Настоящие солдаты удачи - Ричард Дэвис

Когда я хотел купить одну марку, чтобы показать в этой книге, я обнаружил, что они стоят намного дороже, чем указано на лицевой стороне.

Орден Тринидадского креста

Некоторое время дела у нового королевства шли хорошо. В Сан-Франциско король Джеймс лично нанял четыреста кули и снарядил шхуну, которую отправил в Тринидад для совершения регулярных рейсов между его княжеством и Бразилией. Представитель Хардена-Хикки развернул на острове строительство пристани и домов, а канцелярия министерства иностранных дел на Западной Двадцать Шестой улице готовилась принимать потенциальных поселенцев.

А затем переменчивая судьба внезапно и неожиданно нанесла удар по независимости королевства. От этого удара оно так и не оправилось.

В июле 1895 года Великобритания, прокладывая телеграфный кабель в Бразилию, обнаружила на своём пути остров и захватила его для телеграфной станции. Бразилия выразила возражение, и в Байе толпа забросала камнями дом английского генерального консула.

Англия притязала на остров по причине его открытия Галлеем. Бразилия притязала на него как на отколовшийся кусок континента. Мир ждал войны между соперниками, а о том факте, что остров на самом деле принадлежит нашему королю Джеймсу, все забыли.

Но министр иностранных дел был на посту. Он действовал оперативно и энергично. Он обратился с нотой протеста ко всем правительствам Европы и к нашему госдепартаменту. В ноте было написано следующее:

«Великий канцлер Княжества Тринидад,

Западная Двадцать Шестая улица, 27, Нью-Йорк, США.

30 июля 1895 года.

Его превосходительству государственному секретарю республики Северо-Американских Соединённых Штатов, Вашингтон, округ Колумбия.

Ваше превосходительство! Я имею честь напомнить Вам:

1. Что в сентябре 1893 года барон Харден-Хикки официально объявил всем правительствам, что он владеет необитаемым островом Тринидад;

2. Что в январе 1894 года он снова объявил об этом правительствам и в то же время проинформировал их, что с этой даты территория должна называться Княжеством Тринидад; что он принял титул князя Тринидада, и царствует под именем Джеймса I.

После этих заявлений несколько правительств признали новое княжество и его князя, и, во всяком случае, никто не счёл необходимым выразить протест или несогласие.

С другой стороны, пресса всего мира часто знакомила читателей с этими фактами, предавая их всей возможной огласке. После выполнения этих формальностей права его светлости князя Джеймса I должны уважаться как действительные и неоспоримые, поскольку законы предписывают, что брошенные территории принадлежат тому, кто завладеет ими, и поскольку остров Тринидад, покинутый на многие годы, определённо относится к вышеупомянутый категории,

Тем не менее, как известно Вашему превосходительству, недавно английский военный корабль, несмотря на законные права моего августейшего суверена, высадил на Тринидаде вооружённый отряд и принял его во владение именем Англии.

После этого захвата бразильское правительство, напоминая о древнем португальском владении (давно недействующем), заявило, что английское правительство должно отказаться от острова в пользу Бразилии.

Я прошу Ваше превосходительство содействовать тому, чтобы правительство Северо-Американских Соединённых Штатов признало Княжество Тринидад как независимое государство и гарантировало свой нейтралитет.

Таким образом правительство Северо-Американских Соединённых Штатов окажет мощную поддержку делу добра и справедливости, которое не понимают Англия и Бразилия, положит конец ситуации, которая грозит привести к нарушению мира, восстановит согласие между двумя великими державами, готовыми взяться за оружие, и, кроме того, подтвердит приверженность Доктрине Монро[62].

В ожидании ответа Вашего превосходительства выражаю вам глубочайшее уважение.

Великий канцлер, министр иностранных дел граф де ла Буасье».

В то время госсекретарём был Ричард Олни[63]. Его отношение к протесту и к джентльмену, который его написал, полностью подтверждает ту репутацию человека, не знающего хороших манер, которую она заработал на своём посту. Сказав, что не может разобрать почерк, которым написан протест, он поступил с ним так, как должен поступать каждый государственный деятель и каждый джентльмен. Он передал это письмо «чудака» вашингтонским журналистам. Можете представить, что они с ним сделали.

На следующий день нью-йоркские репортёры свалились на канцелярию и министра иностранных дел. Был август — «мёртвый сезон», настоящих новостей не было, и проблемы де ла Буасье заняли много места в газетах.

Они смеялись над ним и над его королём, над его канцелярией, над его ломаным английским, над его степенными придворными манерами, даже над его одеждой. Но, несмотря на насмешки, между строк вы можете прочитать, что для этого человека всё происходившее было ужасно серьёзно.

Впервые об острове Тринидад я услышал от двух знакомых, которые три месяца искали там сокровища, и когда Харден-Хикки объявил себя повелителем острова, я через газеты внимательно следил за его делами. Частично из любопытства, частично из сочувствия, я зашёл в канцелярию.

Она располагалась в доме из коричневого песчаника в грязных окрестностях Седьмой авеню, где сейчас отель «Йорк». Три недели назад я снова там побывал, и там ничего не изменилось. Во время моего первого визита на входной двери висел кусок бумаги, на которой рукой де ла Буасье было написано: «Chancellerie de la Principaute de Trinidad»[64].

Канцелярия находилась в совсем неподходящем месте. На ступеньках дети из трущоб играли прищепками. На улице торговец хриплым голосом предлагал увядшую капусту женщине в халате, которая свисала с пожарной лестницы. Запахи и жар летнего полуденного Нью-Йорка поднимался от асфальта. Омываемый волнами остров возле Бразилии был где-то очень далеко.

Де ла Буасье принял меня с недоверием. Утренние газеты сделали его осторожным. Но после нескольких обращений «Ваше превосходительство» и уважительных вопросов о «Его Королевском Высочестве» его доверие восстановилось. Он не видел ничего юмористического ни в ситуации вообще, ни даже в расписании отплытия судов на Тринидад, которое висело на стене. В расписании было указано две даты: 1 марта и 1 октября. На столе лежали копии королевских воззваний, почтовые марки нового правительства, тысячефранковые облигации и красно-золотые, покрытые эмалью кресты Тринидадского ордена в картонных коробках.