Новогодние неприятности, или Семья напрокат (СИ) - Гранд Алекса

В храме искусства все проходит, на удивление, спокойно. Директриса принимает нас с Ленчиком, как родных. Поит чаем с конфетами в своем кабинете, показывает фотографии творческих коллективов и обещает позвать на премьеру «Щелкунчика» в конце месяца.

— Спасибо за приглашение, Елена Германовна.

Я думаю, что Алиске должен понравиться новогодний спектакль, поэтому с энтузиазмом цепляю со стола глянцевый буклет и прячу его в карман пиджака. Настроение максимально отдаляется от рабочего в свете всех этих елок, предпраздничных распродаж и грядущей помолвки.

Но расслабляться рано. На повестке дня еще визит в интернат для трудных подростков, который оставляет после себя тягостное впечатление. Курение, алкоголь, воровство — лишь часть проблем, с которыми сталкиваются воспитанники центра. Все то, от чего мы так стараемся оградить наших детей.

Не всем повезло родиться в благополучной семье.

После полного погружения в эту давящую атмосферу в автомобиль я сажусь выжатый, как лимон. Лишние мысли блокирую, потому что невозможно помочь каждому, и отрешенно рисую узоры на холодном стекле.

Всю дорогу молчим. Даже многословный и суетливый Парфенов ничего не говорит. Усиленно строчит что-то в своем телефоне и шумно вздыхает.

— Приехали, шеф.

Спустя какое-то время Захар вырывает меня из липкой паутины думок, и я встряхиваюсь. Планирую запить горьковатое послевкусие двумя большими кружками ванильного латте и собираюсь пораньше слинять домой, забывая о том, что сам назначил на пять часов собеседование новой няне.

— Привет, папочка!

Стоит мне только распахнуть дверь кабинета и перешагнуть через порог, как в барабанные перепонки врезается звонкий крик дочери. А спустя пару секунд она уже оказывается у меня на руках и доверчиво прижимается своей щекой к моей щеке.

От этого простого жеста у меня в груди разливается тепло, усталость исчезает, как по мановению волшебной палочки, и снова хочется жить и дышать полной грудью. Алиска — это главная причина, почему я никогда не жалел о достаточно раннем и опрометчивом браке.

И, если бы мне выпал шанс что-то поменять в своем прошлом, я бы все равно пошел по этому пути.

— Привет, солнышко.

Чмокнув дочь в макушку, я поднимаю голову и натыкаюсь взглядом на хозяйничающую возле моего стола Юлю. Сегодня на ней кремовый свитер крупной вязки, черные узкие джинсы, черные ботинки на шнуровке. Длинные светлые волосы собраны в плотный пучок, аккуратные сережки-дождики в ушах качаются в такт ее плавным движениям.

И я ловлю себя на мысли, что она очень красивая. Естественная такая. Натуральная. Не рисуется. Не притворяется. Не лицемерит.

— Здравствуй, Демьян, — кивает мне деловито и продолжает доставать из сумки контейнеры с едой. — Ты, наверное, не обедал, да?

— Ага.

— Здесь котлеты, здесь пюре, а здесь — десерт.

— Мы с Юлей приготовили для тебя пирог с земляникой, — обняв меня за шею, важно сообщает Алиска, и я направляюсь к столу вместе с ней. Опускаюсь в кресло, усаживаю дочку на колени и намереваюсь сполна насладиться домашней пищей, когда установившуюся гармонию нарушает претендентка на должность няни.

И все бы ничего, но длина юбки размалеванной брюнетки и глубина ее декольте заставляют задуматься о том, что девица ошиблась дверью.

Глава 8.1

Юля

— Папа никогда не обедает на работе.

Делится со мной Алиса по пути в кафе, отчего решение привезти Ларину в офис что-нибудь вкусненькое созревает мгновенно. Я методично раскладываю картошку с котлетами по лоточкам и привлекаю малышку к украшению песочного пирога ягодами.

— Как в школе, крошка? — интересуюсь у Алисы между делом и боковым зрением фиксирую, как она закусывает нижнюю губу и отводит в сторону глаза. — Что случилось?

— Яна сказала, что Дима со мной дружит только потому, что у меня папа — депутат.

Переживает, конечно. Смотрит на меня с плохо скрываемой грустью. Мне же хочется отвесить ее однокласснице подзатыльник, хоть бить детей неправильно, негуманно и дальше по списку.

— А кем работает папа у Димы?

Осторожно интересуюсь и попутно укладываю контейнеры с едой в сумку, получая вполне закономерное.

— Банкир.

Выдыхаю тихонько. Иногда дети бывают очень злыми. А подростки и вовсе славятся любовью друг друга потроллить. Помню об этом прекрасно, хоть с окончания школы прошло уже много лет, и не забываю, как часто спасал меня от травли Демьян.

— Скорее всего, Яне нравится Дима, и она тебе просто завидует.

— Правда?

Воспрянув духом от моих слов, доверчиво прижимается ко мне Алиса, и я крепко ее обнимаю и глажу по спине, роняя уверенное «правда».

К счастью, все эти тревоги быстро улетучиваются, стоит только Ларину очутиться в непосредственной близости от дочери. Мой фиктивный жених и по совместительству любящий родитель подхватывает кроху на руки и устало улыбается, я же в очередной раз поражаюсь их сходству.

И проявляется оно вовсе не во внешности — в жестах и мимике. Дочка с отцом абсолютно одинаково выгибают левую бровь, хмурят высокие лбы и улыбаются тоже одинаково. Искренне и широко, отчего свет мгновенно заполняет пространство в радиусе десятка метров.

— Спасибо, Юль! Очень вкусно.

Ларин благодарит меня с набитым ртом, а я отчего-то смущаюсь. Хоть наша помолвка не больше, чем фарс, мне нравится заботиться о Демьяне. Наверное, потому что он не воспринимает все как должное и, словно ребенок, радуется горячим котлетам и самому обыкновенному пюре.

Жалко, что умиротворение длится недолго. Спустя пару минут в дверь раздается нетерпеливый бойкий стук, и в кабинет просачивается вызывающе одетая девица. Шелковая обтягивающая блузка топорщится на ее груди внушительного размера, черная короткая юбка подозрительно смахивает на пояс для ревматизма, как любит говорить моя бабушка, а в ее туфлях на убийственных каблуках, я уверена, очень удобно… сидеть.

— Здравствуйте. Я на собеседование, — жеманно произносит она, только вот Демьян не разделяет переполняющего ее оптимизма.

— Девушка, а кто вам сказал, что мы ищем стрип… кхм… экзотическую танцовщицу? — жестко высекает Ларин и откладывает вилку в сторону.

Вдох. Выдох. Пауза.

Обычно я нормально воспринимаю окружающий мир и не ревную мужчин к представительницам противоположного пола. Но сейчас все скатывается с привычных рельс и жгучая ревность окатывает кислотой грудь. Давно забытое чувство восстает из пепла, как феникс, и царапает когтями ребра.

Вызывает потребность положить ладони Демьяну на плечи и склониться к нему, проникновенно шепча.

— У тебя обед остывает, ешь.

Да, я не готова уйти из кафе и быть рядом с Алиской двадцать четыре часа на семь, но и терпеть рядом с ребенком эту пародию на нормальную няню я не хочу. Или дело все-таки в мужчине, чью невесту я вынуждена играть?

К счастью, малышка не дает мне долго копаться в себе. Она ерзает на коленях отца, изучает брюнетку из-под полуопущенных ресниц и категорично заявляет.

— Пап, она мне не нравится.

Глава 8.2

— Мне она тоже не нравится, Демьян, — произношу негромко и отстраняюсь от Ларина, опираясь бедром о стол. — Если тебя, конечно, интересует наше мнение.

Не знаю, чем именно я задеваю депутата, позой ли, словами, интонациями, но он отчего-то начинает рассматривать меня пристально. Ни одной детали не пропускает так, что мне хочется съежиться и спрятаться в стоящий у стены шкаф. Ларин тяжелым взглядом ощупывает меня всю, после чего возвращается к моему наверняка раскрасневшемуся лицу и довольно хмыкает.

— Интересует.

Выносит вердикт он и принимается доедать котлеты с пюрешкой. Внимания на мнущуюся в проходе соискательницу не обращает, зато умудряется что-то рассказывать дочери вполголоса, вызывая у Алиски широкую счастливую улыбку.

— А я? — спустя пару минут, брюнетка все-таки решает напомнить про свое существование. Откашливается, поправляет топорщащуюся блузку и пытается одернуть ультракороткую юбку вниз. Юбка наотрез отказывается сотрудничать.