Дюна - Фрэнк Херберт

— Думаю, сегодня я питал надежду на игру, — сказал Пол. — В последнее время все сделалось чересчур серьезным.

Хэллек отвернулся, скрывая свои чувства. Что-то жгло ему глаза. Боль жила в нем от потерянного вчера, унесенного от него временем.

Как быстро придется возмужать этому мальчику, подумал Хэллек. Как быстро придется ему научиться читать в своем сознании то, что являет собой жестокую необходимость.

Не оглядываясь, Хэллек проговорил:

— Я чувствовал в тебе душу, мальчуган, и мне ничего так не хотелось, как пойти ей навстречу. Но играм пришел конец. Завтра мы уезжаем на Арраку. Арраки — реальность. Харконнены — реальность.

Пол коснулся своего лба лезвием рапиры, которую он держал вертикально. Хэллек повернулся, увидел салют, кивком дал знать, что понял жест. Он указал на чучело.

— Давай теперь отработаем время. Покажи-ка мне, как ты справляешься с этой штукой. Я буду наблюдать отсюда: так мне лучше видно. Я предупреждаю тебя, я испытаю на тебе еще один вид нападения. От врага ты подобного предупреждения не получил бы.

Пол встал на носки и потянулся, расслабляя мускулы. Мысль о том, что отныне его жизнь будет наполнена постоянными изменениями, нагнала на него тоску. Он подошел к чучелу, нажал на кнопку у него на груди и почувствовал, как защитное поле оттолкнуло клинок.

— Внимание! — крикнул Хэллек и чучело начало атаку.

Пол активизировал свое поле и прнялся отражать удары и наносить ответные.

Хэллек наблюдал за его движениями. Его сознание, казалось, раздвоилось, одна его часть с непрерывным вниманием следила за борьбой, другая витала далеко от нее.

— Я — хорошо тренированное плодовое дерево, — думал он. — Поле отточенных чувств и возможностей, и все они нестерпимо требуют своей пересадки в других.

Он почему-то ясно вспомнил юное лицо своей младшей сестры. Теперь ее не было в живых — она умерла в доме развлечений для отрядов Харконнена. Она любила цветы, но какие, он не помнил. Его беспокоило, что он не мог вспомнить.

«Умный дьяволенок, — подумал Хэллек, сосредоточившись теперь только на движениях руки Пола. — Он практикуется и учится по своему собственному методу. Это не стиль Дункана и уж, конечно, не то, чему учил его я. Эта мысль лишь ввергла Хэллека в еще более глубокую печаль. Я поддался настроению», — подумал он. И он принялся размышлять о том, испытывает ли мальчик по ночам страх, навеянный ему его мыслями.

— Если бы желания были рыбами; мы все бы забрасывали сети, — пробормотал он. Это было выражение его матери, он всегда прибегал к нему, когда чувствовал, как сгущается над ним чернота завтрашнего дня. Потом он подумал о том, какой странный вид должен быть у планеты, никогда не знавшей морей и рыб.

* * *

Уйе Веллингтон, Стард 10. 032—10.191, доктор медицины Сак Скул 10,13. Ванна Маркус, 10. 092—10, известен главным образом предательством Герцога Лето Атридеса (смотри библиографию, раздел VII — условия Империи и предательства).

Хотя он и услышал, как доктор Уйе вошел в учебную комнату, отметив нарочитую небрежность его шагов, Пол продолжал лежать на учебном столе, как его оставила массажистка. Он с удовольствием отдыхал после работы, которую задал ему Гурни Хэллек.

— Как ты удобно устроился, — сказал ему Уйе своим спокойным, высоким голосом.

Пол поднял голову, увидел в нескольких шагах от себя высокую фигуру человека, поймал взглядом его черную в складках одежду, квадратной формы голову с пурпурными губами и отвислыми усами, с бриллиантовой татуировкой на лбу, длинными черными волосами, перехваченными над левым плечом серебряным кольцом Сак Скул.

— Ты будешь рад услышать, что сегодня у нас нет времени для обычного урока, — сказал Уйе. — Скоро придет твой отец.

Пол сел.

— Тем не менее, я устроил так, что на пути к Арраке ты сможешь просмотреть фильм-книгу и несколько уроков.

— О…

Пол принялся натягивать на себя одежду. Он был в востор ге от предстоящего посещения отца. Они провели вместе не так много времени с тех пор, как Император приказал принять им поместье на Арраки.

Уйе подошел к столу, думая: «Как развился мальчик за эти несколько месяцев. Какая потеря! О, какая печальная потеря!» И он напомнил себе: «Я не должен колебаться. Что сделано, то сделано. И все ради того, чтобы Ванна не подвергалась больше обидам со стороны Харконненов».

Пол подошел к нему, застегивая пуговицы своей куртки.

— Что я буду изучать в пути?

— А… Наземные формы жизни Арраки. Планета, кажется, открыла свои объятия нескольким жизненным формам. Теперь это ясно. Я должен отыскать планетного эколога, когда мы прибудем, доктора Кайнза… и предложить ему свою помощь в изучении.

И Уйе подумал: «Что я говорю? Я лицемер даже перед собой!»

— А там будет что-нибудь о Свободных? — спросил Пол.

— О Свободных? — Уйе стиснул пальцами край стола и, увидев, что Пол заметил его нервный жест, отдернул руку.

— Может быть, у тебя есть что-нибудь обо всем этом населении Арраки, — сказал Пол.

— Конечно, Пол, — ответил Уйе. — Люди делятся на две основные группы: одна группа — Свободные, другая — грабены, синки и паны. Мне говорили, что они женятся и выходят замуж не только внутри одного племени. Женщины из деревень синков и панов предпочитают мужей из Свободных, их мужчины предпочитают жен из Свободных. У них есть поговорка: изысканность приходит из города, мудрость — из пустыни.

— У тебя есть их фотографии?

— Я посмотрю, что можно для тебя достать. Самой интересной чертой у них являются, конечно, глаза — совершенно синие, без белка.

— Мутация?

— Нет. Это связано с насыщением крови меланжем.

— Свободные должны быть очень храбрыми, если они живут на краю пустыни.

— По общим отзывам — да, — сказал Уйе. — Они слагают стихи о своих ножах. Женщины у них такие же свирепые, как и мужчины. Даже дети Свободных жестоки и опасны. Тебе, я думаю, не позволят с ними играть.

Пол посмотрел на Уйе. Его чрезвычайно заинтересовали замечания о силе Свободных. Вот люди, которые смогли бы побеждать!

— А черви? — спросил Пол.

— Что?

— Я бы хотел побольше узнать о песчаных червях.

— А… конечно. У меня есть фильмотека очень малого объема— только десять метров в длину и два метра в диаметре. Она была сделана на северной широте. Свидетели, на которых можно было положиться, сообщали о червях более четырех метров в длину и есть причины полагать, что есть и еще более крупные особи.

Пол перевел взгляд вниз, на коническую проекционную карту северных арраконских широт, расположенную на столе.