Не чужие (СИ) - Елена Рай

раз нужно будет подстраиваться под твое настроение, гадая, как к тебе обращаться? Сейчас ты просто «Давид», а через минут десять «Давид Эдуардович»? — вспыхнув со стыда, прекращаю свою поучительную речь. Я отчитываю его, как мальчишку, что прекратил проявлять ко мне интерес.

— Как ты жила все эти годы? — повернув голову в мою сторону, спрашивает совершенно нейтрально, не вкладывая никаких эмоций.

— Худшую часть прожитых лет ты знаешь… — опустив глаза, стараюсь не поддаться снова своим эмоциям.

— Может и ты меня спросишь, как жил я?! — неожиданно схватив меня за руку, притягивает к себе.

Смотря до боли в родные глаза, я не понимаю того, что сейчас происходит. Его лицо искажено, будто ему больно от моего присутствия в его жизни, и я не знаю, как нам дальше вместе сосуществовать в одном кабинете, в одном здании, в одном городе, ощущая непреодолимый конфликт в спокойствии наших душ, зная историю нашей жизни.

— Как ты жил, Давид…? — дотрагиваясь до его лица своей рукой, нежно веду по линии скулы.

— Я хотел сдохнуть в тот самый день, когда ты выбрала другого. Был твоей тенью, глупо надеясь на твое возвращение ко мне, — моя рука замирает и безвольно опадает вниз, от осознания того, что я разрушила не только наши отношения, но и его самого. — Сейчас ты снова в моих объятиях, и я буду идиотом, сказав, что ничего к тебе не чувствую. Боль, подобно змее, которая вонзает свои клыки в мои зарубцевавшиеся раны, позволяет снова тебя ненавидеть, но и желать не меньше. Я чертов мазохист, который разрешил самому себе все «это».

— Я уволюсь… — обхватываю его за плечи, прижимаясь к нему всем телом.

— Уже поздно. Ты снова «отравила» меня, — его пальцы подцепляют мой подбородок, задирая выше, чтобы почувствовать на своей щеке невесомый поцелуй, подобно порханию бабочек.

Мелодия звонка появляется, так неожиданно, что я аж подпрыгиваю на месте.

Давид отходит немного в сторону, принимая вызов. Из обрывков фраз, я понимаю, что он должен срочно, где-то быть, причем в воскресный день.

— Ничего страшного, тебе пора, — стараюсь натянуть на лицо улыбку, но выходит не очень.

— Ты никогда не умела врать. Начинать не стоит, — погладив подушечками пальцев мое лицо, уходит в сторону парковки, где остался его автомобиль.

Пройдясь по парку вдоль и поперек, я прихожу в ужас от того, что ничего не знаю об его личной жизни.

Он постоянно с кем-то разговаривает на работе по телефону, при этом просит либо меня выйти, либо делает это сам, когда я очень занята. В то время, как мой телефон одиноко молчит, давая понять, что его хозяйка, скорее всего «одинока», и до ее жизни нет никому дела. Хоть я и утрирую, но именно, так это и выглядит.

— Ань, привет! Как дела? — быстро тараторю в трубку, пока иду к автобусной остановке.

— Ммм… в данный момент, гуляю по торговому центру. А твои как? Бежишь куда-то? — за ходом своих мыслей не замечаю, что, действительно, практически бегу. Останавливаюсь и перевожу дыхание.

— Ань… у Давида кто — нибудь есть? — лучше сразу перейти к делу, пока она не дошла до новостей из социальных сетей на разнообразные темы.

— Ладно… честно, слухи ходят разные. Одно могу сказать — женат не был, — равнодушно роняет она.

— А какие «слухи ходят»? — растерянно смотрю на свои кроссовки, испачканные в листве.

— Ева… это слухи, не имеющие подтверждения. Отдел кадров, конечно, в курсе, — издав смешок, продолжает. — Давай будем «выше этого».

— Возможно, ты права. А, где ты сейчас находишься? — назвав адрес, Аня пообещала меня подождать на третьем этаже торгового центра.

Через двадцать минут я уже сидела в компании своей подруги, медленно попивая коку — колу из длинной трубочки.

— А почему ты сама не спросила его? — недоуменно спрашивает Аня.

— Не знаю…

— А приглашать на прогулку… не уточнив его «занятость», тоже не догадалась? — загоняет очередной гвоздь в мою «неосведомленность».

— Сама виновата. Да-да… спасибо за поддержку. Я отойду на минутку… — кивнув, Аня достает телефон, чтобы погрузиться в сетку инфо — вестей. К моему приходу, она будет «многое знать», чтобы непременно все мне поведать.

Нужно было поинтересоваться у своей «гулены», в какой стороне искать туалет. Или я его прошла, или… в глазах резко темнеет, в ушах шумит кровь, а мозг отказываться обрабатывать новую для себя информацию.

Давид играет с мальчиком на игровом коврике, расположенным за маленьким заборчиком. Кажется здесь деток оставляют на попечение работника, в то время, как их родители могут спокойно прохаживаться по магазинам, совершая покупки.

В том, что это ребенок Давида — у меня нет никаких сомнений. Мальчик — его копия.

От невыносимой острой боли, растираю грудь, обжигая свое лицо слезами. Кое-как добравшись до туалетной комнаты, закрываюсь на щеколду и сажусь на крышку унитаза.

Вот почему он так хотел, чтобы я его спросила «как жил, именно он». Он каждый раз давал мне понять, что его жизнь обрела смысл, а я осталась для него там, где «похоронила нас».

Я не имею права забирать его из семьи, даже на невинные прогулки. Как я буду смотреть в глаза его ребенка, зная, что умышленно крала их общее время на игры или чтение сказок перед сном, когда его отец был всю неделю занят на работе.

Имея власть над чувствами человека, нужно вовремя остановиться, чтобы не утонуть в той грязи, откуда сама «выползала» несколько лет назад.

Достав телефон, нахожу сообщение от Кирилла. Выкидываю номер из черного списка.

Быстро печатаю ему ответ, не дав себе время на размышление. «Если не попробуешь…»: — стучит у меня в висках одна и та же фраза, словно, на репите, а буквы чертовски быстро превращаются в красноречивое послание своим страхам.

— Пиши адрес, другого шанса у тебя не будет.

Глава 9

Переминаясь с ноги на ногу, я стою перед дверью квартиры, в которой живёт Кирилл.

Адреналиновая лавина схлынула, и теперь приходит понимание того, зачем я сюда пришла. Получить то, что запретно каждому из нас в силу обстоятельств, послуживших к маниакальному физическому влечению. Если я не попробую… я тоже рехнусь.

У меня ещё есть шанс развернуться и уйти, наплевав на свое согласие отдаться мимолетному порыву, подстегнутому суровыми реалиями жизни. Иди же нажать на чёртов звонок, чтобы не быть в своих же глазах чокнутой трусихой, склонной к самобичеванию.

Шумно выдохнув, остервенело выжимаю звонок. Трель раздается по ту сторону двери, заставляющая меня моментально подобраться, сжаться в комочек и просто ждать дальнейших испытаний