Лорд-Чародей - Лоуренс Уотт-Эванс

— А как насчет ежедневных тренировок?

— Ничего страшного. К ним быстро привыкаешь.

Воин открыл дверь кладовой, неуверенно потоптался на пороге и объявил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Я приглашен в этот дом в качестве гостя, и в этом поселении я чужой. Если я нарушаю какие-либо обычаи или уложения, то делаю это ненамеренно, даже не зная об этом.

Закончив фразу, он немного подождал.

— Думаю, Старшая предупредила лерров, что ты ее гость, — сказал Крушила.

— Никогда не вредно перестраховаться, — заметил Воин, заглядывая в кладовку. — То, что в одном поселении обычай, в другом часто считается преступлением. Что касается вас, то вы, например, никогда не пользуетесь подлинными именами. Для многих людей со стороны это весьма необычно.

— Неужели?

— Я не хочу сказать, что вы в этом отношении единственные, но это и впрямь не совсем обычно. Есть места, где считается оскорбительным не использовать подлинное имя — хотя бы частично.

— Мне никогда не приходилось бывать в таких местах, — сказал Крушила.

— Неужели? — Воин высунул голову из кладовой и посмотрел на него. — Вообще-то ничего удивительного. Но если ты станешь Избранным, все изменится. Для того чтобы узнавать новости, тебе придется путешествовать. Иначе ты не будешь знать, насколько достойно ведет себя Лорд-Чародей.

— Путешествовать постоянно?

— Нет, только время от времени. Но где же жрица? Я не вправе открывать в ее отсутствие эти банки и ящики. — Воин снова скрылся в кладовке.

— Старшая жрица сейчас в поле, беседует со своими леррами. Слушает, что они говорят.

— Чтобы быть в курсе последних слухов? — До Крушилы долетел стук фаянсовой крышки.

— Просит у них хорошей погоды и славного урожая.

— Да, в этом есть смысл. Жрица, наверное, знает лерров своей земли лучше, чем кто-либо другой, и ей известны их желания. Интересно, что здесь… О, да это же изюм! Превосходно!

Застучала посуда, и из кладовой возник Воин. В руках он держал по пригоршне изюма. Рот его был до отказа забит сладкой сушеной ягодой, так что продолжать беседу он не мог. Воин прошел через кухню и жестом пригласил Крушилу последовать за ним во двор.

Там они уселись бок о бок на деревянной лавке под изящным ивовым деревом. День был прохладным, и прятаться в тени особой необходимости не было. Но место для скамьи так или иначе было выбрано со вкусом. Крушила видел мерцающие среди листьев тени. Для птиц тени были слишком светлыми, и юноша не сомневался, что часть видимых человеческому глазу лерров ведет за ними наблюдение. Он вежливо ждал, когда Воин разжует и проглотит изюм.

— Хочешь? — спросил старик, протягивая ему полную пригоршню.

— Нет, спасибо, — ответил Крушила.

Его немного удивляла бесцеремонность этого человека. Загребать вот так горстями принадлежащий Старшей жрице ценный продукт… Но с другой стороны, это — величайший воин, один из Избранных. Судя по всему, этот пост позволял ему пользоваться некоторыми привилегиями.

— Изюм вкусный.

— Нет, — повторил Крушила, поскольку не имел никаких привилегий, по крайней мере пока.

Воин пожал плечами и, прежде чем снова набить рот изюмом, спросил:

— Скажи, чего еще ты бы хотел узнать?

— Что именно это за собой повлечет? Я хочу сказать, что мне придется делать? Какой станет моя жизнь?

— Значит, так… о ежедневных упражнениях мы уже говорили, — задумчиво протянул Воин, слизывая остатки изюма с пальцев. — Тебе довольно часто придется посещать дома других Избранных или встречаться с ними в заранее условленном месте, чтобы совместно обсудить слухи о Лорде-Чародее, которые дошли хотя бы до двоих из вас. Иногда кто-то заскочит к тебе или встретится с тобой во время твоих странствий. Время от времени ты будешь получать послания от чародеев — они величают себя Советом Бессмертных, хотя это не более чем простое бахвальство.

— Послания? Что это за послания?

— Чепуха всякая. Прежде всего они хотят удостовериться, что ты не утратил бдительности. Они… — Он вдруг умолк и, покосившись на Крушилу, спросил: — А читать ты, парень, умеешь?

— Немного. Моей сестре, чтобы обучиться музыке, надо было уметь читать. Ну и меня она кое-чему научила. Буквы, во всяком случае, я знаю.

— Время от времени тебе придется не только читать, но и писать. Совсем чуть-чуть. Ну, что еще? — Он задумчиво посмотрел вверх на ярко-зеленую листву, и Крушила, проследив его взгляд, увидел мелькающие среди листьев тени, которые не имели никакого отношения ни к иве, ни к растительной жизни вообще. Не имели они отношения и к солнцу, и к ветру. Это порхали лерры. Похоже, присутствие Воина их каким-то образом беспокоило.

— Тебе придется всегда иметь меч под рукой, — сказал Воин. — Кроме того, во время путешествий ты будешь носить на себе кое-какие талисманы. А во время ежедневных упражнений держать их поблизости.

Это объясняло то, что Воин был опоясан мечом, хотя в доме Старшей жрицы на него никто нападать не собирался.

— Что еще?

Воин задумчиво пожевал губу, резко выдохнул, и сказал:

— Больше ничего. Это — все, пока Лорд-Чародей ведет себя прилично.

Крушила чуть растерялся, но, преодолев смущение, все же спросил:

— А если он начинает вести себя неприлично, то вы его убиваете?

— Теоретически — да. Избранные собираются и решают, насколько серьезны его проступки и заслуживает ли он отстранения от власти. Если заслуживает, то Избранные разрабатывают план, а затем отправляются к Лорду-Чародею и разбираются с ним. Но ничего такого, как тебе известно, не случалось вот уже более ста лет. Мой отец часто твердил, что следовало бы свергнуть Лорда из Золотой Руки, но Избранные были, очевидно, иного мнения. Папаша считал, что Лорд-Чародей делал зимы слишком холодными. Но разве это преступление?

— Значит, ты никогда не убивал чародеев?

— Нет.

— А кого-нибудь ты вообще убивал? Я хочу сказать, что, если ты лучший в мире воин, то должен был хотя бы иногда сражаться с другими воинами. Разве не так?

— Найди мне такого идиота, который согласится биться со мной до смерти, — фыркнул Воин. — Все знают, что бойца лучше меня в мире не существует, и что лерры стали и плоти никогда не допустят, чтобы меня кто-либо победил. Да, конечно, иногда люди сражаются со мной ради развлечения. У меня было несколько дуэлей, но они всегда продолжались до того момента, когда я разоружал противника или в самом крайнем случае до первой крови. Нет, я в жизни никого не убил и горячо надеюсь, что этого не случится. Если ты считаешь, что, заняв мое место, сможешь превращать в фарш тех, кто тебя каким-то образом раздражает, то ты сильно заблуждаешься. Избранные не стоят над законом; любого из нас могут повесить или наказать иным столь же приятным способом, как всех других. И если ты мечтаешь о безнаказанности, то мы в тебе ошиблись.