Меня зовут Алекс Кросс - Джеймс Паттерсон

— Я только что обнаружил, что у нас возникла еще проблема. — Он повернулся к агенту секретной службы: — Дэн, тебе известно, кто такой Алекс Кросс?

— Детектив городской полиции, специалист по крупным делам — убийства, серийные преступления. Он работает над делом, которое мы обсуждаем. Нам известно, что он задействован, и мы присматриваем за ним.

— И я узнаю об этом по своим каналам. Почему?

Корморан повторил недавние слова вице-президента:

— Никаких звонков, никакой электронной почты, забыл? Я передаю тебе информацию, Гейб, когда у меня есть такая возможность. Мы же говорим всего-навсего об одном детективе из отдела по расследованию убийств.

— Кончайте, — оборвал его вице-президент. — Как дела с Зевсом, Дэн?

— И поспешите, — добавил Риз. Они уже подъезжали к Кей-стрит, увы, на этот раз не столь забитой, как обычно.

— Все сложно. Тут много разных ниточек. Есть у нас сведения о каком-то частном клубе в Виргинии. Очень закрытое место для встреч. Это секс-клуб, сэр. Вполне возможно, что Зевс побывал там. Весьма возможно. Белый дом, вернее, кабинет, все время возникает, но думаю, что скорее из-за кодового имени — Зевс. Надеюсь, ничего больше.

Лицо Тиллмана потемнело, когда он наклонился к агенту секретной службы.

— И это все? Все, что у тебя есть?

— Мы расследуем убийство. Обычно это сложное дело. Клуб называется «Ферма кузнецов». У нас есть имена нескольких клиентов. Владельцы — мафия.

— Почему нам не удается выяснить, кто такой Зевс? — разозлился Тиллман.

— Простите, сэр, но я не могу перевернуть сразу слишком много камней, не привлекая внимания. Мы даже не уверены, что Зевс на самом деле посещал клуб, о котором идет речь. Одни слухи, но ничего конкретного.

Ризу не понравился тон, каким Корморан говорил с вице-президентом, равно как и с ним самим.

— Насчет сплетен. Кто еще знает об этом? — спросил он.

— Два старших агента в Центре совместных операций, один разведчик — и все. Никаких утечек в прессу. — Корморан поморщился, взглянув на Риза.

— Успокойся. Мы работаем с предельной скоростью, но ведь нужно проверить массу вещей. Обстоятельства — хуже некуда.

Слова «пошел ты» промелькнули в голове Риза, но он не хотел терять лица при Тиллмане. И все же эта ситуация была чревата самым большим взрывом, когда либо случавшимся в Вашингтоне. Серийный убийца, связанный с правительством или имеющий отношение к Белому дому?

— Сэр, я посоветовал бы считать записи в журналах секретной службы закрытой внутренней информацией — вплоть до следующего указания.

— Сэр, любой приказ такого рода требует вашей подписи там, где она вам совершенно не нужна, — заметил Корморан.

— Но вместе с тем эта информация становится абсолютно недоступной, — возразил Риз. Тиллман имел право не только пренебрегать мнением секретной службы Белого дома по такому вопросу, но и Законом о свободе информации.

— Ладно, — согласился Тиллман с начальником штаба и спросил: — Как насчет этого детектива, Кросса? Стоит ли серьезно беспокоиться о нем?

Корморан немного подумал.

— Трудно сказать, пока он ничего не откопает. Если же откопает, я буду следить за ним, и если что-то изменится, оповещу вас…

— Не меня, — твердо произнес Тиллман. — Все через Гейба. Отныне все идет через Гейба.

— Разумеется.

Риз вдруг осознал, что машинально проводит рукой по волосам. Они уже подъехали к Конвеншн-центру, значит, надо каким-то образом сворачивать дискуссию.

Он быстро сказал:

— Я должен знать что-то еще? Из того, что ты держал при себе? Например, кто такой этот чертов Зевс?

Корморан покраснел.

— Мы прибыли, сэр.

ГЛАВА 26

Нана была жива. Сейчас только это имело значение и волновало меня. Но я все-таки удивлялся, почему, когда теряешь или можешь потерять кого-то для тебя важного, этот человек становится бесценным.

Чертовски трудно было ждать, когда ее привезут после анализов. Я часами сидел в стерильном коридоре с лампами дневного света, а мои мысли метались между самыми ужасными сценариями — дурная привычка, приобретенная на работе. Я пытался заполнить голову воспоминаниями о Нане, возвращаясь к тому времени, когда она заменила родителей мне, десятилетнему.

Нану наконец доставили, и я получил подарок — посмотрел в ее глаза. Когда мы приехали, она была без сознания, и никто не мог гарантировать, что я снова увижу ее живой.

Но вот Нана, к тому же она говорила!

— Напугала я вас? — Голос был слабый, со свистом, и Нана казалась еще меньше, чем обычно, когда сидела в каталке, но она все понимала.

— До смерти перепугала, — признался я, едва удержавшись, чтобы не стиснуть ее в объятиях. Опасаясь нечаянно придушить ее, я ограничился легким поцелуем в щеку.

— С благополучным возвращением, старушка, — прошептал я, надеясь вызвать у нее улыбку, и добился своего.

— Приятно вернуться. Теперь давай выбираться отсюда!

ГЛАВА 27

Когда Нану положили на больничную койку, вошел дежурный кардиолог, чтобы поговорить с нами. На вид доктор Инглфилд было лет пятьдесят. Лицо ее выражало сочувствие и отчасти отстраненность, которую я замечал у многих специалистов.

Разговаривая, она заполняла историю болезни Наны.

— Миссис Кросс, ваш общий диагноз — застойная сердечная недостаточность. То есть ваше сердце не качает достаточного количества крови. Значит, вы недополучаете кислород и питательные вещества. Вот почему сегодня утром вы потеряли сознание.

Нана кивнула, не проявляя никаких эмоций, и осведомилась:

— Когда вы меня отсюда выпустите?

— Обычно мы держим больного четыре-пять дней. Я хотела бы подобрать вам лекарство для снижения давления и понаблюдать, где мы окажемся через несколько дней.

— О, лично я буду дома. А где будете вы, доктор?

Доктор вежливо рассмеялась, решив, что Нана пошутила. Как только она ушла, Нана обратилась ко мне:

— Поговори с кем-нибудь еще, Алекс. Я готова отправиться домой.

— В самом деле? — улыбнулся я.

— Конечно. — Она помахала рукой, выгоняя меня из палаты. — Иди. И договорись.

Я почувствовал себя неуютно. Никогда прежде я не смел ничего решать за Нану, а теперь мне приходилось это делать.

— По-моему, пока нам стоит слушаться доктора. Если несколько дней, проведенных в больнице, дадут нам уверенность в том, что сегодняшнее утро не повторится, я — за.

— Ты не слушаешь меня, Алекс. — Нана схватила меня за руку. — Я не собираюсь валяться тут целый день! Отказываюсь. У меня есть на это право.

— Нана…

— Нет! — Она отпустила руку и ткнула в меня дрожащим пальцем. — И тон твой я не потерплю. Так ты уважишь мои желания или нет? Вот встану и сделаю все сама. Ты знаешь, что сделаю, Алекс.

Было ужасно стоять напротив ее указующего перста. Нана настаивала на своем и умоляла меня послушаться ее. Я сел на край кровати и наклонился над ней.

— Нана, отнесись к своему состоянию серьезно. Скинь скорость на несколько миль в час и побудь здесь. Это необходимо. Так что будь умницей. — Последнюю фразу Нана часто повторяла с тех пор, как мне исполнилось десять. «Будь умницей».

В палате было тихо, только чуть скрипнула кровать, когда она откинулась на подушку. Я увидел на ее щеках слезы.

— Вот как. Значит, я здесь умру?

— Никто сегодня здесь не умрет!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОГОНЬ ПРОТИВ ОГНЯ

ГЛАВА 28

Тони Николсон и так уже волновался, почти бесился, а тут еще он опаздывал из-за того, что трактор с прицепом перевернулся на дороге, ведущей из города. Он добрался до «Фермы кузнеца» только в половине десятого, и его знатные гости должны были появиться через полчаса, включая особо важную персону.

Тони позвонил из машины.

— Да? — ответил женский голос. Культурный. С британским выговором. Его помощница, Мэри Клер.

— Это я, М.К.

— Вечер добрый, мистер Николсон. Вы немного опоздали.

«Чтоб ты сдохла», — подумал Николсон, но промолчал.

Ворота раздвинулись и снова закрылись, когда его «кайман» въехал во двор.

Длинная подъездная дорожка тянулась почти на милю по открытому полю, затем ныряла в лес, состоящий в основном из орешника и дуба, и, наконец, приводила к главному зданию. Николсон поставил машину в старом каретном сарае и вошел в дом через патио.

— Я здесь. Я здесь. Извини.

Хозяйка этого вечера, красотка из Тринидада по имени Эстер, раскладывала кожаные карточки гостей на столике в холле.

— Что-нибудь от меня нужно? — спросил он. — Нет ли неожиданных проблем?

— Нет, мистер Николсон. Все идеально. — Николсону нравились на редкость приятные манеры Эстер. Они успокаивали его. — «Боллинже» уже на льду, сигары в увлажнителях, все девушки очаровательны и полностью подготовлены, а у вас, — она достала из кармана часы, ибо в доме их не было, — по крайней мере двадцать минут до появления первого из гостей. Они предварительно позвонили. Будут вовремя. Все полны… энтузиазма.