Варяги. Славяне. Русские - Евгений Кутузов

Таким образом, из предложенной версии вытекает: корень «суд» — дериват корня «гуд» (а значит, и «гат»/«гот»/«гет»…). Приняв ее, мы получаем надежную этимологию целого гнезда славянских слов. Но это еще не все.

Далее, внимание привлекут слова «суд», «судачить» и древнеславянское имя Судислав. Здесь также виден корень «суд», но смысл перечисленных слов тяготеет к понятию «человеческий коллектив». Это уже другая линия развития значения корня «гат»/«гот»/«гет»… В первобытном обществе суд совершался на общем собрании всех полноправных членов коллектива, то есть народа. К тому же в былые времена значение слова «суд» было шире, чем в наше время. Еще сравнительно недавно сходка жителей деревни для решения общих дел тоже называлась «суд». Отсюда, очевидно, в русском языке слова «рассуждать», «судить-рядить», «досужий». Если слово «рассуждать» в наше время применимо и к монологу одиночки, и к беседе двух человек, то «судачить», «досужий» по смыслу все таки тяготеет к понятию общения больших коллективов людей.

Исходя из вышесказанного, легко теперь этимологизировать имя Судислав. Оно означает «славный среди народа».

К этому же корневому гнезду следует отнести слова «судьба», «суженый», «осуждать» и др. Но особый интерес вызывают родственные слова «государь», «государство». П.Я. Черных для этих слов тоже не находит убедительной этимологии. Корень «суд» в обоих словах присутствует. Для государства суд — важнейшая внутренняя функция, а государь всегда несет функцию высшего судьи. Но что в таком случае означает формант «го» перед корнем суд? Приставкой он быть не может, в русском языке такой приставки нет и не было. Остается предположить, что перед нами опять бином, а формант «го» — усеченный, видоизмененный, но когда-то самостоятельный корень.

Кого судит государь? Всех, кто под ним — народ. А одно из значений слова «народ» в древних индоевропейских языках — «гата»/«гота»/«гета»… Может, первоначально слово звучало — «готсударь»?

Тогда перед нами редкий случай, когда слово, пройдя через века и тысячелетия, разделившись на множество произношений и смыслов, встречает само себя, и эти уже два слова, не узнанные друг другом, соединяются в новое слово уже как разные. Можно это назвать «брак дальних родственников». Одно из слов несло значение «народ», другое — «суд», следовательно, «готсударь» — «судья народа», т. е. высший посредник. После «обкатки» в языке нового слова оно за века трансформировалось в нынешний монолит.

Была в истории языка еще одна встреча этих же слов в других условиях, с образованием другого бинома, последствия этой встречи сейчас видны на географической карте. В Центральной Европе в первые века н. э. обитал народ, называвшийся Судеты. Впоследствии он исчез, но остались горы Судеты, ныне отделяющие чехов от немцев.

Сопоставим два этнонима: «венеты» и «Судеты». Легко заметить, что оба они, во-первых, биномы, во-вторых, второй корень у них одинаков. С учетом сделанного выше анализа, этноним «Судеты» следует перевести как «народ-народ». Одно слово стало этнонимом, другое означало «народ»/«люди». Получился новый этноним, воспринимаемый нераздельно.

Привлекает внимание, что и венеты, и Судеты проживали на территории, когда-то занятой племенами лужицкой культуры. Можно сделать вывод, что слово «(г)еты» в диалектах носителей лужицкой культуры широко употреблялось в значении «народ» и активно использовалось для образования этнонимов. Этнонимы «гуд», «гут», «суд» — одно слово в разных диалектах и, вероятно, осознавались носителями лужицкой культуры как адекватные друг другу. Данные этнонимы, особенно с начальным «г», в рамках лужицкой культуры имели наибольшее распространение, что отразилось и в топонимии, и в исторических свидетельствах: гуттоны Питея, Гданьск и Гдыня в Польше, Гдов в Псковской области, гуды в Белоруссии, гуцулы в Карпатах, Судеты в Чехии. Этноним «венеты» тоже имел значительное распространение в рамках лужицкой культуры: венеты были на берегу Балтийского моря, в Восточных Альпах. Птолемей пишет о «Венедских горах» в которых принято усматривать Карпаты, о венетах на Висле. Венеды упоминаются также в Певтингеровых таблицах-дорожниках, составленных в III в. н. э.

[90, с. 16]. В Западной Европе венеты известны в таких местах, где славяне никогда не бывали. Сейчас невозможно установить, разнесли ли по Европе этноним носители лужицкой культуры, отдельные следы которых фиксируются даже в Испании, то ли похожее слово бытовало в различных индоевропейских языках с древнейших времен. Но не вызывает сомнения, что во всех языках «венеты»/«венеды» следует этимологизировать как «белый/светлый народ».

Происхождение термина «славяне»

На ранних этапах своей истории славяне были известны под несколькими названиями: венеты, венеды, венды, вене, геты, иногда к ним относилось наименование «склавины», наконец, за всем народом закрепилось название «славяне»/«словене». За исключением слова «геты», все остальные наименования содержат корень «вен»/«вин», что позволяет с достаточной уверенностью заявить: этнонимы с этим корнем были исконными для тех человеческих коллективов языка группы сатем, из которых сформировались протославяне. Хочу еще раз обратить внимание на такую особенность славян, что у них существует общий этноним. И русский, и поляк, и чех, и серб могут сказать о себе: «мы — славяне», но немцы, англичане, шведы, голландцы, фризы не могут сказать: «мы — германцы». Понятие «германские народы» — чисто книжное, произошло от названия соседями группы родственных племен в Центральной Европе. Народного традиционного названия для всех германоязычных этносов не существует. То же самое можно сказать относительно кельтов, романских народов. Балтов иногда называют летто-литовцами просто потому, что нет такого безусловно общего термина, применимого и к литовцам, и к латышам, и к относительно недавно исчезнувшим пруссам. В этом отношении славяне выпадают из общей историко-этнической картины Европы. Такая отличительная черта указывает, что процесс славянского этногенеза шел иначе, нежели у балтов, германцев, романцев, кельтов. Это подсказка, помогающая реконструировать процесс образования праславянской и славянской общности.

Для реконструкции этногенетической картины в данном случае позволительно использовать метод аналогии. Вопрос: а есть ли другие случаи в мировой истории, когда родственные по языку народы кроме своего этнического названия знали бы еще одно, таксономически более высокого уровня, выделяющее группу родственных народов среди других по языку этносов?

Есть такие примеры. Например, тюрки и арабы. Полной аналогии с ними не будет, якут, например, едва ли вспомнит, что он не только якут, но и тюрок, если у него нет соответствующего образования, но ведь и живут они оторванно от основной массы тюркоязычных народов. Тем не менее понятие «тюркские народы», «тюркские языки» в течение многих веков было присуще и простому народу, и ученому люду. Подобная же ситуация с арабскими народами и языками: есть арабские народы и языки, есть неарабские — это понимание присутствует на бытовом уровне у иракцев, сирийцев, ливанцев…

Бросается в глаза одно сходство в исторической судьбе тюрок, арабов, славян. Все они до некоторого времени пребывали в полной безвестности, затем достаточно стремительно распространились из первоначального небольшого региона-прародины на огромную территорию, ассимилировали местное население, после чего следовал распад языка и формирование отдельных этносов, причем родство языков ощущается и поныне. Лучше всего этот процесс прослеживается на арабском материале.

Исходя из этого, следует предположить, что первоначально славяне представляли собой сравнительно небольшой этнос, занимали небольшую территорию, имели самоназвание и за относительно короткий срок у них произошло стремительное расселение на большие площади. За два-три века площадь, занятая славянами, увеличилась в десятки или даже в сотни раз. Из-за такого рассеяния начался распад языка, а из первоначально небольшого по численности этноса образовалась огромная масса человеческого материала, которая начала консолидироваться в отдельные этносы. Но память об общем этническом прошлом у вновь образовавшихся этносов осталась, сохранилась и память об общем этнониме.

Такая схема развития объясняет не только наличие общего этнонима, но и многие другие неясные места славянской предыстории. Процесс образования германской, романской, кельтской, балтской языковых общностей протекал иначе.

Итак, предложена предварительная схема образования славянской языковой общности. Понятно, что она вызывает возражение и недоуменные вопросы. Ответы на них будут даны при рассмотрении темы славянской прародины. А сейчас следует выяснить происхождение этнонима «славяне».