Царство небесное - Константин Калбанов

Когда он вернулся на поляну, то увидел, что орки, оказывается, путешествовали не налегке. У них был целый караван из семи лошадей с волокушами, нагруженными с горкой, видимо, добычей, и шесть лошадей под самыми настоящими седлами, правда, немного непривычной конфигурации, но все же седлами со стременами. Еще к седлам были приторочены двухметровые копья, деревянные щиты, обитые по краю железом, и саадаки с луками и стрелами. По-видимому, раньше он их не рассмотрел, так как те были за деревьями.

Трупы орков лежали там же, где он их оставил, но вот только они были абсолютно нагими, благодаря чему Андрей вновь сумел убедиться в схожести их с людьми. Куда девалась их одежда, большой загадкой не было. Крестьяне сноровисто упаковывали снятое барахло во вьюки на волокушах.

— Сэр, мы тут немного позаботились о вашей добыче. Все готово, можем ехать, — подошел к нему все тот же вездесущий Эндрю, бросая понимающий взгляд на мокрые штаны Андрея.

И тут Андрей обратил внимание, что женщина, которую насиловал орк до его появления, все так же привязана к дереву, но она больше не шевелилась.

— А что с ней?

— Она мертва. Царствие ей небесное, сохрани Господь ее душу. Ваше оружие, порождающее гром и пламя, вероятно, случайно поразило ее.

— Понятно. Ее нужно похоронить, — и тут, чтобы проверить свою догадку, он закончил. — Как подобает христианке.

— Я прошу прощения, но на это нет времени.

Андрей отметил, что его слова не вызвали ни капли удивления, а наоборот, восприняты как сами собой разумеющиеся. Еще и христиане. Как говорил один его знакомый, чем дальше, тем страньше и страньше.

— А мне плевать. Нет времени сейчас, найдется позже. Привяжите ее к волокуше, — вдруг вспылил Андрей.

Когда его распоряжение было выполнено, он направился в ту сторону, откуда пришел, то есть на север, и тут услышал за спиной тихий кашель, и все тот же Эндрю проговорил:

— Господин, сэр, но нам в другую сторону.

— Что ты этим хочешь сказать? — оказавшись в роли лидера, хотя и поневоле, Андрей решил ни в коем случае не упускать лидерства. Как бы дальше ни сложилось, но быть крестьянином и пахать на какого-нибудь феодала, а судя по всему, у них тут самый настоящий феодализм, он не собирался. И потом, у него там на склоне горы находится небольшой арсенал, который необходимо забрать. Оно, конечно, можно и самому — имея лошадей, соорудить волокушу недолго. Но вот только мысль о том, чтобы остаться одному, ему совсем не нравилась.

— Но ведь Яна на юге.

— А мне нужно на север.

— Но там ведь орки?

«Ага, все-таки орки, — почему-то подумалось Андрею. — Так, надо как-то утащить этих олухов с собой. Без них мне точно кранты. Не орки сожрут, так сам с ума сойду.»

— Вы можете идти куда хотите, а мне нужно сначала на север, — жестко отрезал Андрей.

Видимо, перспектива остаться одному в компании крестьян, которые уж точно не являлись бойцами, Эндрю совсем не нравилась, так как тот, обреченно вздохнув, направился раздавать распоряжения сэра рыцаря.

Вскоре кавалькада двинулась в обратном направлении. Склон горы не сказать, что был крутым, нет, вовсе даже покатый, на таком на Земле даже комбайны могли работать, но для пешей прогулки он все же подходил мало. Прикинув в уме, сколько он шел сюда и сколько им предстоит двигаться обратно, Андрей четко понял, что засветло им никак не управиться. Ну, да ничего страшного, а потом — при постоянном движении ему не грозит перспектива простудиться.

Глава 4

Вопреки опасениям Андрея, до поляны они добрались довольно споро — хоть и затемно, но побыстрее, чем он рассчитывал. Помогло предложение Эндрю посадить женщин на лошадей, благо две из них были вполне миниатюрными, так что лошадь могла нести их без особого для себя ущерба.

Выдерживать направление было тоже совсем несложно: Золотая никуда не делась, и оставалось только выдерживать общее направление вдоль реки.

На руку оказалось также и то, что среди мужчин только один был крестьянином как таковым, звали его Маран; второй был охотником по имени Жан, третий — кузнец — отзывался на имя Грэг, ну а четвертый, Эндрю, был торговцем.

Как только они углубились в лес, к Андрею тут же обратился Жан и попросил разрешения воспользоваться луком Андрея, для того, чтобы добыть что-нибудь из дичи. Тогда, собственно, Андрей и узнал, что тот является охотником. И тогда же до Андрея окончательно дошло, что все имущество, захваченное у орков, принадлежит именно ему, на правах добычи, остальные же лишь старались всячески оказать услугу человеку, спасшему их от верной смерти, потому что описания фантастов о приверженности орков к мясной диете и такому деликатесу, как человечина, полностью соответствовали местным реалиям.

Уже на поляне, насытившись сырой косулей, которую подстрелил Жан (разводить костер в землях орков все хором не советовали и даже умоляли Андрея последовать их совету, с чем он в конце концов согласился, благо у него в сидоре находилось жареное мясо), все вповалку улеглись спать.

Охранять в первую смену взялись Андрей и Эндрю. Этот тридцатилетний мужчина как-то сразу понравился Андрею, и, судя по всему, эта симпатия была взаимной.

— Слушай Эндрю, а какой сейчас год?

— Вы смеетесь, сэр Андрэ?

— А зачем мне это?

— Не знаю. Впрочем, вы какой-то странный. Это ваше оружие, и эта странная карета…

— Давай так, Эндрю, сейчас ты ответишь на мои вопросы, а потом, позже, я отвечу на твои. Идет?

— А когда?

— Не завтра, но я обязательно все тебе расскажу, даю слово.

— Я верю вам. Что же, сейчас двухтысячный год от рождества Христова и восемьсот тринадцатый от обретения новой обители.

Та-ак. А ну-ка, суперпамять, что нам это дает? Итак, здешние сутки примерно на час больше, нежели на Земле, возможно, и год на несколько дней больше. Значит, здесь вполне могло пройти меньше полных лет по местному исчислению, чем на Земле, но тем не менее прошло одно и то же время. Отталкиваемся от 2000 года, получается 1187 год. Что было в этот год? Ты же любил историю. Точно: захват Саладином Иерусалима. Черт, точнее я никогда не интересовался, но судя по фильму «Царство небесное», Саладин выпустил жителей из осажденного города. Голливуд — он, конечно, исторической правды никогда не придерживался, но в основном соврать не могут даже голливудские блокбастеры.

— Послушай, а вы, случайно, не из Иерусалима?

— Вы бывали в Иерусалиме?

— Нет. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Иерусалим — священный город, родина наших предков. После того, как он пал под ударами магометан, все христиане отвернулись от предков наших, и они неприкаянно бродили по равнинам Сирии. Тогда на пути отверженных теми, кто еще вчера называл их братьями во Христе, встал святой отец Иоанн, и повел он их за собой в землю обетованную, новое Царство Небесное, дарованное нашим предкам Господом Богом нашим за стойкость, проявленную ими при защите гроба сына его Иисуса Христа, ибо сделали они все от них зависящее, чтобы защитить гроб Господень и Царство Небесное Иерусалимское, но силы были слишком неравными.

— Ишь ты. Выдаешь как по-писанному.

— Но это и есть писание. Просто лучше на твой вопрос не ответить.

— Значит, у вас сейчас полное благолепие и Царство Небесное, ну, за исключением орков?

— Человек слаб и легко поддается соблазнам. Согласно летописей, поначалу люди жили мирно, строили города, возделывали землю, но затем в сердцах людских вновь проросли греховные помыслы, зависть, алчность, гордыня, и люди разделились. Так, враждуя друг с другом, они прожили не один год, а потом, разгневавшись, Господь оставил неразумных чад своих, чтобы они прозрели и исправились, а в назидание не стал противиться проискам лукавого, направившего против людей слуг своих, исчадие ада, орков.

— И насколько большие у вас города?

— В столице Англии, Лондоне, сейчас живет больше тридцати тысяч человек, это самый большой город людей.

— А сколько людей вообще живет в государствах людей?

— Много, очень много. Никто никогда не считал. Нет, конечно, графы ведут учет населения, но мне это никогда не было интересно.

— Но ты ведь знаешь, сколько людей живет в Лондоне.

— Не только в Лондоне, но и в Париже, там живет чуть меньше тридцати тысяч человек. В Гинзбурге живет около двадцати тысяч человек. Мне известно и еще о некоторых городах и графствах, где мне приходилось торговать. Для торговца это необходимо: там, где я торговал, мне известно не только сколько народа проживает, но и то, какой товар там более предпочтителен и в каком количестве, а какой лучше не везти. Торговец, не знающий этого, просто разорится.

— А сколько государств у людей?

— Три. Англия, Франция и Германия. Но Германия как бы не является единым государством, а состоит из множества маленьких княжеств, впрочем, это отнюдь не мешает им весьма быстро объединять силы для противостояния общему врагу. С германцами связываться себе дороже, так что их стараются не задевать лишний раз.