Алая колыбель - Даша Пар

– Двусторонняя эмпатия, – ответила она, делая приглашающий жест в сторону сада, – не желаешь пройтись?

– С удовольствием, – качнув головой, согласилась я.

– Я чувствую, у тебя много вопрос, задавай их, – с минуту помолчав, проговорила она, задумчиво рассматривая каменистую дорожку под ногами.

– Что такое двусторонняя эмпатия?

– Я могу чувствовать и внушать эмоции, – ответила Аннет, – к сожалению, моих способностей пока не хватает на то, чтобы сделать эффект постоянным. И развитие идёт больше вглубь, чем вширь.

– Я не понимаю вас, – покачав головой, пробормотала я.

Выглянувшее из-за мелких туч солнце больно ударило по глазам, так что я споткнулась на ровном месте, чувствуя, как подхватывает меня Аннет.

– Ты уверенна в том, что ела всего неделю назад? – нахмурившись, спросила девушка.

– Абсолютно, это было в пятницу прошлой недели, вечером я отправилась в придорожное кафе, в котором часто останавливаются дальнобойщики, подкараулила одного из них и… поела, – скомкано закончила я.

– Ты убила его? – резко спросила Аннет, разворачивая к себе лицом и пристально рассматривая меня. – София, сейчас ты очень слабая, если бы ты ела неделю назад, такой слабости не было бы.

– Когда меня привезли? Какое сегодня число? – в голове щёлкнул какой-то переключатель, и я отбросила лёгкость нашего разговора, – где я нахожусь? И как давно?

– Ты находишься на острове Изоле́-Капрая, являющегося частью архипелага Ѝзоле-Трѐмити. Этот архипелаг полностью принадлежит Теневому миру, – очень мягко, почти нежно проговорила она, в её глазах мелькнула непонятная гордость и довольствие, – а находишься ты здесь меньше суток.

– Где я нахожусь? – я высвободилась из её объятий и сделала шаг назад, – я не знаю такого места, где я?

– Это в Италии, – с ноткой недовольства, ответила она.

– А сколько заняла дорога?

В ответ девушка нахмурилась, подсчитывая в голове ответ.

– Кажется трое суток, но я не уверена в этом, – наконец ответила она, – но эти дни погоды не играют.

– Ещё как, – виновато проговорила я, отворачиваясь от девушки, – я никогда не осушала своих жертв до смерти… а временами вообще питалась исключительно донорской кровью. После того, что случилось в лесу, когда на меня напали ваши ребята… скажем так сейчас мы наблюдаем последствия того нападения.

– Ты хоть понимаешь, что ты с собой делаешь? – осторожно касаясь плеча, спросила Аннет, – ты идёшь на глупое самоубийство, ведь тебя могли найти охотники!

Я сбросила с себя её руку, и повернулась.

– Да, но после той жизни, что вела у Константина, будучи совсем безрассудной и беспечной, жестокой и холодной… эти месяцы были моим освобождением. Я вновь почувствовала себя человеком, ты понимаешь? Как тогда, когда жила среди охотников и меня кормили через вену. Мои эмоции вновь стали свободными, они были моими.

– А расплатой стала твоя слабость, – без осуждения и с каким-то глубинным пониманием, сказала Аннет, – София, девочка моя, ты же понимаешь, что тебе не дадут быть слабой?

– Ты хочешь сказать, что остальные будут заставлять меня пить кровь? – недовольно проворчала я, отходя в сторону, под тень деревьев. Недолгое присутствие на солнце стало раздражать кожу, она слегка покраснела и скоро начнёт шелушиться, если я не вернусь в дом.

– Даже у меня родилась такая мысль, – призналась девушка, – что же говорить об остальных.

– Да на кой чёрт это надо? – взорвалась я, пронзая взглядом Аннет, – я устала от этой лживой философии, которой пичкал меня Константин! Я не хочу вновь становиться безжалостным монстром только из-за силы! Я не хочу губить себя, а вы все с радостью и смехом уничтожаете саму свою суть. Я отказываюсь от таких решений! Слышите? Отказываюсь!

– А может ты просто смотришь не с той стороны зеркала? – нарушила возникшую паузу Аннет, – София, несколько минут назад я поделилась с тобой своим существом, ты бы видела со стороны, каким безмятежным стало твоё лицо. А теперь скажи – я монстр?

– Я… не гово… я не знаю, – сбилась я, лихорадочно проводя руками по лицу, плечам, волосам, – нет, ты не монстр, но…

– И ты им не будешь, – прошептала девушка, – София, дорогая моя, ты не человек. Больше нет. То, что ты испытывала тогда и то, что испытываешь сейчас, лишь следствие неоконченного превращения, вот и всё. Даже твоему телу потребовалось несколько недель на то, чтобы обратиться. Твоей психике требуется гораздо больше времени.

– Не понимаю, – я покачала головой, всё больше и больше растирая плечи. Солнечный свет становился невыносимым, и я не раз уже бросала взгляды в сторону дома, однако Аннет не обращала на это внимание. – Послушай, может пройдём в дом?

– Солнце не может убить тебя, София, – в первый раз за весь наш разговор, я увидела что-то холодное в этом вампире. Её лицо словно вытянулось, заострилось, стало похожим на лик земноводного.

– Но мне больно! – требовательно воскликнула я.

– Как же тебе может быть больно, ведь ты очистилась, сбросила с себя всё наносное, чудовищное? – с притворной заботой проговорила она, наклоняя набок голову.

– Ты меня наказываешь? – на мгновение я убрала руки от плеч и сжала их в кулаки, – так ты хочешь показать мне, что я не человек? Боже мой, да я не отрицаю…

– Нет, София, отрицаешь, – жёстко возразила Аннет, подходя ко мне, – отчасти я понимаю, почему так произошло. Себастьян рассказывал, что ты несколько месяцев провела среди охотников, несколько важных, формирующих месяцев. Но всё равно сейчас, спустя почти полтора года после обращения… ты уже должна была быть более спокойной.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь!

Жжение усилилось. Бросив взгляд на свою руку, увидела огромные красные шелушащиеся ожоги с какими-то язвами, через которые сочилась водянистая кровь. Издав крик ужаса и оттолкнув Аннет, бросилась вперёд по направлению к дому. Влетев в помещение, испуганно завертелась на месте – повсюду было солнце, казалось, в этом доме нет места, где я была бы в безопасности. Вскрикнув, побежала в подвал к той, салатовой комнате, где проснулась. Но меня перехватили по пути.

– Тише-тише, – шептали женские губы, опускаясь вместе со мной на пол, прикрывая от всего мира, – не нужно бежать, ты в безопасности.

– Мне больно, – прохрипела я, чувствуя, как кровь струится по щекам, пачкая белое платье.

– Боль пройдёт, – прошептала Аннет, – здесь стоят солнцезащитные стёкла. Ты в безопасности, – шептала она вновь и вновь, всякий раз, как я пыталась вырваться и убежать в подвал.