Грат - Валентин Холмогоров

Заодно в его лавке можно было проверить подлинность драгоценного металла, обменять или разменять монеты или занять немного денег под залог. Обычный гномий промысел — этот народ умеет хранить тайны, в том числе, тайны денежных вкладов, и научился это умение выгодно продавать. Распри между людьми, орками и эльфами случались регулярно, причем часто — по самым пустяковым поводам. Гномы неизменно держались в стороне от подобных конфликтов, ссужая понемногу добытым в своих горах золотом и тех, и других, и третьих. Среди орков даже бытует пословица: «надежно, как у гнома в норе», что определенно льстило недоросликам, и в целом соответствовало положению дел. Впрочем, помимо финансовых услуг, гномы слыли отменными часовщиками и механиками — их паровые машины и сложные механизмы могли работать без малейшего ремонта годами и считались синонимами качества. Сами гномы, правда, машин не изобретали, но придуманные людьми или эльфами конструкции умели доводить до совершенства.

Даин поведал, что лет пять назад в Горгулаке сменился городской голова. Старый был отменным начальником и опытным воеводой: во всем любил порядок и спуску подчиненным не давал. При нем стража следила за спокойствием на улицах, мелких нарушителей гоняла, крупных ловила и сажала в острог. Видимо, от общего перенапряжения сил и нервов голову хватил удар, хоть злые языки и говорят, будто удар тот пришелся как раз аккурат по голове, причем дубиной из-за угла. Как бы то ни было, от произошедшего тот уже не оправился.

Новый городской голова своим непосредственным обязанностям времени уделял мало, все больше проводил его на охотах, в чревоугодии и праздности. Стража без присмотра расслабилась и преступников ловить перестала. Жулики и лиходеи, кто подкупом, кто бегством, выбрались из острога и стали наводить в Горгулаке собственные порядки. Являлись к лавочникам и торговцам, и требовали платить оброк, обещая отказавшимся скорую расправу. Жечь лавки они бы не решились — постройки в Горгулаке были преимущественно деревянными, и любой локальный пожар мог быстро спалить весь город дотла. Но погром с конфискацией товара и побои — дело малоприятное. Один знакомый Даину пожилой купец такую неприятность и вовсе не пережил.

Заявились вымогатели и в его лавку: аж целых три здоровенных орка. Говорил один из них, одноухий и с уродливым шрамом через всю физиономию, назвавшийся Тернаном — описывая его, Гримнок даже ёжился от страха. Чтобы продолжать свое дело, ювелир должен был платить оркам тридцать таланов золотом в месяц, сумма по меркам провинциального Горгулака немалая. Гном высокомерно отказался: одним из его постоянных клиентов был помощник начальника городской стражи, жене и дочери которого Даин регулярно изготавливал серьги, браслеты и красивые кулоны. Тернан, ухмыльнувшись, предложил ему хорошенько подумать, и был таков, а гном бросился искать защиты у своего начальственного покровителя, прихватив в подарок парочку изящных золотых безделушек с полудрагоценными камнями. Тот благосклонно принял подношение и заверил Даина, что больше бандитов на пороге своей лавки гном никогда не увидит.

Но они вернулись — ровно в назначенный срок, через неделю. Убедившись, что мзду Гримнок так и не приготовил, мордовороты Тернана перевернули лавку вверх дном, забрали все ценности, что смогли отыскать, а самого гнома связали, швырнули как куль поперек седла и повезли за город. Как бедняга ни кричал, никто не пришел ему на помощь. Бросив гнома в какой-то сырой погреб в полутора днях пути от Горгулака, орки несколько дней пытали его, стараясь выведать, где тот прячет золото, но Даин мужественно терпел прижигания горячим металлом и порезы кинжалом — он с гордостью продемонстрировал нам багровые пятна ожогов и едва затянувшиеся рубцы. Тогда похитители погрузили его в лодку и выкинули за борт посреди Триксы в месте с самым сильным течением, зная, что пловцы из гномов — никудышные. Откуда я и выловил уже почти отчаявшегося и потерявшего всякую надежду спастись Даина.

— Да уж, досталось вам, — качая головой, сочувственно проскрипел Эльдмар. — Спасибо за рассказ, будем вести себя в Горгулаке осторожнее, чтобы не нарваться на неприятности.

— Но ведь это… Нужно же что-то делать? — слушая рассказ гнома, Холт нервно сжимал и разжимал кулаки, а сейчас решил подать голос.

— Что ж, мысль правильная, — ухмыльнулся Бамбур. — Безделье приводит к необдуманным поступкам. Времени у нас навалом, в самый раз потренироваться. Холт, тащи сюда вот эту вот скамью.

Палуба у баркаса была небольшая: от мачты до кормы шагов шесть. Длиной как раз с невысокую и узкую деревянную скамью, стоявшую вдоль борта, вернее даже толстую доску, прибитую к двум низеньким деревянным чушкам. Растащив по сторонам мешки с почтой и грузом, мы по команде Бамбура выволокли скамью на середину палубы.

Сначала смуглолицый заставил нас бегать вокруг нее, перескакивая доску с одного и другого конца, затем мы перепрыгивали скамью справа налево и обратно, подтягивая колени к груди. Потом прыжки пришлось выполнять на одной ноге, а затем — на другой. Минут через двадцать я уже полностью высох и взмок по новой — от пота штаны прилипли к ногам и хлопали на ветру, будто парус.

— Вы что же, нечто вроде бродячего цирка? — глядя на наши упражнения, поинтересовался Даин.

— Ага, и сейчас эти клоуны покажут свой коронный номер, — захихикал Эльдмар, глядя, как смуглолицый достает из походного мешка рапиры.

Он заставил нас фехтовать, стоя на скамье. Задача оказалась не из простых: приходилось перемещаться по пружинящей узкой доске только вперед и назад, отбивая удары и пытаясь достать соперника. При этом нужно было сохранить равновесие — малейшая ошибка означала немедленное падение. Тот, кто соскакивал со скамейки, должен был сделать тридцать отжиманий и тридцать приседаний. Труднее всего пришлось с Холтом: под его грузной тушей доска выплясывала и ходила ходуном, словно взбесившаяся лошадь. Я свалился с нее дважды, прежде чем научился держаться более-менее ровно и балансировать на этой тонкой жердочке, одновременно отбивая его атаки. Про то, чтобы нанести ответный укол, речи уже не шло — я поставил себе задачу хотя бы просто столкнуть толстяка на палубу. Несколько раз мне это удалось, и Холт, пыхтя, отправлялся отбывать наказание.

С Отрой вышла иная напасть — эта подлиза присоединилась к нашему развлечению, не забыв попросить дозволения у старого эльфа. Она была легкой, двигалась по скамье изящно и непринужденно — судя по всему, чувство равновесия у девчонки было отменным, и неустойчивая опора под ногами не доставляла ей ни малейших хлопот. По сравнению с ней я выглядел неуклюжей коровой, отмахивающейся клинком, словно хвостом от наседающих мух.