Ислам и политика: Сборник статей - Александр Игнатенко

Что такое исламизм

Адекватной формой экспликации подобной дестабилизирующей активности является концепт (понятие) исламизма. Исламизм – идеология и практическая деятельность, ориентированные на создание условий, в которых социальные, экономические, этнические и иные проблемы и противоречия любого общества (государства), где наличествуют мусульмане, а также между государствами, будут решаться исключительно с использованием исламских норм, прописанных в шариате (системе нормативных положений, выведенных из Корана и Сунны). Иными словами, речь идет о реализации проекта по созданию политических условий для применения исламских (шариатских) норм во всех сферах человеческой жизнедеятельности. Именно поэтому исламизм именуется еще политическим исламом или политизированным исламом. Тем самым исламизм представляет собой одну из политических идеологий и в этом отношении функционально сравним с другими политико-идеологическими системами.

Реализация исламистского проекта предполагает глубинную и широкомасштабную социальную трансформацию (кто-то предпочел бы назвать это революцией) по той причине, что нигде в мире не существует государства, в котором все без исключения аспекты жизнедеятельности общества регулировались бы только и исключительно исламскими шариатскими нормами. В этом отношении не является таким государством даже Саудовская Аравия. Достаточно сказать, что в исламских шариатских нормах не предусмотрено существование королевской власти.

В концепте исламизма таким образом объединяются разнопорядковые движения, имеющие место в разных концах света, учитываются идеологические и организационные, стихийные и сознательно регулируемые, внутренние и международные, мирные и насильственные аспекты глобальной дестабилизирующей активности. Устанавливается также сложная и напряженная связь исламизма с исламом. Всякий исламист мусульманин, но не всякий мусульманин исламист.

Исламизм как гиперреакция

Ислам в его историческом развитии прекрасно адаптируется к изменяющимся условиям общественного бытия, в том числе к господствующим идеологическим течениям. Исламизм же можно рассматривать как защитную гиперреакцию на неумеренную адаптацию, грозящую самоуничтожением ислама.

Исламизм противостоит всем иным идеологиям, политическим системам и общественно-политическим проектам как секулярным, светским. Тем самым главный источник глобальной дестабилизирующей активности, связанной с исламом, заключается в непримиримом конфликте по линии исламизм-секуляризм. Для того чтобы более резко очертить эту проблему, скажем, что могут быть и существуют мусульмане-демократы, мусульмане-либералы, но не может быть исламиста-демократа (или исламиста-либерала, или исламиста-националиста).

Именно поэтому исламизм в первую очередь противостоит политическим режимам в исламских странах. По той очень простой причине, что государства (системы власти) в этих странах являются секулярными, светскими – либо полностью, либо преимущественно. И парадоксальность ситуации состоит в том, что одновременно исламизм противостоит исламу – исламу модернизирующемуся, демократизирующемуся, либерализирующемуся, я бы даже рискнул сказать, исламу секуляризирующемуся, то есть адаптирующемуся к изменяющейся социально-политической реальности стран распространения ислама и их неисламскому окружению.

Носители исламизма

Кто является субъектом или носителем исламизма? Это те социальные группы, которые заинтересованы в сохранении или установлении исламской (шариатской) формы власти в той или иной стране и/или в создании соответствующих условий для экспансии этой формы власти за рубежом. Есть только одна группа населения, которая заинтересована в этом полностью и безусловно. Это – антимодернистское исламское духовенство.

Историческая тенденция (не говорю закономерность) первых семи десятилетий XX века – секуляризация стран распространения ислама и вытеснение духовенства из общественной жизни в ходе модернизации. Модернизация-секуляризация осуществлялась и продолжает осуществляться в разных формах, но во всех случаях она приводила к резкому падению роли и значения духовенства, превращения его в исчезающий класс – за исключением так называемых модернистов, которые, адаптируясь к изменяющимся историческим условиям, адаптировали к ним ислам.

Модернизация в любой форме была связана с секуляризацией, что означало отсутствие исторической перспективы для духовенства как особого, идеологически и во многом политически и экономически господствующего социального слоя в традиционном, домодернистском обществе. Самое большее, на что духовенство могло рассчитывать, – так это на сугубо служебные функции в обществе, политически организованном на принципах секуляризма. Антимодернистское духовенство как носитель исламизма всегда существовало в период модернизирующих реформ в странах распространения ислама, но все более маргинализировалось, а то и просто уничтожалось. При этом теоретический исламизм (его можно было бы назвать утопическим) всегда существовал в качестве реакции на модернизацию-секуляризацию. Здесь нужно вспомнить исламистов-утопистов Джамаль-ад-Дина аль-Афгани, Мухаммада Абдо, Хасана аль-Банну, Сайида Кутба.

Антимодернизм в конкретных исторических условиях – всегда антизападничество. Запад – главный враг исламистов, оттуда, с Запада, идет секуляризация – в виде либерализма или демократии, коммунизма или национализма.

Шансы для исламизма

Но 70-е годы XX века предоставили антимодернистскому духовенству исторический шанс. Именно в этот период дают о себе знать два квази-теократических исламистских режима – муфтиекратия в Саудовской Аравии и муллократия в Иране.

Исторический шанс, то есть обстоятельство, которое не имеет отношения к исламу и не вызвано к жизни стремлениями или деятельностью духовенства, это обнаружение и исключительно высокая рентабельность природных источников углеводородного сырья. Именно с начала 70-х годов фиксируется всплеск исламизма, совпавший с ростом на тысячи процентов доходов от национализированных нефтяных богатств. Общественное производство в государствах, на территории которых эти источники были обнаружены и стали эксплуатироваться, позволяли развиваться классу духовенства, которое там было всегда. В обществе появилось очень много лишних денег, и перераспределение общественного продукта позволяло расти классу духовенства. Есть утверждения, что в нефтедобывающих исламских странах с 70-х годов накопились десять триллионов долларов избыточного капитала, и речь идет в первую очередь о Саудовской Аравии и Иране. И именно они, Саудовская Аравия и Иран, стали источниками исламизма.

По-разному приобретали право на получение доли в избыточном капитале саудовский и иранский духовные классы. В Саудовской Аравии к моменту получения сверхприбылей ваххабитское духовенство было интегрировано в политическую систему, представляющую собой результат компромисса между основателями нынешнего саудовского государства – династией Саудидов (Аль Сауд) и потомками лидера ваххабитского движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба (Аль аш-Шайх). При этом отношения между модернистской династией Саудидов и антимодернистским ваххабитским духовенством (особенно после начала королем Фейсалом реформ) были совсем не безоблачными, о чем свидетельствует подавленная «ваххабитская революция» ноября-декабря 1979 года в Саудовской Аравии.

В Иране духовенство пришло к власти в результате длительного противостояния с модернизаторским режимом династии Пехлеви – противостояния, закончившегося «исламской революцией» 1978–1979 годов.

Важно подчеркнуть, что духовенство как в Саудовской Аравии, так и в Иране (даже при шахе) никак нельзя назвать бедным. Ваххабиты благодаря тому месту, которое они занимали в саудовской политической системе, стали участвовать в дележе фантастической нефтяной ренты с самого начала ее появления. В Иране перераспределение общественного продукта было более сложным, но до «исламской революции» ежегодная прибыль аятоллы Хомейни составляла 25 миллионов долларов. Прибыль других аятолл была соизмерима с этой суммой.

Еще один шанс, географический, заключается в том, что эти страны являются центрами ислама, Саудовская Аравия – суннитского и в определенном смысле мирового, Иран – шиитского.

И в Саудовской Аравии, и в Иране духовенство в своей массе является антимодернистским носителем исламизма. И там и там духовенство стало пользоваться историко-географическими шансами, реализуя исламизм и распространяя исламистские постулаты, тем самым гарантируя себе историческую перспективу. И там и там оно стремится элиминировать модернизацию-секуляризацию как глобальную историческую перспективу. И там и там оно стремится создать в разных концах света локусы реализации исламизма как идеологии особого исторического проекта, альтернативного модернизации-секуляризации.