Ревизор: возвращение в СССР 5 - Артем Шумилин

— Сдаётся мне, что это не Германа больше, а Валю надо благодарить, — ответил я, усмехнувшись.

Ночь прошла спокойно. Утро тоже.

На истории директор мимоходом сообщил классу, что я участвовал в областной олимпиаде по обществоведению в Брянске, ждем результаты. Но, предварительно, ему шепнули, сейчас решается вопрос, стану я победителем или призёром. То есть, призёр точно. Ну, ни фига себе. Сам не ожидал. Похоже, хорошо подстроился под почти позабытые реалии молодости. Под восторженное улюлюкание класса я привстал с места и деланно скромно поклонился в разные стороны.

После уроков всей нашей бандой, включая Диану, спустились вниз и направились к раздевалке, как вдруг Диана резко остановилась, и я налетел на неё, слегка толкнув.

— Ты чего тормозишь? Аварийную ситуацию создаёшь, — подхватил я её за локоть, чтоб не упала.

— Отец… — кивнула она головой в сторону стола дежурной у входа.

У стола стоял высокий мужчина, в чёрном приличном пальто, с небрежно болтающимся на шее дорогим кашне и норковой шапкой-ушанкой в руках. Начавшие седеть на висках черные волосы аккуратно подстрижены. Образ дополняли дорогие очки в тонкой металлической оправе.

Тимур и Диана буднично подошли к нему. Тимур поздоровался за руку с отцом. Я подошёл следом, с интересом разглядывая отца, и протянул ему руку.

— Здравствуйте, дети, — сказал он, широко улыбаясь, но в глазах его было удивление. — Всю дорогу мучился, как вам рассказать про то, что вы все трое мои дети? А вы сами уже всё знаете. Молодцы, что сказать!

Батя… Так, вот ты какой. Молодой был, наверняка, красавчик. Не сказал бы, что у него уши лопоухие. Похоже, это у меня по линии Домрацких. Так сказать, улучшение породы. Чтобы лучше слышать, если захочу вдруг одичать и стать хищником.

— Ну, привет… — пробормотал я.

Сколько раз я представлял себе, как спрошу у него, как так получилось, что у него одновременно было две семьи? Как так, папа⁈

А сейчас, глядя на него, подумал, что и так всё понятно. Любимец и любитель женщин… Ухоженный, модный, явно уделяющий своему внешнему виду и образу в целом много времени, сил и денег. Видал я таких… коллекционеров.

Отец держал на согнутой руке аккуратно сложенное пальто. Взгляд сразу зацепился за идеальные стрелки на его брюках. И рубашка… накрахмалена, что ли? Господи, кто ж ему рубашки-то крахмалит? Да он женат!

— Ну что, пойдём в кафе? — спросил отец.

— Ну, пошли, — согласился Тимур и пошёл в раздевалку одеваться.

Диана пожала плечами и пошла за ним.

Что же мне делать? И с отцом хочется пообщаться и на работу надо.

В школе же есть телефон! Быстро переобулся и с курткой в руках понёсся в канцелярию. Быстро дозвонившись до главбуха, отпросился на час-полтора, объяснив всё как есть. Как хорошо, что телефон бухгалтерии догадался себе записать.

Не стал отсвечивать в вестибюле и вышел во двор всех ждать. Отец вскоре вышел за мной, на ходу надевая пальто.

— Вот, держи, — протянул он мне мужские наручные часы. — Целый месяц ждал, пока в мастерской стекло найдут.

Вот, значит, куда дедовы часы делись. Я покрутил их в руках. Думал, раз дед был офицером красной армии, то и часы были командирские, а это оказались какие-то раритетные. Может, даже, дореволюционные. Надо будет с лупой обратную сторону внимательно рассмотреть, там на крышке явно что-то есть… Очень мелким шрифтом…

— Что ты их так изучаешь? — усмехнулся отец. — Как первый раз увидел.

— Интересно же, — ответил я. — Какого они года выпуска?

— Понятия не имею. У бабки своей спроси.

Мне очень не понравилось, каким тоном он это произнёс.

— Ты что-то против бабушки имеешь? — спросил я, глядя на него в упор.

— Да чёрт с ней… — небрежно ответил он. — Комиссар в юбке…

— Она войну прошла, — возразил я.

— Всю жизнь всех строила. И дома, и на службе… — с досадой сказал отец. — Даром, что баба. Подполковником в отставку ушла, дальше служить не захотела. А так бы, наверное, и до генерала дослужилась бы. А? Генеральским внучком был бы! — хлопнул он меня по плечу.

— Кто подполковник? — не верил я своим ушам. — Бабушка⁈

— Ты как с Луны свалился… — с подозрением глядя на меня, заметил отец. — Как будто не знаешь… Она пять лет только как в отставке. Всё твоё детство в форме проходила. На службу на завод тебя таскала…

— На наш завод? Механический? — неуверенно переспросил я.

— А на какой ещё?

— И кем она на заводе служила?

— Военпредом, — пожал плечами отец и взглянул на меня как-то странно.

Ох, что-то палюсь я по полной программе! Но ведь любопытно так что-то новое узнать, что приходится расспрашивать подробно!

Из школы вышли Тимур и Диана, и мы все вместе направились в кафе-мороженое. Ноги заплетались, шёл позади всех. Вспомнилась женская шинель в сундуке в сенях, рассказ бабушки про какие-то детали для танков, которые завод когда-то выпускал… Военпред… Подполковник… Ба-буш-ка… Мозг с трудом переваривал эту информацию.

В кафе отец предложил нам заказывать всё, что хочется. Широким жестом оплатил нам по мороженому, пирожному и молочному коктейлю. Он был очень доволен тем, что мы в курсе, кем приходимся друг другу, дружим и держимся друг за друга. С интересом выслушал историю, как мы узнали о своем родстве.

Мне бы, честно говоря, очень хотелось бы узнать, почему он сам раньше нас не просветил на этот счет. Встречался же с нами неоднократно. Но спрашивать сейчас об этом было бы немного не в тему. Да и рискованно. Не знаю ведь точно, вдруг Пашка имел какие-то разговоры с родителем раньше. Я и так чутка спалился сегодня, пока про бабулю расспрашивал. Не буду усугублять. Может позже момент подходящий появится.

— Вас каждого на кафедре придётся представить, как моего отпрыска, чтобы проблем с поступлением не было. Коллеги советовали заранее вас к этому подготовить… Всё-таки, на одном потоке учиться будете… — тем временем радостно делился с нами отец.

Он сбавил темп и озадаченно поглядывал на нас. Ни я, ни Тимур с Дианой особого энтузиазма не демонстрировали, вежливо слушали его, ковырялись в мороженном и только.

— Я в военное училище хочу поступать, — прервал затянувшееся молчание брат.

— А я на заочное отделение к тебе, если не возражаешь, — добавил я. — Со мной ещё друг хочет…

— Надо обсудить, конечно, — сказал озадаченно отец.

У меня появилась идея насчёт будущего сестры и я сказал:

— Отец, если Тимур не пойдет в Горный институт поступать, то, может, ты Диану сможешь протащить на его место? Оценки у нее такие же, как у Тимура. И тогда…

— А я ещё не решила, куда пойду, — перебила меня Диана. — Мне уезжать из Святославля не хочется.

— Почему? — ошарашенно спросил отец.

— Мама совсем одна останется, — ответила ему Диана таким тоном, типа, и сам мог бы догадаться.

— Ну, да… мама, — пробормотал отец.

* * *

Тарас переводил взгляд с одного своего ребёнка на другого и удивлялся, как же они повзрослели! Всего полгода их не видел и сейчас с трудом узнаёт.

Они объединились, они дружат и поддерживают друг друга. Это просто невероятно, учитывая, что их матери друг друга терпеть не могут.

А как они рассуждают! Как взрослые, ответственные люди. Особенно Пашка. А ведь Тарас гордился всегда больше Тимуром. Никогда не делал на Пашку ставку и, видимо, напрасно. Похоже, он — тёмная лошадка…

* * *

— Бать. Ба-аать! — пытался я привлечь внимание отца, глубоко задумавшегося о чём-то. — Какой балл нужен, чтобы на заочное поступить?

— Да, какой балл?.. На заочку ты уже, считай, поступил, — ответил отец. — Я думал, вас всех на дневное устраивать надо будет… А одного, да на заочку… Вообще плёвое дело!

Во разоткровенничался. Это что же, его напрягало наше поступление на дневное? Хоть бы не признавался.

— А с военным училищем Тимуру можешь помочь? — спросил я отца.

— Не знаю. Это ж заниматься вопросом надо было. По знакомым поспрашивать… А в какое ты хочешь? — спросил он Тимура.

— В Рязанское ВДВ-шное, — подсказал я, и брат утвердительно кивнул.

— Ничего не обещаю… — проговорил задумчиво отец.

За столом опять повисло неловкое молчание.

— А ты, что же на заочку собрался? — спросил он меня. — В армию по здоровью не пойдёшь?

— Почему не пойду? — удивился я. — Пойду, конечно!

— Не смеши! — отец с ухмылкой посмотрел на меня. — Кто ж тебя отпустит?

— В смысле? А кто меня может не пустить? — не понял