Удмурт из Медельина - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я повернулся, чтобы открыть дверь и выйти и увидел человека с пистолетом.
…
Человек с пистолетом — это был Слон, он каким-то образом проник в гараж и видимо прятался за колонной. Вид у него был какой-то странный — бледный как смерть, в одежде явно с чужого плеча. Пистолет он держал стволом вниз, не направляя на меня.
— Какого хрена? — выругался я, открывая дверь.
— Ты один?
— Да, черт возьми, один.
— У меня … проблемы.
— Слон, последний человек в этом мире, который будет решать твои проблемы, это я… Э-э, что с тобой?
Слон пошатнулся… но оперся о колонну и остался стоять.
— Ничего, — через силу улыбнулся он, — все в порядке.
…
Если у вас проблемы — то любую помощь вы можете получить в трущобах. Если знаете, как себя вести и что говорить…
Слон лежал на столе в подсобке местной аптеки, провизор продувного вида по имени Серхио, он же подпольный врач, зашивал Слону рану, а я стоял с пистолетом и смотрел то на Слона, то на улицу, где стоял мой БМВ. Такую машину могут угнать за минуту, если, конечно, сообразят, что БМВ просто так не появляется в трущобах.
Трущобами были густо обсыпаны склоны гор, сами по себе они были не очень то страшными. Современная трущоба — это уже не хижина из картона, это самодельный дом из дешевых пеноблоков в два-три этажа, на первом гараж или лавка. Трущобность тут, скорее, в том, что на такие дома нет никаких документов, и за коммуналку они не платят — государство даже не пытается собирать здесь какие-то налоги или платежи — проще оставить этих людей в покое. С преступностью тут тоже не так плохо как кажется — грабят чужих, своих не трогают, за своих потом придется отвечать. Государство постоянно придумывает какие-то программы по социализации трущоб — например, строит библиотеки, провели линию наземного метро и пустили канатную дорогу, которой в основном пользуются туристы, чтобы посмотреть на трущобы сверху. Но получается плохо, потому что жизнь здесь — это образ жизни. Крестьяне, пришедшие в город, но так и не ставшие горожанами, перебивающиеся случайными заработками, считающие что если ты украл — это хорошо, а если у тебя — то плохо; они не хотят менять свой образ жизни здесь, если им надо что-то изменить — они уезжают в США нелегалами. Здесь вербует пехоту мафия, отсюда — вырываются немногочисленные счастливчики — те, кто вырвался, уже не ездят сюда, не навещают родных и друзей. В полицию тут не стреляют, как раньше, но что бы ни происходило под окнами, никто не снимет трубку и не вызовет полицию. Здесь со всем разбираются сами. Потому и Слон, получивший пулю, здесь получит помощь за наличные, и никто не задаст ни одного лишнего вопроса. Два синьора на дорогой машине и один раненый — все понятно.
Зазвонил телефон. Лара… черт я и забыл про нее.
— Лара, милая…
— Да пошел ты!
Бросила. В принципе — она права. Так нельзя.
Набил СМС — срочное дело, люблю. Когда отправлял — заметил, что местная детвора уже занялась машиной.
— Эй! А ну пошли!
Увидев человека с пистолетом — пацаны дернули врассыпную.
…
— Что с ним?
Серхио пригладил короткие, бандитские усики.
— Две пули. Одна вскользь, другая серьезнее.
— Насколько?
— Лучше бы ему отлежаться несколько дней. Может быть загноение. Сами понимаете, синьор, наш климат…
— Целокс использовали? Есть он у вас?
— Обижаете, сеньор.
— Не обижу, — я достал деньги. — Сколько? И есть ему можно?
— Можно, синьор. Если в долларах, то пятьсот.
Это было много — но не в этой ситуации.
— Вот, держи.
— Дальше по улице. Там автомобильная мастерская, всегда открыто. Рядом дом — можно и комнату снять и накормят.
— Благодарю.
Серхио похлопал по карману.
— Такая благодарность мне нравится, синьор…
…
Поскольку ждать было некогда, да и смысла не было — взял дежурные блюда table d’hot — куриный суп ахиако с кукурузой и обычные мясные эмпанада — тоже на кукурузных лепешках. Стоит это все недорого и очень сытно — пища бедноты.
Слон из машины не показывался. Его пистолет я забрал себе. Интересная, кстати, машинка — Глок-19Х, версия для армии США, которую армия США покупать не захотела. Что на черном рынке, что на официальном — уходит, как маленькие хлебцы.
— Вот, держи, — я сел в машину. — Жрать тебе можно, я выяснял. Давно не ел?
— Два дня, — Слон принялся за еду.
Я присвистнул, подвинул ему и свою порцию.
— Нормально. Ну, давай, ешь тогда и мою. Я уже сыт. Тобой по горло…
…
Слон ел полчаса. Съел все, сыто откинулся на заднем сидении. Что касается меня, — то я слушал какую-то местную радиостанцию и думал — за что это мне? Бабушка в таких случаях говорила — наливают, как богатому.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Сможешь отправить меня из страны?
— Наверное, смогу, — не удивился я. — В Африку поедешь[4]?
— Да хоть в Антарктику, — сказал Слон. — Лишь бы свалить.
— Привалило? Рассказывай
— Тебе оно надо?
— Надо же мне знать, во что я влезаю, хотя бы примерно. Кстати, а почему ты в посольство не идешь? Или на конспиративку?
— Посольство исключено, — покачал головой Слон. — только хуже будет. А на конспиративке меня как раз и ждали. Думаешь, я к тебе первому пришел?
— На конспиративке ждали?!
— То-то и оно. Этот ствол оттуда. От тех, кто ждал.
Американский. Новый.
— Здорово. Может, расскажешь, пока едем, — что происходит? Хотя бы кратко?
Медельин, Колумбия. 30 июля 2019 года.
Если кто-то вам скажет, что в современном мире легко спрятаться — можете в лицо плюнуть на такое вранье. Ерунда это все.
Современный мир — это мир big data, больших объемов данных. Никто не знает, к каким данным получит или уже получил доступ Большой Брат на сей раз. Доступ к мобильнику, к кредитной карточке, к истории твоего серфинга в интернете, к данным с видеокамер, которые отслеживают дорожное движение рядом с твоим домом. Возможно всё. И ко всему надо быть готовым.
В Ла Дорада я оставил машину — это на полпути к Медельину. Конечно, есть риск, что угонят — но риск, что пройдут по следу, еще больше. Чтобы нас отвезли до Медельина — я договорился на местном рынке с
