Их соединила страсть - Эмили Джордж

Господи, мне сейчас совсем не до него, с досадой подумала Дебора, пытаясь освободиться.

— Что с вами происходит, Деб?

— Ничего!

— Только не говорите, что вы приехали полюбоваться здешними красотами.

— Прекратите, Мартин, — взмолилась Дебора.

— Вы же знаете, мне можно доверять, — настаивал тот.

Нет, она не может никому сказать, зачем она здесь, пока не переговорит с Ламбертом Норманом. Он имеет право первым узнать, что него есть внучка.

— Оставьте меня в покое! Вам все мерещится, — взмолилась Дебора.

— Вы лгунья! — рассердился Мартин.

— А вы тупица! Никак не можете понять, что мне не до вас, — не выдержала она.

— Уже второй раз вы посылаете меня куда подальше, а я все торчу рядом с вами. Я действительно тупица, — взорвался Мартин. — Хорошо, с этой минуты мы не знаем друг друга. Этого вы хотите?

— Мне все равно, — обиделась Дебора, которой не хотелось рвать отношения с Мартином. — Но вы сами тоже что-то от меня скрываете, — попыталась оправдаться она. — Я же вижу, что вы приехали сюда не просто для того, чтобы навестить друзей.

— Я здесь по своим делам, и оставьте ваши замечания при себе!

— Ах, так?! Тогда и вы, Мартин, тоже оставьте меня в покое! Видеть вас не хочу!

Прямо над их головами заревел гудок, возвещая о прибытии. Спустили трап, и пассажиры один за другим сошли на берег.

Длинные деревянные тротуары, построенные в виде мостиков над валунами, вели от одного дома к другому. Дебора подошла к квадратному строению, которое, как ей сказали, и было гостиницей.

Камилла Честер оказалась молодой приятной женщиной. Она ждала ребенка и вся светилась радостью предстоящего материнства. Небольшие комнаты выглядели опрятными. Единственным недостатком было то, что на каждые два номера был только один душ.

Вскоре пришел ее муж Дерек, полный, застенчивый и неразговорчивый мужчина. Зато Камилла говорила за двоих, не забывая при этом и о своих обязанностях хозяйки. Она угостила Дебору самым вкусным блюдом из трески, которое та когда-либо ела, с горошком, выращенным в ее собственном огороде.

Поблагодарив за еду, Дебора пошла прогуляться по тропинке вдоль речки, отделявшей поселок от начинавшихся сразу за крайним домом диких зарослей кустарника. Спускаясь все ниже и ниже, тропинка в конце концов привела ее к самой воде. На каменистом берегу стояли рыбачьи лодки, вокруг которых бродили зимородки, поджидая, пока не выскочит из воды очередная неосторожная форель.

Дебора присела на камень и стала смотреть на садившееся в море солнце. Она сознательно не стала расспрашивать Камиллу о Ламберте Нормане. После всего того, что произошло между нею и Мартином, ей нужна была передышка.

Вернувшись в гостиницу, он рано легла спать, ибо чувствовала себя совершенно разбитой, как будто она целый день без перерыва проработала синхронистом на очередной конференции. Как только ее голова коснулась подушки, она мгновенно заснула.

Дебора проснулась, когда на улице было еще совсем темно. Сердце ее колотилось с такой силой, как если бы она бежала со всех ног в гору. Уши заложило от каких-то непонятных громких звуков. В наступившей минутной тишине она снова услышала странный крик, доносившийся из номера Мартина. Включив ночник, она выбежала в коридор. Несмотря на весь испытываемый ею ужас, Дебора не решилась распахнуть дверь в его комнату и только робко постучала.

— Мартин! С вами все в порядке?

В то же мгновение дверь распахнулась, и она увидела прямо перед собой широкую обнаженную мужскую грудь и перекошенное от ярости лицо. Дебора невольно отшатнулась. Перед ней стоял Мартин в одних трусах. Как ни страшен был ею вид, мускулистое пропорционально сложенное тело Мартина произвело на нее гораздо большее впечатление, чем его ярость.

— Возвращайтесь к себе и оставьте меня в покое! — рявкнул он.

— Я только хотела вам помочь, — набравшись смелости, пролепетала Дебора. — Вы так кричали…

Она испытывала слабость к шелковому белью и терпеть не могла спать в пижамах. Поэтому, несмотря на ограниченность места в рюкзаке, Дебора всегда брала с собой в путешествия ночную сорочку нежно-розового цвета. Вот и сейчас она была на ней. На фоне падавшего из ее комнаты света сорочка казалась почти прозрачной, и Мартин мог отчетливо видеть под ней все ее женские прелести: изгибы крутых бедер, тонкую талию, крепкую высокую грудь.

— Вот как? — переходя почему-то на шепот произнес Мартин, оглядывая ее с ног до головы. — Я же просил вас не касаться моей личной жизни. Очень советую отнестись к моей просьбе серьезно. Я давно уже не имел дел с женщинами и могу превратно истолковать ваше предложение о помощи. Тем более что вы совсем не плохо сложены. Совсем не плохо!

— Что вы такое подумали? — растерялась Дебора, которая только сейчас начала осознавать всю пикантность ситуации. — У меня и в мыслях не было предлагать вам себя! Как вы смеете!

— Правда? — усмехнулся Мартин. — Вы так реагировали на мои поцелуи, что в это трудно поверить. Ладно, почему бы вам не войти? Мы оба не можем заснуть. У меня двойная кровать. Зачем ей пустовать?

— Я ненавижу вас, — прошептала Дебора, задыхаясь от охватившей ее ярости. — Видеть вас не хочу!

Вернувшись в свой номер, она дрожащими руками захлопнула за собой дверь, подперев ее тяжелым креслом. Потом села на кровать и застыла, скрестив руки на груди.

Дебора чувствовала себя оплеванной. Оказывается, мать была права. Секс действительно грязное дело, и мужчинам ни в чем нельзя доверять. Как мог Мартин, еще недавно так нежно целовавший ее в машине, обращаться с ней, как с потаскухой!

Родители Деборы никогда не позволяли себе при ней не только никаких вольностей, но вообще никаких проявлений чувств. В доме царила сухая, чопорная атмосфера. Единственное место, где она ощущала человеческую теплоту, был дом ее соседей-англичан Осборнов. На всю жизнь Дебора запомнила те необычные яркие впечатления, с которыми она возвращалась от них к себе домой. Отношения Анны и Генри, казалось, были пропитаны любовью и уважением, проявлявшимися в тысячах мелочей. Во взаимной заботе, в том, как они разговаривали или даже просто смотрели друг на друга. Эти люди сыграли огромную роль в ее жизни. Они поощряли ее увлечение иностранными языками и поддержали желание уехать из деревни, чтобы получить хорошее образование и интересную профессию.

Мартин, как и ее родители, видимо, не способен на проявление искренних чувств. В отношениях с женщинами его интересует только животная, плотская сторона, думала Дебора, вспоминая выражение лица, с которым он разглядывал ее тело.