Юнец Торгового Флота - Антон Демченко

— Кирилл решил заняться контрабандой! — Выпалила Хельга… и у нас с опекуном дружно отвисли челюсти.

— Прости, дочь, кажется, я плохо понял. Повтори. — Справившись с удивлением, произнёс дядька Мирон.

— А зачем ещё ему мог понадобиться такой дирижабль?! — Чуть помявшись, и уже гораздо тише произнесла Хельга. Опекун повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь.

— Ну, вообще‑то, логика понятная… для «китовода». — Пожал я плечами. — Если исходить из характеристик моего проекта, то для контрабанды он действительно подходит как нельзя лучше. Вот только скорость и защита ему нужны не для того, чтобы удирать от патрульных, а для того чтобы не попасться на зуб пиратским «акулам».

— Логично. Но одно другого не исключает. — Потерев подбородок, задумчиво проговорил дядька Мирон.

— Пф. Я ещё не совершил ничего противозаконного, а вам не следует забывать о презумпции невиновности. — Ответил я. Завидич фыркнул.

— И где ж ты таких слов нахватался, а? — Поинтересовался он.

— Общий курс правоведения штурманского училища при Ладожском университете. У меня по этому предмету экзамен через неделю. — Буркнул я.

— Поня — атно. — Протянул дядька Мирон и, взглянув на Хельгу, развёл руками. — Извини, Хельга, но Кирилл прав. У него ещё и дирижабля нет, а ты уже упрекаешь его в нарушении законов.

— Но… но… а зачем ему ТАКОЙ дирижабль?! Что, обычную «селёдку» построить не судьба? — Вспыхнула сестрица.

— Обычная, как ты выразилась, «селёдка», то есть средний каботажник, обладает малой автономностью, требует большого экипажа и окупается только на постоянных челночных рейсах, либо на каперстве. А я не собираюсь десять лет работать на одной и той же линии, таская в трюме всякий дешёвый хлам. — Откликнулся я.

— И на какой же груз ты рассчитываешь? — Спросил опекун.

— Мелкий, срочный, дорогой.

— Уверен, что кто‑то доверит неизвестному перевозчику нечто действительно ценное?

— Жителю Китежа со знаком пилота и собственным дирижаблем? — Переспросил я. — Пять — шесть выполненных в сжатые сроки заказов, и думаю, вопрос с клиентурой можно будет считать решённым.

— Ну — ну… — Дядька Мирон неопределённо покачал головой. — Ладно. Дело твоё. В конце концов, я ещё не слышал, чтобы владельцы дирижаблей не смогли заработать хоть копейку на своих корытах.

— Ха! — Я довольно кивнул. — Ну, раз мы разобрались с моими гипотетическими преступлениями, я пожалуй пойду в свою комнату. Хочу хорошо выспаться перед экзаменом.

А утром, перед тем как сбежать на тренировку, я всё‑таки немного отомстил Хельге, оставив записку с советом попробовать расспросить её возлюбленного о причинах, по которым на «Фениксе» обосновался личный шлюп Ветрова, в каждом рейсе обязательно уходящий в свободный полёт незадолго до очередного визита патрульных или таможенников…

Гюрятинич не идиот, объяснит будущей супруге, что почём, заодно и прочистит мозги от излишней щепетильности. Всё мне меньше хлопот.

Да, контрабанда. Но уж это ремесло всяко достойнее пиратства. И нет, я не врал. Я действительно не собираюсь делать перевозки незаконных грузов основной статьёй дохода. Но если мой дирижабль привезёт в Русскую конфедерацию пару тонн высококачественных и высокоточных приборов германского образца, да по вменяемым ценам, кому от этого будет хуже?

Точно не мне и не конфедерации. А уж покупатели ещё и спасибо скажут. Так что, да… контрабанда входит в круг моих интересов, как впрочем и честный найм.

И кое — какие шаги в отношении будущего дела, я уже предпринял. В частности, вступил в переписку с Клаусом, с предосторожностями, разумеется. Помня шустрого сыночка торговца Шульца в Меллинге, думаю, через пару — тройку лет у нас с ним найдётся пара тем для обстоятельной и плодотворной беседы, хех…

— Не отвлекайся. — Удар трости по лопатке моментально избавил меня от «лишних» мыслей. Мастер Цао как всегда видит нас насквозь.

Встряхнувшись, я вернул своё внимание к противнику. Мишка недовольно нахмурился. Ну, извини, приятель, я не нарочно.

Учитель Горского, ставя меня в спарринг со своим учеником, настаивал на запрете использования рунных цепей, а я, задумавшись, нарушил это условие. Учитывая, что Михаил в этот момент как раз пытался провести некий приём, мою слишком скорую реакцию он воспринял не очень хорошо.

— Извини, Миш. Задумался… — Повинился я. Горский хмыкнул и вновь встал в стойку. Ладно. Поехали.

На этот раз, я был внимателен и не выходил за рамки обозначенные катайцем, и четвёртую схватку Михаил всё же выиграл, умудрившись влепить мне в лоб такую плюху, что я еле удержался на ногах.

— Это было… быстро. — Очухавшись, проговорил я.

Михаил просиял, но Цао Фенг тут же спустил его с небес на землю.

— Для черепахи. Урок окончен. Кирилл… — Катаец замялся, явно подбирая слова, и проговорил, — все лишние дела до тренировки, после тренировки, но не во время тренировки. Понятно?

— Лишние мысли?

— Именно. — Катаец прищёлкнул пальцами и кивнул в сторону забора отделяющего сад Горских от нашего двора. — Иди. До экзамена два часа.

В училище мы с Михаилом добирались на «емельке». Шик? Да нет, просто, трамваи — пароходы, единственный общественный транспорт Новгорода сегодня отчего‑то забастовали, тем самым порадовав извозчиков и «емелек». Более того, кое‑кто из наших соседей не постеснялся вывести на неожиданные заработки собственные экипажи… в результате, нам пришлось объезжать центр города, поскольку по словам нашего водителя, там гарантировано образовалось несколько самых настоящих «пробок». А я‑то думал, что это «изобретение» куда более поздних времён. М — да уж…

Но, благодаря предусмотрительности «емельки», мы прибыли в училище вовремя. Точнее, даже несколько раньше назначенного времени. Впрочем, судя по количеству суетящихся во дворе училища чёрных бушлатов, сияющих надраенными медными лычками обозначающими курс обучения, не одни мы оказались так предусмотрительны.

— Странно, почти не вижу своих однокашников — заочников. — Протянул я, оглядывая толпу курсантов.

— А ты их хоть раз встречал? — С усмешкой осведомился Михаил, отточенным жестом выровняв только что нахлобученную на голову фуражку.

— Да нет. — Пожал я плечами. — Просто не вижу людей в цивильном.

— Пф. Это говорит только о том, что в отличие от некоторых, твои однокашники озаботились покупкой мундира. — Объяснил Горский.

— Это обязательно? — Удивился я.

— Нет, конечно. — Ответил мой спутник. — Но обычно заочники стараются во всём походить на курсантов, и преподаватели не имеют ничего против.