На перепутье порока: повести и рассказы - Сергей Ильичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И набрал известный лишь ему служебный номер одного своего знакомого.
– Это Померанцев!
– Слышу! Что ты забыл в охране Президента нашей страны? Под кого сегодня копаешь?
– Спасибо, что сразу все поняли! Ведущая программы искала следы Шацкого…
– Генерала-лейтенанта Шацкого, сынок!
– …Генерала-лейтенанта Шацкого, когда тот 25 лет назад в звании капитана был в командировке в Сочи. Но девочка так увлеклась, что сама не поняла, как оказалась в этой закрытой программе…
– Хорошенькая?
– Завтра утром она принесет вам все материалы по этой передаче. Хочу, чтобы вы сами все посмотрели и подсказали, что мне делать дальше…
– Добро! Теперь можешь немного расслабиться.
И на том конце повесили трубку.
А Померанцев вновь обратился через селектор к своей секретарше, уже вернувшейся с обеда:
– Найди мне, пожалуйста, Тирана.
И услышал в ответ:
– Я только что видела их с Тоцкой в баре.
После того как мне сейчас принесут мой заказ из ресторана, даю тебе пять минут на то, чтобы найти и пригласить Кеосова ко мне.
– Все поняла!
– Вот и хорошо!
И стал ждать манну земную.
Когда Анна Шахновская прибежала домой, Алеша, уже разыскав в ее чуланах ватман, по памяти пытался нарисовать ее портрет. Анна тихо вошла и встала у него за спиной. И увидела свой образ, родившийся в голове художника, и поняла, что этого момента она ждала всю свою жизнь. Грошев за один день смог увидеть в ней то, что еще не замечал никто в этой ее шумной и суетной жизни, понять то, что радует ее сердце, заглянуть туда, куда она и сама-то часто боялась. Он увидел в этом лягушонке, сбросившем вчера на какое-то мгновение свою лягушачью шкурку, очаровательную принцессу, наконец-то повстречавшую на своем пути настоящего принца.
– Не знала, что ты любишь сказки! – сказала она и нежно обняла Алексея.
– Сказки только начинаются! – ответил он и поцеловал в ее сахарные уста, а потом увел на кухню.
– Боже ж ты мой! – только и смогла вымолвить она.
Ее небольшой кухонный стол был удивительным образом сервирован, казалось бы, из ничего. Тонкими ломтиками были нарезаны хранившиеся в доме закуски. В кастрюле, как она это уже учуяла, был настоящий украинский борщ, а в духовке томилось мясо в фольге.
– Где вас таких делают? – спросила она.
– Это ручная работа, а потому единственный экземпляр. И если вы будете его беречь и нежить, то могу вам гарантировать, что мои инструменты никогда вас не подведут…
– За что мне это, Господи? – тихо промолвила она и опустилась на стул.
– У нас все будет хорошо, Аннушка! Мне один старик преподаватель на прощание сказал, что в моей жизни все будет хорошо только после того, когда в моем сердца проснется настоящая любовь.
Он сел рядом и осторожно принял ее руки в свои ладони, испачканные краской. А потом, прижав их к своим губам, нежно и долго целовал.
Анна же от обрушившегося на нее счастья просто плакала.
Тиран уже сидел в кабинете Померанцева. Они выпили пару рюмок коньяка, и теперь Тиран ждал то, ради чего его и пригласил в свой кабинет главный.
– Интересно, что чувствовал Нерон, когда поджигал Рим? Надеялся, что огонь потушат быстро? Или все же жаждал увидеть грандиозное зрелище? А может быть, просто хотел искоренить порок в этом очистительном огне? И чем больше ответов, тем больше возникает вопросов…
– А что вы хотите лично от меня, например?
– Сначала у меня к тебе будет просьба. Завтра утром у меня на столе должен лежать твой вариант сценария нашего шоу, за который ты лично и утром же получишь деньги, как договаривались.
– В принципе это возможно. Что еще?
– А теперь вернемся к Нерону. В практике истории искусства кино есть опыт детального восстановления событий современными средствами и последующее старение уже самой пленки, дабы предать ей видимость хроники… А теперь выслушай мое к тебе предложение…
– Можно высказать предположение?
– Попробуй!
– Вы хотите показывать всем старую пленку, выдавая ее за работу моих актеров!
– Не совсем так. Завтра у тебя есть весь день, чтобы со своими ребятами снять, естественно схематично, то, как все это тогда происходило. И этим убедить зрителей и участников, что это всего лишь игра… А в решающий момент, когда нам якобы понадобится что-то уточнить. Убедиться в том или ином конкретном моменте и в конечном итоге убедить зрителей, вот только тогда наши герои уже увидят сами себя такими и в том виде, какие они были тогда. И не думаю, что у кого-то из них после этого не окажутся мокрыми от страха штаны…
Тиран молча налил в обе рюмки коньяк, а затем, передав правой рукой Померанцеву его рюмку, благородно приложил освободившуюся ладонь к своему сердцу и сказал:
– В профессиональном спорте такой удар называется ниже пояса. Но в субботу мы все будем играть по тем правилам, которые они выбрали сами, когда двадцать пять лет тому назад встретились в той ночи. А я же, в свою очередь, могу лишь благодарить судьбу за радость, которой она одарила меня, предоставив мне возможность работать вместе с вами.
И слегка склонив голову в поклоне, Тиран выпил свой коньяк.
Как и договаривались, Тиран выполнил просьбу Померанцева, и уже утром на его столе лежал режиссерский сценарий передачи.
После того как Померанцев его просмотрел, он запечатал сценарий в конверт, и Тоцкая отвезла его по указанному адресу, где ее встретил простой вахтер, который долго и придирчиво выяснял, куда и для кого предназначен сей конверт, хорошо ли он запечатан. Тоцкая какое-то время была просто в шоке, не понимая, что могло связывать ее шефа с этим вахтером и с самим помещением, которое водитель с трудом отыскал на карте столицы. Но вскоре все формальности остались позади и у нее приняли-таки этот конверт, после чего она вернулась на телевидение.
Шахновская весь день занималась организацией зрительской массовки на день записи передачи.
Художники и декораторы начали обустраивать павильон. Померанцев сам несколько раз зашел поглядеть на то, как все будет выглядеть в натуральную величину, и, кажется, пока оставался всем доволен.
Почему пока, спросите вы? Да потому, что он до сих пор не получил права на отстрел участников этого поединка и полдня с нетерпением ждал какого-то звонка.
Померанцев позволил нескольким знакомым журналистам посмотреть на то, как Тиран проводит съемки, чтобы в воскресных газетах могли поместить кадры из передачи.
Машина работала как часы, и он стал даже беспокоиться от этакой слаженности всех механизмов своей работы. И это было на его памяти впервые. За всю неделю ни одного прокола. И даже случай с Виталием в Сочи обернулся победой, так как кроме имен, которые он сам мог бы там узнать, в Москве появились пленки, способные убить наповал любого зрителя.
Мы же пока вернемся в дом Буйнова, так как именно там с утра стали происходить некоторые любопытные события.
Сегодня должна была состояться передача денег для сочинского старика.
Тесть ни словом не обмолвился родственничку. А через верных и проверенных друзей собрал деньги, которые, сам же с утра пересчитав, положил в обычную картонную коробку из-под обуви и до времени бросил в угол. И теперь ждал, когда Буйнов уедет на заседание Госдумы, а в его квартиру придут за деньгами.
Семейство завтракало. Бывший партийный функционер с презрением смотрел на раздавшегося мужа своей дуры-дочери. И если бы она его не любила… Но даже из-за любимой дочки он сегодня не готов был пойти на какие-либо финансовые потери. И даже хорошо зная старинное правило, что скупой платит дважды, он все же решил перехитрить сочинских вымогателей, для чего у него был разработан свой план, о котором чуть ниже.
Но ожидаемый им звонок в дверь раздался на целых сорок пять минут раньше оговоренного с милицией срока. Заместитель спикера Государственной Думы сам пошел открывать дверь, а тесть на всякий случай, как старый вояка, снял пистолет с предохранителя, не поленившись посмотреть в окно, где увидел микроавтобус с открытыми дверцами, заставленный коробами. Во дворе было много людей, и это даже успокоило старика.
– Папа! – обратился к тестю Буйнов – Они спрашивают, будем ли мы менять у себя унитаз в туалетной комнате, а то там на весь подъезд привезли?
– Сколько это будет стоить?
– Бесплатно! Это плановый обмен, который проводится раз в десять лет… Так будем менять или они пойдут дальше?
– Сколько это займет времени?
– Думаю, что час-полтора…
– Я не тебя спрашиваю! Узнай, в какое время они придут и как долго это продлится.
Буйнов вышел, а старик снова подошел к окну и выглянул на улицу. Коробки с унитазами уже выгружали на улицу. Во двор въезжал какой-то автобус.
– Они составляют списки по подъезду с учетом наших пожеланий, – начал вернувшийся зять. – Срок установки не более часа. Что им сказать?
