Оскал Нейлы - Кейт Ринка

Девушка сложила на груди руки в самой строгой позе:

— Я не предполагала, что встречу такого неадекватного зверя, который порвет всю мою одежду, прежде чем насиловать.

Эрик наклонил голову в удивленном жесте, закрывая ее сумку и следом багажник, в которой она лежала:

— Вот насчет последнего я мог бы поспорить.

Он сделал к ней два медленных шага.

— Мне это не интересно. Я сказала свое мнение, — бросила девушка, быстро залезая в машину.

Проследив за тем, как ее полуголая попка в его запасных штанах сала на пассажирское сиденье, Эрик облизнул губы, растянутые в улыбке. Каждый ее жест, каждое слово, да даже один ее вид и запах — несло в себе вызов, и это все было для него самым откровенным дразнящим фактором. Его нынешнее задание нравилось ему все больше и больше, а тем более вместе с тем адреналином, который возникал от опасности окружения этой девушки. На эту Нейлу открыли серьезную охоту, преследуя цель в первую очередь ее обезвредить. Еще бы! По-другому с ней не справиться, даже ему пришлось бы сложно, не надень он на нее ошейник.

Эрик занял место в машине, и взял курс в сторону ее дома, до которого было полторы тысячи километров. Это составляло примерно пятнадцать часов непрерывной езды, без учета непредвиденных ситуация. Но Эрик не собирался гнать машину все это время. Он рассчитывал на остановки с приятным проведением времени, сверху, снизу, да и не важно как, но главное, чтобы внутри этой девушки.

«…прежде чем насиловать»… это же надо было такое сказать. Кто еще кого насиловал! Она так скакала на нем, так умопомрачительно двигалась, при этом облизывая губы и впиваясь когтями в его плечи… и в этот момент именно она была доминантной, что он редко кому-то позволял, и чем девушка воспользовалась, ударив ножом в грудь. Но… такого «острого» секса у него еще не было. Еще никто ему так не сопротивлялся, не отдавался, и не брал над ним верх одновременно. И эта смесь приводила в восторг, как и сама девушка. А от воспоминаний недавнего секса, его тело напряглось, отзываясь потребностью все это повторить.

— Как тебя зовут, — решил спросить он, отрываясь от дороги в свете фар и бросая взгляд на соблазнительную попутчицу.

— Тебя не должно это волновать. Я не спрашиваю твое имя, а ты не спрашивай мое.

— Знаешь, тебе даже ножи не нужны, ты и так колючая. И советую не дерзить — меня это возбуждает, особенно из твоих уст, которые мне так и хочется чем-нибудь заткнуть. А я предпочел бы сейчас не задерживаться.

Девушка повернулась к нему:

— Только попробуй.

— И что ты сделаешь? Снова воткнешь в меня кинжал? Или всадишь пулю?

— Нет, я просто сверну тебе шею.

— Моя шея еще может тебе пригодиться, поверь мне. Кроме того, твое сопротивление меня тоже возбуждает.

— Интересно, что же тебя НЕ возбуждает?

— В твоем случае я такого еще не нашел, поэтому — просто получай удовольствие, которое я тебя обещаю.

Девушка усмехнулась, отворачиваясь к окну. И промолчала. Фары редких встречных машин, осветили ее лицо, скользя по коже. Его футболка бугрилась на ее груди, позволяя разглядеть твердые соски, и почти сползла с левого плеча девушки. Едва выносимое зрелище, которое хотелось пощупать руками и языком. И поддавшись легкому искушению, Эрик наклонился и коснулся губами ее плеча, пусть даже не совсем чистой кожи, но ему все равно было сладко ее ощущать и дотрагиваться. И как он ожидал, девушка дернула плечом, вздрагивая, отпихивая его от себя и прожигая яростным взглядом:

— Следи за дорогой!

Эрик улыбнулся, облизывая губы с оставшимся на них ее теплом.

— Я все успеваю, не переживай, сладкая.

Отодвинувшись поближе к двери и облокотившись об нее, девушка сложила руки на груди и забросила босые ноги на сиденье. Кожаные штаны натянулись на ее попе, дразняще обнажая поясницу. А в его штанах уже начинало ощутимо покалывать, натягивая их в самом возбужденном месте. Вот так просто! С пол оборота она сумела довести его, ничего при этом не делая. А ведь и часа не прошло, как она с него слезла. Дьявол! Они слишком мало отъехали от города. «Чуть позже!» — сказал он себе и своей неуемной плоти. И чтобы хоть как-то отвлечься от этой девчонки, он потянулся к приемнику и увеличил звук, так что салон стали сотрясать бешеные басы, звуки электронной гитары, барабанов, прочих инструментов, и хриплого, жесткого мужского вокала. И отвлекаясь на любимые звучания музыки, Эрик надавил на газ.

Отвернувшись к окну, Лия смотрела на огни далеких городов и поселений. От сидевшего рядом мужчины так несло вожделением, что у нее пересохло во рту. Только от чего? От предвкушения? Но единственное, что она должна была предвкушать, так это то, как снова даст ему в морду, или воткнет куда-нибудь кинжал… но от воспоминаний его горячей плоти внутри нее, по телу Лии прокатилась сладостная дрожь. Черт! Она все-таки предвкушала… Но это было слишком… не правильно, не нужно, запретно.

Желая отвлечься от подобных мыслей, Лия закрыла глаза, перебирая в памяти менее приятные моменты, за которые можно было уцепиться. Ей нужно вспомнить о боли, о ненависти, о страхе…

— Какая у нас тут симпатичная малышка, — сказала немолодая женщина, наклоняясь к ней и протягивая конфету: — Хочешь?

Лия помотала головой, промаргивая застывшие в глазах слезы, и сильнее вжалась лицом в мамино бедро.

— Извините, она очень застенчивая.

— Ничего. Суть не в этом. Так вы уверены, что она проявляет признаки Нейлы? — спросила женщина у ее матери.

— Да, уверена.

— И вы хотите, что бы мы это проверили и обучили ее, верно?

— Конечно, ведь в этом теперь ее судьба.

— Хорошо, — ответила женщина, — очень хорошо, что вы чувствуете ответственность и привели к нам девочку. Если она Нейла, то должна с гордостью носить это имя и приносить нашему обществу пользу. Пройдемте за мной.

И мать пошла за женщиной, потащив ее вслед за ними.

— Мама… мне страшно, — промямлила Лия, едва передвигая непослушные ноги.

Мать прижала ее к себе, обняв за плечи:

— Не бойся, девочка моя, все будет хорошо.

«Правда?» — хотелось ей спросить, но мысли быстро улетали, сменяясь новыми вопросами, пока они шли по темному коридору, пропахшему сыростью и старостью. «Что это за место? Что они тут делают? Зачем пришли? И кто эта женщина с худощавым лицом и в черном кожаном плаще?»

Открыв перед ними дверь, женщина отошла, дав им возможность зайти внутрь. И только мать подтолкнула ее в полутьму комнаты, как теплые руки резко пропали, забирая с собой все ее тепло и спокойствие. За спиной закрылась дверь со скрежетом ржавеющего металла, и бросаясь назад, Лия пронзительно закричала, впадаю в истерику, и позволяя страху поглотить себя целиком. Ведь в комнате было так темно и страшно, и казалось, что в этой темноте кто-то тяжело дышит, заходясь хрипением. Но Лия боялась даже повернуться. Мамочки!