Сохранить тебя (СИ) - Ruan Margaret

─ Когда дорисуешь и запомнишь ─ перейдём к практике, ─ довольный собой, произнёс Мастер. Он снова распустил «гриву», тогда как бороду решил оставить заплетённой в косичку, после чего надел свободные, простые вещи. Окане приметила: по сравнению с днём вчерашним Мастер выглядел более выспавшимся. Наверное, оттого, что в этот раз она не будила его своими кошмарами, и внутренне девочка действительно была этому рада: кошмары ей, конечно, всё ещё снились, но учителя они не беспокоили, а, значит, тот мог решить, что они либо вовсе прошли, либо ученица стала сильнее морально. Хорошо, если бы прошли, ведь меньше всего Окане хотелось о кошмарах вспоминать. На зарисовку у неё ушло не очень много времени, но Мастер одобрил её работу.

─ При создании надо представлять предмет очень отчётливо, вплоть до мелких деталей. Создание с нуля ─ вещь сложная, но ты справишься, ─ уверенно заявил он. Окане, слушая бурчание учителя, столь уверена в правоте этих слов не была. ─ Если не представить всё подробно, то вместо предмета получится субстанция, полная энергии. Она может ранить тебя, потому надо быть очень осторожным и носить костюм да перчатки, чтобы не пораниться. С первого раза, конечно, не выйдет…

Мастер всё говорил и говорил, а Окане ощущала на себе действие магии, но другой ─ магии Морфея. Из-за кошмаров ученица, коей надлежало быть усердной, совершенно не выспалась: буквы перед глазами прыгали, веки слипались, и ей хотелось зевнуть. Однако Окане воздерживалась от этого, стараясь запомнить всё, что говорит учитель; если она будет действовать правильно, то учитель точно не откажется от подопечной.

─ Так, ну давай попробуем, ─ он хлопнул в ладоши, и девочка невольно вздрогнула, скинув с себя сонное наваждение. Мастер протянул ей огромные чёрные перчатки из кожи бевона. Руки в них моментально утонули по локоть, но Окане не сказала и слова против.

─ Пока в моих поработаешь, а за твоими на днях сходим.

Эта новость её взбудоражила: ещё бы, подвижной девочке уже порядком надоело сидеть дома и учиться. В приподнятом настроении она последовала за Мастером в середину зала, вновь, однако, поймав себя на страхе… Перед глазами замелькали картины недавнего колдовства: то, как ослепительно ярко горит комната, и то, как Мастер истекает кровью… Кажется, именно в это мгновение учитель заметил эмоции подопечной и сочувственно вздохнул, попытавшись её успокоить:

─ Окане, не волнуйся. Первый раз страшный всегда, но если что-то пойдёт не так ─ я буду рядом.

Мужчина потрепал девочку по голове. Она же взглянула в его добрые голубые глаза, поджав губы. В сущности, Мастер прав: бояться нечего. Окане сложила ладони лодочкой, приготовившись выполнять указания.

─ Закрой глаза, ─ произнёс он, встав рядом, и скрестил руки на груди. В этот момент его голос не вселял былой уверенности, но всё же Окане послушно закрыла глаза. Стоять во тьме было неуютно: страх цепкими лапами хватал за лодыжки, и девочке мерещилось, что она видит свет, приносящий боль во снах… Тяжело сглотнув, неуверенная ученица всё же сосредоточилась на голосе Мастера.

Чуть менее строгим голосом, но столь же невозмутимо он продолжил: «Теперь найди внутри себя свет: скорее всего, это нечто тёплое и яркое. Постарайся коснуться его»

Окане искренне не понимала, как найти этот свет, но потянулась к тому, что ей мерещилось. На удивление, он её не обжёг: напротив, был мягким и тёплым, словно пушистый мурчащий кот… И вдруг свет начал переполнять её. Мастер столь же пристально наблюдал за ученицей, белые волосы коей вмиг стали искриться россыпью звёзд и слегка приподниматься, а кожа, по обыкновению довольно бледная, начала источать свет. Он лишь довольно кивнул, глядя на неё: энергия переполняла подопечную, и с таким потенциалом Окане могла создать намного больше, чем он; могла создать всё, что пожелает воображение.

Мастер понимал, что девочка ─ идеальная его замена, и, главное ─ не привязываться к ней морально: «Молодец. Теперь постарайся направить энергию вниз: пускай она стекает по тебе как вода, а дальше сама разберётся. У неё тут всего один путь». Окане выполняла указания беспрекословно, и через мгновение магические круги засияли по всей комнате… Девочка тяжело дышала, на лбу у неё выступили капельки пота, большие перчатки немного съехали вниз, но Мастер игнорировал всё это. Намеренно не замечал того, как ей было тяжело, всё также невозмутимо командуя: «Умница. Теперь представь доску вплоть до молекул, словно пазл, который ты должна собрать по крупинкам».

Но в это мгновение вместо крупинок в ладонях девочки стал образовываться огромный жидкий шар, коим назвать его можно было лишь с большой натяжкой: субстанция эта переливалась, тянулась в разные стороны… И, что особенно напугало Мастера, она росла, расширяясь слишком быстро. Прежде, чем тот успел остановить Окане, шар лопнул, и магическая жидкость разлилась на её руки и пол. Девочка вскрикнула и моментально отшатнулась. Комната же погрузилась в полумрак. Пол её оказался безнадёжно испорчен, ведь там, куда пролилась жижа, зияли до самой земли чёрные проплешины.

Ученица, не успевшая ещё ничего осознать, стояла в стороне, молча всхлипывая. Мастер, не обращая внимания ни на что вокруг, тут же подскочил к ней:

─ Покажи руки! ─ одним движением он снял перчатки. Благо, девочке повезло, ведь кожа бевона оказалась прочнее, однако часть магической жидкости задела правую руку выше локтя и прожгла кожу, оставив небольшой ожог. Мастер, недолго думая, подбежал к стойке с зельями, на ходу откупорив одно из них: «производственные травмы» не были в таком деле редкостью, и потому лечащие отвары всегда находились под рукой. Он небрежно вылил содержимое зелья на рану.

─ Ай! ─ Окане схватилась за сердце и согнулась.

─ Где-то ещё болит? ─ обеспокоенно спросил Мастер, на что девочка отрицательно покачала головой.

─ Нет, только рука. И то уже легче.

Ожог на руке действительно затянулся, превратившись в лёгкий бледный шрам, что пройти должен был уже через пару дней. Мастер облегчённо выдохнул, сев перед девочкой на корточки и виновато выжав из себя:

─ Прости. Видно, из меня не лучший учитель.

Та лишь усмехнулась и покачала светлой головой:

─ Всё нормально.

Но здесь она лгала, ведь на деле было невыносимо больно ─ так сильно, что казалось, будто сердце сейчас разорвётся. Из-за этой боли она даже не заметила жгучего ожога, однако сказать о ней вслух так и не решилась: уж лучше привыкнуть, чем отправиться в очередной приют или на попечительство кого-то похуже Мастера. Нет, ей нужно было остаться здесь, с Мастером. В месте, где её хоть немного любят, и где она имеет ценность как человек.

─ Тебе стоит отдохнуть, ─ решительно заявил учитель, поднимаясь на ноги. ─ Я погорячился, и твоя сила пока ещё недостаточно стабильна. Мы продолжим практику, но после того, как тебе исполнится двенадцать… Насколько я помню, твой день рождения через несколько месяцев. К тому моменту как раз изучишь теорию поподробнее, хоть и лучше учиться на практике.

Окане облегчённо вздохнула: Мастер не отказался от неё из-за ошибки, пусть до дня рождения ей и предстояло изучить очень много всего.

Утро следующего дня началось с боли в руке. Боль в сердце отпустила её лишь поздно ночью, после того, как луна уже прошла бо́льшую часть своего небесного пути. Но и уснуть после Окане не смогла: с первыми лучами солнца та самая боль в руке из лёгкой и ноющей превратилась в резкую и даже невыносимую. Невыносимую настолько, что девочка, старающаяся не привлекать лишнего внимания, в этот раз тихо застонала, поднимаясь с кровати; она не видела другого пути, кроме как попросить обезболивающее у Мастера. Спустив ноги на пол, Окане по старой привычке пошла босиком, хотя Мастер в первые дни купил ей не только туфли, но и тапочки. В эту минуту было не до них: боль в руке казалась невыносимой, будто кусочки её кожи, натянутые кем-то до предела, рвутся. Окане шла медленно, тяжело дыша и боясь упасть, ведь голова её, раздираемая болью, сильно кружилась. У самой же двери в комнату Мастера девочка замерла в нерешительности… Воспоминания нахлынули как цунами: она отчётливо помнила, как однажды воспитатели избили её за то, что потревожила их рано утром. Тогда у Окане была лихорадка, и также, как сейчас, кружилась голова. Она встала перед огромной чёрной дверью, заплакала, и слёзы, навеянные недобрыми воспоминаниями, коснулись щёк. Тогда её спас друг, но кто спасёт сейчас? Что, если учитель разозлится? Окане опустила руку, которую занесла, чтобы постучаться: может, стоит самой спуститься вниз и попробовать найти обезболивающее?…