Цой Forever. Документальная повесть - Александр Житинский

Валентина Васильевна говорит, что на этот размен она решилась, поскольку знала о том, что мать и сестра нуждаются в поддержке. Почему они в ней нуждаются, Витя скоро увидел воочию.

Туда же, на Бассейную, пришел снова Роберт Цой, не найдя счастья со второю женой. И был принят, а свою комнату в коммуналке припас для сына. Она ему потребовалась только через десять лет.

У парка Победы Виктор поступил в школу № 507 на улице Фрунзе, 22, в которой и окончил восемь классов в 1977 году.

На этом общеобразовательная школа для него завершилась, заканчивать десятилетку ему не пришлось, потому что дальше среднее образование он продолжил в Серовке, как называли Художественное училище имени Серова. К тому времени за плечами Вити были четыре года посещений городской детской художественной школы на канале Грибоедова, 26, куда мы сейчас и вернемся.

Итак, Цой отдался рисованию и художественной школе, где завелись новые знакомства.

Надо сказать, что Витя вопреки своей сдержанности, молчаливости и внешней замкнутости был человеком в высшей степени компанейским. Не в смысле «душа общества» или «душа компании», а в смысле верности друзьям и готовности идти вместе с ними в огонь и в воду.

Недаром одной из первых песен Цоя была песня о его друзьях.

Первым из них стал его сверстник Максим Пашков, с которым Витя познакомился в художественной школе на канале Грибоедова в 1974 году.

Начиная с Максима в жизнь Цоя стали входить другие люди, с которыми его сводила учеба или случай. Многие из них сыграли свою роль в его жизни.

Цой был компанейским человеком, но не лидером по натуре, скорее, он был «звездой», но до времени скрытой. Есть такая классификация людей по их психологическим качествам. Одни любят лидировать, увлекать за собой, распоряжаться, другим наиболее комфортно чувствовать себя чуть в стороне, в гордой и красивой позе, которой любуются и аплодируют.

Но Цой, будучи от рождения человеком умным, понимал, что аплодировать пока нечему. Он ничем не выделялся среди сверстников, кроме восточного разреза глаз и молчаливости. Поэтому до времени он был в массовке, был «человеком толпы».

Куда все — туда и он. Но при этом сам по себе. Как это сочеталось — непонятно.

Чтобы выделиться по-настоящему, надо было завоевать мир. Но чем?

Когда человек начинает задаваться такими вопросами, детство его кончается.

1975–1978

Максим Пашков и «Палата №6»

Максим Пашков был в те годы прямой противоположностью Цою. Если продолжить ту же психологическую классификацию, то Макс был и лидером, и «звездой». Он учился в английской спецшколе, его отец тоже был инженером, а мать переводчицей. Важно, что отец Максима был меломаном, любил джаз и сам играл на гитаре.

С его помощью Максим освоил семиструнную гитару, потом пробовал играть на фортепьяно. Но главное — он слушал записи музыки в большом количестве, всю джазовую классику. Эллингтон, Армстронг, Элла Фицджеральд, Майлс Дэвис… Слава Богу, гениев джаза в Америке хватало.

А на дворе уже была середина семидесятых. Во все окна и двери стучалась рок-музыка. Взорвалась, блеснув ослепительной вспышкой, будто ядерная бомба, группа Beatles, оставив после себя не только фейерверк прекрасных песен, но и миллионы юных сердец и умов, навсегда зараженных или заряженных идеей рок-н-ролла. Уже в СССР появились первые рок-группы, поющие на русском языке. На танцевальных вечерах играла группа «Санкт-Петербург» во главе с Владимиром Рекшаном, первые бобины записывали «Машина времени» в Москве и «Аквариум» в Ленинграде.

Мальчишки, вступающие в «переломный» возраст, грезили рок-н-ролльным будущим. Их число измерялось сотнями тысяч. Из них лишь сотни стали музыкантами, десятки — известными, единицы — «звездами».

Лишь один стал Цоем.

И до этого времени было совсем не так много, всего каких-то двенадцать-тринадцать лет, но невообразимо далеко, если вспомнить, на какой начальной позиции находился Витя Цой в середине своей короткой жизни, то есть в четырнадцать лет.

Он практически не умел играть на гитаре, не говоря о каком-либо музыкальном образовании, до этого не имел никакого музыкального или просто художественного окружения, жил в семье очень среднего достатка, — родители не могли обеспечить ему ни учебу, ни инструменты. И он был полукровкой, то есть немного «не своим».

Можно, конечно, говорить о таланте и удаче. Но я хотел бы подчеркнуть, что сам Цой не в меньшей мере способствовал своему взлету. И прежде всего тем, что умел выбирать друзей, умел взять от каждого самое ценное, что друг мог ему дать.

И платил другу тем же.

«Первое время мы с Витькой совсем не дружили. Вся группа быстро разделилась на компании, которые либо исподтишка издевались друг над другом, либо просто дрались — обычные мальчишеские дела. И Витя сначала был в другой группировке. Потом мы стали чуть постарше, драться уже стало не так интересно, и у нас возникло новое увлечение. Стало очень модным носить «значки с фотографиями рок-звезд. Таких значков тогда было практически не достать, поэтому вся группа носила их по очереди. Последнее время я часто об этом вспоминаю, когда вижу в метро каких-нибудь тинейджеров с Витькиными фотографиями на значках. Как странно все вышло…

Сам я лет с семи на гитаре играю. Так получилось, что все знакомые мальчишки что-то лабали на гитарах, и отец у меня немножко умел. Так что я с первого класса начал осваивать инструмент. А лет в двенадцать у меня просто бзик появился. Мне тогда отец давал слушать Элвиса Пресли, Beatles, Джонни Холлидея. И настолько это меня зацепило, что я даже начал какие-то песни на английском языке писать, благо я в английской школе учился. На этом мы с Витькой и сошлись.

Я не помню сейчас, как это все произошло, но потихонечку мы начали играть вместе. Лет в тринадцать. Вернее, играть-то сначала не получалось, потому что он совсем еще не умел, и мне приходилось все показывать. У меня тогда было несколько гитар, но все какие-то разбитые, старые. У Витьки тоже, по-моему, была гитара. И это занятие нам нравилось куда больше, чем наше рисование, так что в конце концов мы погрузились только в музыку. Нашелся еще человек, который стал с нами играть, и у нас образовалась целая группа — с ударником, который бил в пионерский барабан. Потом с большим трудом мы купили в комиссионном магазине бас-гитару за сорок рублей. Ее мы вручили Вите, поскольку учиться играть на ней легче — всего четыре струны.

Так и распределились роли в группе: я играл на шестиструнке, Витя — на басу и барабанщик с пионерским барабаном. Тогда группа еще никак не называлась. Название «Палата №6» возникло позже, когда мы стали постарше и как-то определили свой стиль. К тому времени мы уже хорошо знали хард-рок, и кумиром нашим была группа Black Sabbath. Мы пытались работать под них, точнее, у них учиться. Проводили массу времени, снимая с магнитофона все возможные гитарные пассажи.