Двойные неприятности - Ричард Пратер

Я сделал глубокий вдох, немного задержал дыхание, а потом выдохнул:

— Не обмочи штанишки, Рейген. Ты не можешь порвать мою членскую книжку или лишить меня работы, поэтому прекрати меня запугивать. Если ты чист в деле с Брауном, я не стану тебе докучать. Но если нет...

— Неужели ты не в силах понять своей тупой башкой, что у меня не было причины воевать с этим подонком?

Я уже и так понял все, что только сходило с языка этого парня. Внезапно я поднялся с кресла. Рука Рейгена дернулась примерно на дюйм вперед, но потом он медленно отвел ее чуть в сторону и коснулся ею другой руки. Может, Рейген счел, что я этого не заметил. Но это не так.

Однако я не заметил чуть приоткрытого ящика, находившегося в центре его письменного стола, рядом с его рукой. Рейген сам не носил оружия. Он поручал это своим парням. Да и смысла-то никакого не было в том, чтобы сидеть тут и дразнить меня, не имея пистолета под рукой. Почти наверняка оружие лежало в этом чуть приоткрытом ящике. Так зачем же Рейгену злить меня? Не ради же собственного удовольствия и не для того, чтобы спровоцировать меня на решительные действия, к которым я был почти готов. Мне стало не по себе.

Действительно, ему не было смысла отпускать своих телохранителей, пока я находился тут. Но и отчалить по собственному желанию они не могли. Значит, Рейген их куда-то послал.

Во мне росло беспокойство. Видимо, Рейген был ошеломлен... Я мысленно вернулся к нашему разговору и стал быстро прокручивать его в уме. Да, он был ошеломлен, узнав, что мне известно об изъятых Брауном документах.

Рейген тогда высказал предположение, что либо Браун позвонил мне, «либо этой своей сестричке...». И именно тогда он надолго замолчал, и именно тогда напряжение в комнате, казалось, резко подскочило. Значит, это произошло, когда Рейген упомянул о Келли, когда он подумал о Келли.

Мое беспокойство переросло в тревогу. Почему Рейген не сказал, что Браун, возможно, виделся с Келли? Почему он сказал, что Браун позвонил именно ей? Напрашивался только один ответ: Рейген знал, что Браун не мог увидеться с ней.

Я быстро взглянул на него и увидел, что он пристально наблюдал за мной, медленно водя пальцем по шраму на губе.

Я собрался с мыслями. Рейген мог знать, что Браун не виделся с Келли, только потому, что сразу же после кражи установил наблюдение за Келли и ее домом.

Я был уверен: Рейгена ошеломила именно мысль о Келли.

Ведь сразу после этого он и услал куда-то своих головорезов.

Наверняка к Келли домой. И сейчас они были уже на пути туда.

У меня застучало в висках.

— Ты уверен, что бумаги, которые взял Браун, действительно сущая ерунда? — спросил я Рейгена. — Тебе и правда все равно; получишь ты эту ерунду назад или нет?

— Правда.

Я чуточку отвлекся от Рейгена, и он успел слегка подвинуться к столу и сунуть руку в ящик. Я прекрасно понимал, что она сжимает рукоятку пистолета.

— Ведь это Минк и Кэнди уехали, Рейген? — небрежно спросил я.

Я встал, стараясь не делать резких движений, подошел к окну и раздвинул шторы. Мой «кадиллак» и машина Рейгена стояли на месте. «Линкольна» конечно же не было.

— Здесь никого нет, Скотт, — сказал Рейген очень тихо.

Я вернулся к своему массивному креслу, непринужденно откинулся на его спинку и сказал:

— Я надеялся, что они проторчат тут чуть дольше.

Говоря это, я водил руками по подлокотникам кресла. Тяжело мне придется. Но не слишком. Потом, вцепившись в подлокотники, я сказал:

— Может, будет другой случай...

И тогда, рывком подняв кресло, я метнул его в Рейгена.

Пистолет у него действительно был наготове, и он выстрелил.

Прогремел выстрел, такой громкий, словно палили из пушки, но пуля угодила в кресло. Я видел, как она туда вошла, прежде чем кресло обрушилось на Рейгена. Я оттолкнулся одной ногой от пола и прыгнул, спланировав над столом, на Рейгена, когда он, уклонившись от летящего на него кресла, снова развернулся ко мне, наставив на меня пистолет.

Но тут я бросился на него. Рейген издал отчаянный вопль и повалился на пол. Я приземлился поверх него и, когда он попытался выстрелить в меня, проворно выхватил левой рукой у него пистолет. Я уперся коленом в пол, сжал правую руку в кулак и нацелил его в челюсть Рейгену, но слегка промахнулся, поэтому размахнулся еще раз и уже влепил ему как следует.

Рейген опрокинулся на спину. Я забросил пистолет в дальний конец комнаты, кинулся к телефону и набрал номер Келли. Может быть, еще не поздно. В трубке были слышны гудки, длинные гудки...

На полу зашевелился Рейген. Слушая гудки в телефонной трубке, я не сводил с него глаз. Он грязно выругался сквозь зубы, взгляд его угрюмых темных глаз сделался диким, кровь сочилась из уголка рта.

— Сукин сын, — прошипел он. — Я убью тебя, убью тебя, ублюдок, я убью...

Но к тому времени я уже поспешно ретировался. Телефон еще продолжал гудеть, когда я швырнул его на стол, аппарат соскользнул со стола и упал на пол. Я вихрем пронесся по коридору и кинулся к своему «кадиллаку». Сейчас мои мысли были заняты исключительно Минком и Кэнди.

А потом тревога о Келли вытеснила все прочие мысли и чувства.

Головорезы одерживают верх над Драмом

Вашингтон, округ Колумбия, 20 ч. 00 мин., понедельник, 14 декабря

Таксопарк «Ветераны» находился в полуквартале от Нью-Джерси-авеню, рядом с крупным военно-морским оружейным заводом на Анакостиа-Ривер.

Я припарковал машину неподалеку от таксопарка и запер, поскольку это был неблагополучный район, со множеством притонов и забегаловок, неоновые вывески которых сулят радость и отдохновение усталым, ожесточенным людям, кочующим от пивнушки в пивнушку.

Диспетчер гаража восседал за неопрятным столом в стеклянном кубе конторы. Это был пухлый человек, лысый, как изношенная автомобильная шина. Он курил толстую сигару.

Если кислое выражение его лица и означало что-то, то можно было предположить, что особого удовольствия сигара ему не доставляет.

Когда я постучал в дверь, он кивком своей лысой головы пригласил меня войти.

— Минуточку, парень, — сказал он и снова повернулся к микрофону переговорного устройства: — Понял тебя, семерка. Отключаюсь. — Потом поднял глаза на меня. — Чем могу быть полезен?

— Я пытаюсь найти такси, которое подвозило пассажира из Национального аэропорта примерно в семь часов.

— Пытаетесь найти? Зачем?

— Это чрезвычайно важно.

Лысый кисло улыбнулся своей сигаре и положил ее на ободок большой медной пепельницы.

— Важно для вас или для нашей компании? — уточнил он.

— В такси остался багаж. Я приехал его забрать.

— Сегодня вечером в гараже не оставляли никакого багажа, парень. Заходи утречком, ладно?

— Я лучше подожду. Сколько было сегодня вызовов после обеда?

Диспетчер резко поднял глаза:

— Ты из полиции?

— Нет. А что?

— У меня нюх. Говоришь, словно полицейский.

— Я — частный детектив.

Это разожгло его любопытство. Он достал путевой лист и принялся водить по нему указательным пальцем, таким же толстым, как его сигара.

— Сегодня днем мы отправляли в аэропорт три машины. Две новые, с иголочки.

— Это такси не было новым.

— Значит, это четырехлетний «додж», а за рулем был Хэнк Кэмбриа.

— Он-то мне и нужен.

Лицо диспетчера приняло откровенно подозрительное выражение.

— Господи Иисусе, это просто смешно! — сказал он.

— В чем дело?

— Кэмбриа. Он не давал о себе знать уже полчаса или около того. — И заговорил в свой микрофон: — Диспетчер вызывает тринадцатый. Отбой. Диспетчер вызывает тринадцатый. Эй, просыпайся, Хэнк! — Он снова посмотрел на меня. — Забавно. Он не отвечает.

— Откуда он связывался с вами в последний раз? — спросил я.

— Дайте вспомнить... шесть пятьдесят четыре, аэропорт. Один пассажир. До «Статлера».

— У вас имеется домашний адрес Хэнка Кэмбриа?

— Конечно, где-то был.

Его взгляд становился самодовольным. Я положил на стол пятидолларовую бумажку. Она тотчас же исчезла в его руке.

— Норт-Кэпитол-стрит, номер 248, — сказал он.

Я уже собрался было идти, когда закудахтало его радио.

— Чарли, это Стэн, номер третий. У нас неприятности.

— Да ну?

— Машина на Маунт-Вернон-Мемориал-парквей. Там полиция.

— Ты стоишь? — пробубнил Чарли в микрофон.

— Не могу. У меня пассажир.

— Машина повреждена?

— Не думаю. Похоже, это четырехлетний «додж». Прямо к северу от железнодорожного моста, Чарли.

— Ладно. Я проверю.

— Такси Кэмбриа? — спросил я у Чарли.

— Угу. Если этот мерзавец попал там в аварию... — Он стремительно вскочил на ноги, открыл дверь и заорал: — Эй, Солли! Подмени меня, пожалуйста, ладно? Меня срочно вызывают.