Ожерелье Монтессумы - Жюльетта Бенцони

— Идиот! Портрет… почти божественный, но оригинал меня никогда не соблазнял. А уж жениться на ней…

— Ну а… юная Изабелла? Предположим, она никак не связана с твоим старым приятелем. Ты мог бы испытывать к ней желание?

— Нет, — уверенно ответил Альдо. — Ты прав, во мне она пробуждает исключительно эстетические чувства. Если вспомнить последние увлечения Вобрена, то кажется просто невероятным, что он захотел жениться на Изабелле. Да еще такая разница в возрасте… Но когда я увидел его на вокзале, я сразу заметил, насколько он изменился. Он был словно в лихорадке. Жиль только-только встретил меня, а потом сразу повел себя так, будто ему не терпится от меня избавиться. Он не спросил ни о Лизе, ни о близнецах, хотя дети должны были сопровождать невесту к алтарю. А если вспомнить еще и о том, что этот бонвиван и не подумал устроить достойные проводы своей холостяцкой жизни… Когда складываешь все это вместе, то получается странная картина. Ты не поверишь, но теперь я даже рад, что Лиза заболела!

Видаль-Пеликорн тронул машину с места, но через несколько метров был вынужден остановиться. Проезд загораживал другой автомобиль, рядом с которым терпеливо ждали Жак Матье и его юная коллега. Адальбер тут же вспылил:

— Не будете ли вы так любезны пропустить нас? У нас достаточно неприятностей, не хватало еще прессы! Ну-ка, прочь!

— Не сердитесь, господин Видаль-Пеликорн! Нас всего двое.

— Но от вас столько же беспокойства, сколько от пятидесяти человек!

— Интересно, — спросил Морозини, — куда подевались ваши коллеги? Кажется, у церкви вас было значительно больше?

— Всех нас попросили разойтись, и мы послушались… Но так как я уже имел честь посещать вас в прошлом году, то последовал за вами. Мне это было несложно, потому что я знал, где живет господин Вобрен. Кстати, позвольте вам представить Стефани Одуэн, мою стажерку.

Морозини не смог удержаться от улыбки при взгляде на свежее личико. Своими белокурыми взлохмаченными волосами под голубым беретом девушка напомнила ему Нелли Паркер, маленькую журналистку из «Ньюйоркера». Американка ходила за ним по пятам, но в итоге спасла ему жизнь.

— Рад познакомиться, мадемуазель. Желаю вам сделать хорошую карьеру. Но при нынешнем положении дел я не понимаю, что я мог бы вам рассказать.

— От господина Вобрена по-прежнему нет никаких известий? — спросил Матье.

— Никаких. И это непонятно!

— Ведь должно же быть хоть какое-то объяснение, логичное или нет. Это правда, что мексиканцы переехали сюда?

— Да. Они женаты с точки зрения закона, и госпожа Вобрен имеет полное право пользоваться домом Жиля. Естественно, что ее родственники не хотят оставлять девушку одну.

— Гм! Не слишком ли быстро закрутилась вся эта история? Они могли бы немного подождать, прежде чем оккупировать дом. В «Ритце» не так уж и плохо! И что сейчас поделывает новобрачная?

— Она ест! — бросил Адальбер. — Если вы согласитесь нас пропустить, мы бы смогли последовать ее примеру.

— Ест? — переспросила Стефани. — И вам это кажется нормальным?

— В этой истории вообще нет ничего нормального, мадемуазель. Скажу вам больше: мне кажется недостойной та поспешность, с которой эти люди заняли особняк, наполненный чрезвычайно ценными вещами.

И это было правдой. Жиль Вобрен специализировался на произведениях французского искусства XVIII века. Он не всегда перепродавал свои находки, и у него образовалась солидная коллекция. Дом антиквара в предместье Сен-Жермен с безупречным вкусом был обставлен мебелью из Версальского дворца и Трианона. Мария-Антуанетта, Людовик XV или мадам Помпадур без труда почувствовали бы себя в нем как дома.

— Эту тайну необходимо раскрыть! — заявил Матье. — Где вас можно найти, князь? У господина Видаль-Пеликорна или у госпожи де Соммьер?

— У госпожи де Соммьер… А если бы вы смогли разузнать хоть что-нибудь о семье доньи Изабеллы, я был бы вам бесконечно признателен, потому что сам я ничего о ней не знаю.

— Совсем ничего?

— Мне известно лишь, что господин Вобрен познакомился с ними в Биаррице, и это — все! Но вам и в самом деле придется освободить дорогу. Вы только посмотрите на это явление!

И действительно два такси, забитых багажом, остановились у ворот особняка.

— Уезжаем! — крикнул Матье, прыгая в машину. Журналисты уехали. Адальбер вывел машину на улицу, но остановился неподалеку, чтобы посмотреть на приехавших. В первом автомобиле сидел Мигель Ольмедо. Когда машины въехали во двор, консьерж закрыл за ними ворота.

Альдо прекрасно понимал, что это всего лишь ощущение, но не мог отделаться от мысли, что он потерял своего старого друга. Ведь именно Вобрен помог ему после войны, когда Морозини решил превратить свой венецианский дворец в антикварный магазин. У него защемило сердце…

2

В ТУМАНЕ…

— Вы можете что-то еще мне рассказать?

Пока гости маркизы де Соммьер прощались с хозяйкой, Альдо отвел Ричарда Бэйли в маленькую гостиную, которой два больших книжных шкафа из черного дерева придавали сходство с кабинетом. Он попросил, чтобы им принесли еще кофе и коньяк «Наполеон». Князь знал, что англичанин очень его любит. Достаточно было увидеть, с какой заботой Бэйли согревает в ладонях хрустальный бокал с янтарным напитком.

— О чем именно?

— Обо всем! — Морозини в отчаянии махнул рукой. — И в первую очередь об этой свадьбе, о которой я практически ничего не знаю. Если не считать приглашения на нее, которое я получил примерно месяц назад, то я не сумел добиться от Жиля никаких объяснений. Мы едва перебросились несколькими фразами на Лионском вокзале и в мэрии! Вобрена словно подменили. Он говорил только о своей невесте, благоговел перед ней, перечислял ее высокие качества, но сообщил лишь то, что они познакомились в Биаррице… И что он купил замок! Не слишком много, правда?

Старый англичанин поставил бокал, кашлянул и, опершись локтями о ручки кресла, соединил кончики пальцев. Изысканные черты его лица исказило подобие гримасы, как будто он выпил горькую настойку.

— Согласен, — вздохнул он. — Но я в замешательстве, потому что боюсь вас разочаровать. Мне известно не больше, чем вам… Если не считать того, что прошлой осенью господин Вобрен ездил в Биарриц, так как интересовался замком, выставленным на продажу. Но вместо двух или трех дней он провел там три недели. Господин Вобрен не довольствовался покупкой нескольких предметов старины из коллекции владельца особняка, а купил замок целиком. Он сообщил мне также, что намерен вскоре жениться. Вернулся он совершенно другим человеком…