Одному Богу известно. Из-за Марка, наверное. Из-за того, что не мог причинить ему такую боль. Роми ощущала странное спокойствие. Она все еще жива. Все еще дышит. Он явно ее ненавидел, он оскорблял ее, и она позволила ему выплеснуть на нее все это. Как бы очистить загноившуюся рану. Такие вещи наносят самый большой вред, если остаются невысказанными. И наверняка, если и дальше он будет показывать, как сильно ее презирает, остатки ее чувства к нему умрут; Потому что не может же она сохнуть по человеку, который считает ее последней дрянью? Несмотря на то что ничего не съела, она машинально коснулась уголков рта тяжелой салфеткой из камчатного полотна и улыбнулась ему своей самой профессиональной улыбкой. - Уже поздно, Доминик... - Хорошо, Роми, сказала она себе. Браво! Точно рассчитанная смесь извинения и сожаления, какую она выдала бы и любому другому клиенту, если бы вечер подходил к концу. - Кажется, мне пора идти. Она видела, что он хмурится. Наверное, рассчитывал на небольшую истерику, подумала она с чувством торжества. Роми придала своему лицу безмятежное выражение. - По-моему, будет лучше всего, если вы составите и пришлете мне список ваших гостей с указанием того, что им нравится и что не нравится, если это известно. Любые сведения, которые могут мне пригодиться. - Она встала и приготовилась эффектно удалиться. - Я оплачу счет, когда буду выходить. - Не беспокойтесь. Я расплатился авансом, когда пришел. - Вы не должны были этого делать, - возразила она. - Ну почему же? Ведь это действительно была чисто деловая встреча. Его глаза сверкнули. - Не правда ли? - Во всяком случае, увеселительной ее никак не назовешь! - резко бросила Роми в ответ. Он мило улыбнулся. - Так что видите, Роми, не было абсолютно никакой необходимости экономить и есть только спагетти. Вы могли бы заказать самое дорогое блюдо в меню - я бы и глазом не моргнул! В ней начало закипать бешенство. Вот как? Теперь он обвиняет ее в скупости? У Роми чесались руки вылить остатки бардолино ему на голову или осыпать крошками из хлебницы эти густые, черные, как эбонит, волосы. - Могу вас уверить, что мой выбор был продиктован не соображениями экономии! - заявила она. - Дело в том, что в процессе работы мне приходится есть так много деликатесов, что я всегда выбираю что-нибудь незамысловатое, как только мне представляется такая возможность. - Значит, в душе вы совсем простая девушка? - насмешливо спросил он. - Да. И мне.., просто до смерти хочется оказаться подальше от вас! - А дома?.. - пробормотал он. - Может быть, лучший во всем Лондоне специалист по развлечениям частенько устраивает у себя уютные ужины на двоих при свечах? Вот уж совсем ни к чему представлять дело так, будто она содержит бордель! - Мне очень жаль разочаровывать вас, Доминик, - сухо сказала она ему, - но я постоянно живу на готовых салатах и шоколадном муссе, съедаемых на бегу. Я слишком занятой человек для ужинов при свечах. Он усмехнулся с откровенным недоверием. - Исключая сегодняшний вечер, разумеется. И все же вы к еде почти не прикоснулись, - заметил он, взглянув на ее тарелку. - Не прикоснулась. - Роми преувеличенно тяжело вздохнула. - К сожалению, у меня не было аппетита. Но это и неудивительно. - Вот как? Она холодно улыбнулась. - Видите ли, Доминик, я получаю удовольствие от еды только тогда, когда у меня интересный сотрапезник. А скука отбивает у меня аппетит. Он тоже поднялся, так что сейчас возвышался над ней - само воплощение мужской силы, будившей в глубине ее тела какой-то мощный отклик. И она, похоже, ничегошеньки не могла с этим поделать! - Интересный сотрапезник, говорите? - промурлыкал он. - Ну, это очень легко устроить. Поедем отсюда ко мне, Роми, и я покажу вам, что интереснее меня просто не бывает... И хотя у нее на языке вертелся миллион остроумных ответов, Роми выбрала выход из положения, обычный для трусов. Она обратилась в бегство.