Таэ эккейр! - Элеонора Раткевич

Лерметт, наконец-то насытившись, тоже пребывал в не самом дурном расположении духа. Нельзя сказать, что он разом простил весь миропорядок за все существующие в нем неустройства, но уж по крайности к спасенному эльфу не питал ни малейшего раздражения. И правильно, что не питал – повод для раздражения появился у него не во время завтрака, а гораздо позже, когда, собрав все дорожные припасы и поделив, кому что нести, оба путника вышли из пещеры на морозный воздух и кое-как продвинулись по мокрому бугристому льду на пару десятков шагов влево – туда, где над верхней тропой нависала козырьком памятная Эннеари скала.

– Мерзость какая, – с чувством произнес принц, выжимая промокшие рукава рубашки – и зачем только им понадобилось высовываться из-под майлета?

– И то, – коротко вздохнул Эннеари.

Он хмуро оглядел рассиявшееся смертоносное великолепие ледового завала и перевел взгляд на отвесную стену… да нет, в том-то и дело, что не отвесную. Лишь когда он с досадой пристукнул по стене кулаком, Лерметт сообразил: стена имела обратный уклон. Легкий, едва заметный – нужны были приметливые глаза эльфа, чтобы разглядеть его с ходу – но все-таки обратный.

– Ничего, – примолвил эльф, перехватив встревоженный взгляд принца. – Заберусь как-нибудь.

– Что значит – заберусь? – прищурился Лерметт.

– То и значит, что заберусь, – ответствовал Эннеари. – Не ты же полезешь.

– Почему это? – возмутился принц.

– Потому что я это лучше умею, – очень доходчиво объяснил эльф.

Нет, вы видели такое? Наглость, наглость-то какова! Лерметт оскорбленно нахмурился, собираясь заявить, что вовсе даже ничего подобного, и что откуда Эннеари вообще взял, и что отец с Илмерраном тренировки ради с шести лет гоняли его по стене Старой Ратуши всего с тремя кинжалами для страховки – как раз на подобный случай… он даже было и рот открыл – но Эннеари опередил его.

– Ты ведь сам сказал, что места эти знаешь только по карте, – как ни в чем не бывало, заявил Эннеари. – Ты никогда здесь раньше не был, верно?

Лерметт насупился и кивнул.

– А мне бывать приходилось, – безжалостно подытожил эльф. – Нечасто, признаю – но все равно чаще, чем никогда. И стены здешние я знаю лучше, чем ты. Тебе здесь не подняться. Поверь мне. А я пройду.

На такой довод крыть было нечем. Но Лерметт все равно попытался – потому что речь шла не о том, кто лучше знает здешние каменюки. Во всяком разе, не только об этом.

– Да знай ты себе что хочешь, – огрызнулся он, – хоть историю традиционного праздничного гномьего наряда всех восьмидесяти шести главных кланов! Как будто в этом все дело…

– А в чем? – невозмутимо поинтересовался эльф.

– Да как я тебя после вчерашнего самого лезть отпущу? – почти заорал Лерметт.

Вместо ответа Эннеари взял принца за руку и провел ею по своей щеке. По левой – той самой, на которой вчера красовалась широкая рана, не оставившая к утру по себе и следа.

– Доволен? – осведомился Эннеари.

– Ты что, мордой туда лезть собрался? – огрызнулся Лерметт. – А ребра твои?

Эннеари неторопливо скинул продырявленное одеяло, распахнул рубаху, закинул руки за голову и, с наслаждением потянувшись, сделал глубокий вдох. Лерметт отвел глаза, не собираясь верить очевидному.

– Доволен? – повторил Эннеари, вновь старательно облачаясь.

– Да, – ответил Лерметт тоном, в котором ясно слышалось «нет». Он не забыл, как вчера вот эти самые ребра перекосило от нажатия его рук. Вот ведь бред какой… ну неужто ему вчера померещилось с перепугу?

– Если ты считаешь меня калекой, – сообщил эльф, когда голова его вынырнула из прорези в одеяле, – то тебе попросту показалось. Мы, эльфы, народ живучий.

– Как лягушки, – буркнул Лерметт, вынужденный уступить.

– Лучше, – жизнерадостно заявил Эннеари. – Гораздо лучше. Премного тебе благодарен, конечно… а только ты за меня не переживай. Со мной все в порядке, и я пройду. – Он замолчал на мгновение и неожиданно прибавил. – Жаль только, что вбивать по дороге нечего. Не зубочистку же твою.

Как и прежде, Лерметт от такого сходства во мнениях сразу согрелся душой, невзирая на размолвку. Согласие во взглядах на мироздание заставляет обычно пренебрегать такими пустяками, как невыносимо склочный характер – а эльф, даром что склочник и спорщик несусветный, во многом, если не во всем был с Лерметтом вполне согласен.

– Как это – нечего? – картинно изобразил обиду принц.

Довольно хмыкнув, он расстегнул широченную пряжку своего не менее широкого наборного пояса, нажал на внутреннюю ее сторону, встряхнул и извлек на свет сначала из правой, а потом из левой ее половины по пять костыльков – небольших, но на диво прочных, из лучшей гномьей стали. Все-таки занудливая предусмотрительность, которой принц обзавелся в подражание Илмеррану, оказалась очень даже к месту.

– Держи, – объявил довольный Лерметт, протягивая костыльки эльфу. – Самые надежные. Куда хочешь, туда и забивай.

Но Эннеари сначала потянулся не к костылькам, а к поясу. Глаза у него так и разблестелись.

– Надо же, – выдохнул он. – У тебя не только воротник с секретом, а еще и пояс со смыслом. Надо будет и мне такой соорудить. Можно поглядеть?

– Конечно. – Лерметт снова расстегнул уже застегнутый было пояс и кинул его Эннеари. Эльф поймал пояс одной рукой, не глядя.

– А у тебя там проволоки нет? – поинтересовался он, внимательно осматривая пряжку.

– Какой еще проволоки? – не понял Лерметт.

– Обыкновенной, – рассеянно ответил эльф. – Круглой, не слишком тонкой, лучше всего стальной, только с насечкой.

– Зачем? – в первую минуту не понял Лерметт.

– Хорошая пила на крайний случай, – объяснил Эннеари. – Нету?

– Пока нет, – медленно ответил принц. – А когда будет, я ее не в поясе спрячу. Если вдруг где в плен попадешься, пояс почти наверняка отберут… а такая вот проволока очень даже может пригодиться.

Он глянул на эльфа не только с уважением, но и с приязнью. Что ему за дело, какие и нового знакомца уши – тем более, что не так и сильно они отличаются от человеческих, не знать, так и не догадаешься – куда важнее, какие у парня мозги! А мозги у него в голове есть, причем толковые.

– Может, еще что посоветуешь? – без тени иронии осведомился Лерметт. Он и в самом деле был бы не прочь получить совет от того, кому по уму его дать. Принц никогда не считал зазорным учиться, и делал это, не обинуясь знатностью и чином наставника – был бы совет к делу, а дать его и последний нищий вправе.

Эннеари охотно повернул пряжку изнанкой кверху.

– Если вот эту сторону сделать двойной, – сказал он, проводя по ней пальцем для пущей понятности, – и на шпеньке, чтобы откидывалась… ну, как крышка у шкатулки…

– Туда гораздо больше всякого припаса влезет, – подхватил Лерметт. – А если ее, откидную, еще и заточить получше…

– Особенно если не просто откидную, а разъемную, – перебил его Эннеари, – считай, у тебя преотличное лезвие, а то и топорик прибавится. Непременно себе такую сделаю.

Теплая волна симпатии вновь накатила на Лерметта. Нет, ну до чего же ему спутник попался толковый и справный! Настоящая дорожная косточка, прирожденный бродяга. Не то, что велеречивые придворные и прочие свитские неуделки. Даже обычные рыцари, и те ему в подметки не годятся: они ведь без оруженосца в своих тяжелых доспехах шагу лишнего ступить не смогут. Одна беда – никак не поймешь, о чем и как с этим дельным парнем, кроме дела, разговаривать… да и о деле говорить приходится с оглядкой. Двумя словами перемолвиться не успели, а уже вся спина от напряжения взмокла. Эх, ну до чего же глупо вышло, что они с Илмерраном язык эльфийский изучить успели, а вот до обычаев так толком и не добрались. Лерметт ведь о них почти ничего и не знает. Право, жалость какая! Знай он побольше, не чувствовал бы себя таким олухом. А еще больше ему жаль, что Илмеррана так не ко времени понесло в Арамейль проведать свою многочисленную родню. Иначе бы Лерметт непременно упросил гнома сопровождать его… хотя зачем упрашивать – этот зануда и сам бы напросился с превеликой охотой. Вот уж кто знаток из знатоков! Неужели он бы оставил Лерметта на произвол его невежества? Да никогда в жизни!

Призадумавшись, Лерметт не сразу и заметил, что вытворяет толковый и дельный эльф – а когда заметил, у него глаза на лоб полезли. Толковый и дельный эльф, положив костыльки и пояс Лерметта рядом с собой на лед, сноровисто разувался.

– Ты рехнулся! – возопил Лерметт, подхватив свое добро со льда и мгновенно опоясываясь.

– Нет, – отрезал эльф. – Сам видишь, какая тут стена неудобная. Костыльки там или не костыльки, а в сапогах я не долезу. Сорвусь.

– Поморозишься, ненормальный! – взвыл Лерметт.

– Ни-ни, – хладнокровно возразил Эннеари, ступая босыми ногами на лед. – Я же все-таки эльф.

– Тогда полезай скорее, если эльф! – не выдержал Лерметт. – Чего ждешь – пока ноги отвалятся?