Не откладывай убийство на завтра - Людмила Ситникова

– Гляди, а вон и наш мальчик чапает, раз-два, раз-два!

Ката повернула голову: мальчиком оказался мужчина лет тридцати. Высокий светловолосый атлет выглядел очень сексуально в обтягивающих светло-синих джинсах и белой футболке.

– Что-то он как-то сегодня странно шагает, – продолжала смеяться блондинка.

– Наверное, слишком устал, – заржала брюнетка.

Копейкина пожала плечами и постучала.

– Кого, черт возьми, принесло?

– Лилиана Всеволодовна, это Катарина, вы вчера…

– Заходи.

Лилиана сидела в кресле перед зеркалом, Идея Карповна колдовала над лицом актрисы.

– Доброе утро.

Старушка кивнула.

– Ничего доброго в нем не вижу, – прошипела Серебрякова.

– Представляете, Ручкин сказал – я больше не нужна.

– Подумаешь, большая новость, ты все равно не актриса. Вот у меня действительно проблемы, из-за смерти Карповой я лишилась такого текста! Опять будут менять сценарий…

– А как теперь сложится судьба Тани… я имею в виду ее героиню?

– Как обычно – положат в кому, потом отправят к праотцам, а через месяц о ней забудут. Ну почему она вздумала умереть сейчас? У нас с ней были такие потрясные сцены!

Идея Карповна скривилась, но промолчала, Катка тоже решила не лезть на рожон. Похоже, сегодня Лилиана явно не в духе.

– Говорили мне умные люди, – продолжала негодовать актриса, – не загорай, проводи меньше времени на солнце! Так нет, я никого не слушала, отмахивалась, считала их россказни бредом. В двадцать пять действительно подобные заявления выглядели смешно, я при любой возможности подставляла лицо солнцу… а теперь приходится за это расплачиваться.

– Лилиана Всеволодовна, – подала голос Идея, – вы преувеличиваете, у вас очень хорошая кожа, для вашего… – гримерша осеклась.

– Для моего возраста, ты это хотела сказать?

– Я…

– Давай, еще ты испорти мне настроение!

– Вы не так поняли.

– Я все прекрасно поняла, – Серебрякова жестом показала Копейкиной на сценарий. – Нужно пробежаться по тексту, в голове вообще пусто.

Ката взяла папку и устроилась на стуле. Внезапно ее взгляд остановился на трельяже, а если точнее, на болванке с натянутым на нее белокурым париком. Ката покосилась на Лилиану. На голове актрисы были туго заплетены восемь косичек. Казалось, что глаза Серебряковой вот-вот вылезут из орбит.

«Интересно, зачем им так туго заплетать, если она все равно наденет парик?»

Идея Карповна тем временем рисовала Серебряковой второй глаз. Когда с макияжем было покончено, Лилиана взяла увеличительное зеркало.

– Ужасно!!!

– Что вас не устраивает? – Идея Карповна осталась вполне довольна своей работой.

– Глаза… глаза усталые и выдают возраст.

– Но, Лилиана…

– Идея Карповна, наклейте мне вторую пару ресниц.

– Я считаю…

– Тебе платят не для того, чтобы ты считала, – актриса потянулась к пачке сигарет. – А ты что таращишься? Открывай папку.

Катарина подавала Лилиане реплики, изредка бросая быстрые взгляды на звезду, а Серебрякова, куря сигареты одну за другой, не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме своей внешности.

Идея Карповна водрузила на голову актрисы парик.

– Он меня старит!

– Нет.

– Старит!

– Вы преувеличиваете.

– Некоторые люди за деньги готовы лизать задницы кому угодно, но никогда не услышишь от них ни слова правды. – Она повернулась к Катарине: – Скажи, только честно, парик мне идет?

Копейкина вжала голову в плечи: по ее мнению, прическа не только не шла, она просто уродовала Лилиану. Интересно, неужели она сама этого не замечает?

– Что молчишь?

– Я думаю…

– Ну?

– Слишком большой начес, – неуверенно проговорила Катка, – а в общем и целом неплохо.

Лилиана сорвала парик и швырнула его в угол.

– Не выйду! Пусть хоть на части режут, я не выйду из гримерки!!!

– Лилиана Всеволодовна, успокойтесь.

– Не надо меня успокаивать, к дьяволу спокойствие, и прекратите наконец трясти перед моими глазами пуховкой!

Идея Карповна загадочно улыбнулась.

– Я, конечно, не хочу разносить сплетен, но мне стало известно кое-что про Стальмакову.

Лилиана потянулась за очередной сигаретой.

– И что же? – в глазах запрыгали веселые искорки. Как и любая женщина, Лилиана обожала сплетни, а если сплетня касалась ее вечной соперницы, удовольствие утраивалось.

– Не уверена, правда ли это…

– Говори!

– Костюмерша сказала, что у Стальмаковой… отвратительный целлюлит, живот покрыт апельсиновой коркой.

Серебрякова молодела на глазах: обнажив белоснежные зубы в очаровательной улыбке, Лилиана сладко пропела:

– Идея Карповна, дорогая, простите меня, я была несколько груба с вами.

– Ничего страшного.

– Катариночка, лапочка, будь другом, подними мой парик, мне срочно нужно выйти.

Натянув парик, Серебрякова прошлась по губам блеском и выпорхнула из гримерки.

Идея Карповна опустилась в кресло звезды.

– И так почти каждый день.

– Что? – не поняла Катка.

– Да вот эти ее причуды, то одно не так, то другое не эдак. А с париком она мучает меня почти год, словно это я его выбирала. Не нравится, купи новый, так нет – будет нервы выматывать.

– А зачем вы сказали про Стальмакову?

– Видела, как на нее подействовало, теперь она до конца дня в приподнятом настроении останется.

– Но раскрывать чужие тайны, тем более настолько интимные…

– Брось, какие тайны, у Нателлы тело как у двадцатипятилетней девушки, целлюлитом даже и не пахнет.

– А зачем же вы соврали?

– Чтобы поднять Лилиане настроение. Я, признаться, сама Стальмакову терпеть не могу, мегера жуткая, тем самым убиваю двух зайцев сразу.

Ката молча смотрела на Идею.

– Поработаешь здесь с мое, еще не такой стервой станешь, – засмеялась гримерша.

– Не боитесь? Могут возникнуть проблемы, я уверена, что Лилиана направилась к Нателле.

– Без сомнений, ну и что?

– Так ведь вам влетит.

– Серебрякова прекрасно знает, что никакого целлюлита у Нателлы нет, она поверила мне, заведомо зная, что это ложь.

– Не понимаю…

– Актеры, как дети, видят только то, что хотят увидеть. Лилиана хотела услышать какую-нибудь гадость про Стальмакову, она ее услышала… и поверила.

– Бред!

– Согласна, а кто сказал, что здесь все здоровые? Практически у каждого с психикой проблемы, взять хотя бы Ручкина, целыми днями орет как ошалелый.

Копейкина промолчала.

Последовал тяжелый трудовой день. Катарина присутствовала на съемочной площадке, когда снимали сцены с Серебряковой, а в перерывах они вместе пробегались по тексту в гримерке актрисы. Катка даже начала входить во вкус: целый день находишься при звезде, которая, хоть иногда и позволяет себе грубое обращение с окружающими, но, по сути, все же не такая уж и стерва.

В час дня объявили перерыв, Лилиана попросила принести чашку холодного кофе и оставить ее в одиночестве. Катарина подошла к Идее Карповне: лучшего момента для разговора, чем получасовой перерыв в этой суматохе, не найти. Идея налила две чашки чая и достала упаковку шоколадных вафель.

– Все хочу у вас поинтересоваться, в каких отношениях вы были с Татьяной? – осторожно начала Копейкина.

– С Танюшей? Как тебе сказать… в нормальных, да и какие у нас могли быть отношения, я гример, она актриса. Конечно, иногда Карпову заносило, могла немного «позвездить», но в целом человеком она была неплохим. Если сравнивать ее с Серебряковой или Нателлой, Карпова – сущий ангел во плоти. А почему ты интересуешься?

– Мне не дает покоя мысль: кто мог отравить Таньку?

– Да ты же ничего не знаешь.

– О чем?

– По всей видимости, Таню никто травить не собирался. Вчера милиция обнаружила в ее сумочке пакетик с цианистым калием.

– Как?!

– Да, да, представляешь, лежал себе на дне, и, мне кажется, они склоняются к мысли, что Карпова покончила жизнь самоубийством.

– Это невероятно! Смешно и глупо, я не верю!

– Вероятно, невероятно, а яд нашли у нее, она могла сама подсыпать в кофе цианид.

– Вы верите в это?

– Звучит абсурдно, но, согласись, такое могло иметь место.

– Таня не сумасшедшая, чтобы травить себя!

– Мы же не знаем, почему она так поступила, вот у меня соседка, узнав о своей неизлечимой болезни, наглоталась снотворного.

– Таня была здорова.

– Откуда тебе знать?

– Мы подруги, а потом… если на долю секунды предположить, что она действительно хотела свести счеты с жизнью, не кажется ли вам странным, что она выбрала слишком экстравагантный способ? Намного проще отравиться дома, а не при таком скоплении народа.

– Актриса!

– Что?

– Она – актриса, у них другая психология! Обычный человек выпивает снотворное и ложится спать, а актеры все и всегда делают напоказ, им нужно находиться в центре внимания. Понимаешь, от этого они кайфуют.

Катарина мотала головой. Танюха покончила жизнь самоубийством – нет, нет, и еще сто раз нет! Она прекрасно знала Карпову, знала, как та любила жизнь, и никакие бытовые проблемы не могли бы довести Татьяну до самоубийства. Даже если бы, как предположила Идея Карповна, Таня была неизлечимо больна, она не совершила бы подобной глупости.