Не поле перейти - Аркадий Сахнин

К ней может быть протянута замаскированная проволочка. Чтобы обезвредить мину, надо перерезать проволочку. Но случается, что именно от этого все и взлетает на воздух. Никто не знает, сколько существует способов минирования. Сколько минеров, столько и способов. Впрочем, куда больше. Каждый минер может придумать десятки способов закладки любой мины. Все зависит от его квалификации и фантазии.

Кстати, что такое мина, сколько типов и видов ее существует, тоже никто не знает, хотя в учебнике они перечислены. Сапер без особого труда превратит в мину любой снаряд. Да и не только снаряд. Все, что может взрываться, в руках опытного минера быстро превращается в мину.

Опытный минер страшен. Он может замаскировать мину так, что обнаружить ее почти невозможно. Включишь зажигание автомашины - взрыв. Откроешь дверь в заброшенном сараюшке - взрыв. Поднимешь с земли самопишущую ручку останешься без пальцев. Переходя ручей, ступишь на единственную спору посередине потока - погибнешь. Но опытный минер на это ставки не делает. Он считает, что против него будет действовать такой же мастер, как и он сам. Он знает, что его мину обнаружат и будут снимать. Надо сделать так, чтобы тот, кто снимает, погиб. Уже закладывая мину, он начинает поединок с невидимым врагом.

Как шахматист должен предвидеть действия противника на много ходов вперед, в зависимости от собственного хода, так и минер, закладывая мину, должен знать, что будет делать с ней противник, предугадать ход его мыслей. В этом анализе и рождается ловушка. Ловушка, которая должна обмануть бдительность минера.

Когда вступают в поединок два летчика, перед каждым ясная картина. Мгновенно оценивается оружие врага, его опытность, видна его машина, его маневр.

В поединке минеров ничего не ясно. Обнаружив очень просто заложенную мину, опытный минер никогда не станет сразу снимать ее. Эта простота может быть маскировкой, скрывающей способ минирования. И если даже неопытный человек закладывал мину и следы неопытности видны, тот, кто снимает мину, не верит им.

Они тоже могут быть лишь маскировкой.

Чтобы обезвредить мину, надо провести исследовательскую работу. Но это работа не в тиши научного кабинета или лаборатории, где главное достигается экспериментом. Попробовал один способ - не получилось, можно делать другой эксперимент, третий, десятый. Здесь эксперименты недопустимы, они смертельны.

...После того как определили границы опасной зоны, было принято решение вскрывать грунт. Три группы, руководимые капитаном Горелихом и командира14 .и взводов Поротиковыи и Ивашенко, приступили к делу.

Счистив лопатками только самый верхний слой земли, взялись за сагерные ножи. Миллиметр за миниметром офицеры и солдаты лежа на земле, срезали грунт с эллипса, пока не обнажили содержимое склада.

Пересыпанные землей, точно тюленьи спины из воды, торчали десятки снарядов с ввернутыми взрывателями, готовые к действию.

Офицеры молча смотрели на открывшуюся картину.

- Ясно, - нарушил кто-то молчание.

- Ничего не ясно, - как бы самому себе сказал полковник Диасамидзе и, обращаясь к Горелику, добавил: - Надо определить глубину склада. Пока не узнаем точно, что он собой представляет, ни к одному снаряду не прикасаться.

Возле склада остались только командир роты и его подчиненные. Отступив на метр от эллипса, прорыли вокруг него траншею, а оттуда в четырех местах сделали ходы к складу. На глубине двух метров так же, как и сверху, лежали снаряды. Еще на метр углубили траншею, снова с боков подобрались к колодцу и обнаружили наконец его дно.

К месту работ пригласили Диасамидзе.

- Как вы оцениваете положение? - спросил он Горелика.

- "Высота три метра, площадь основания - шестьдесят. Расчет на гигантский взрыв.

- А что внутри между снарядами? Сколько их?

Как они сюда попали, для чего заложены?

Капитан молчал.

- Как попали, положим ясно, - заметил подполковник Бугаев, - немцы заложили. А почему вся эта махина не сработала, вот вопрос.

Прежде чем продолжать разведку, предстояло ответить на многие вопросы Минер не имеет права действовать, пока точно не будет знать, с чем имеет дело.

Надо было раскрыть тайну ямы.

В данном случае оказалось недостаточным изучать только ее содержимое Многое могла подсказать обстановка, при которой действовали немецкие минеры.

А было это пятнадцать лет назад.

Годы работали в пользу врага. Если мина - всегда тайна, то сотни их, пролежавшие столько лет под землей, это клубок тайн.

Начинать приходилось издалека. Полковникам Диасамидзе, Кирьянову, подполковнику Бугаеву хотелось узнать обстановку тысяча девятьсот сорок третьего года, когда немцы были изгнаны из Курска.

Поединск начался.

Пока старшие командиры решали, как быть дальше, солдатам предоставили отдых. По дороге в казарму они встретили Валю, шедшую на работу.

Встреча с Валей всегда была приятна им. А сейчас вдруг стало неловко, будто провинились в чем-то. Да и сама она смутилась. Поздоровавшись, Махалов отвел ее в сторону:

- Что у вас случилось, Валя? Поссорились?

- А Гурам что говорит? - спросила она вместо ответа.

- Ничего не говорит, рычит на всех как сумасшедший, вот и все.

- Он здесь?

- Нет, ему завтра ехать, капитан велел от всех работ освободить.

Иван увидел, как при этих словах изменилось лицо Вали, но он был совсем не приспособлен успокаивать девушку. Ему стало очень жаль ее, а что сказать он не знал.

- Ты не стесняйся, - наконец нашелся он, - если обидел, скажи, мы ему...

- Нет, нет, - испугалась Валя. - Ничего не надо говорить Гураму, пусть сам... И то, что меня встретили, не говорите... До свидания, Ваня. - И она вдруг быстро пошла.

- Ну что? - спросили Ивана товарищи, дожидавшиеся в сторонке.

- Видно, обидел ее Гурам... Да разве она скажет!

Все снесет, а не пожалуется.

- И что могло случиться? - пожал плечами Мзргишвили. - Такая дружба народов была, а теперь - скандал.

Шутке Дмитрия никто не улыбнулся.

- В другое время - не страшно, через недельку помирились бы, - заметил Голубенко, - но сегодня же последний день...

Прошли немного молча.

- А что с ямой делать будем? - опять заговорил Голубенко.

- А что с ней сделаешь, к ней не подступишься, - сказал Махалов.

- Так оставим, - насмешливо констатировал Дмитрий.

- Зачем так, - ответил Иван, - взорвэм.

- И фашист хотел взорвать, значит, поможем ему.

- А черт его знает, чего он хотел, - выругался Иван.

* * *

Что думал враг? Чего он хотел?

Ответ на эти вопросы искал военный комендант города подполковник Георгий Митрофанович Бугаев.

На протяжении многих лет, изо дня в день, жизнь ставила перед ним подобные загадки. Почти всю свою сознательную жизнь он сражался с врагом, хотя и на довелось ему участвовать в войне с гитлеровской Германией. Это были и открытые бои, но чаще всего поединки с невидимым противником, столкновения с вражеской хитростью, выдержкой, коварством, разумом.