Саласюк От июня до июня - Неизвестно

Вытирая ветошью руки, Голда сказала негромко:

- За воротами пойдешь за мной. Близко не подходи, евреям запрещено ходить парами. По тротуару тоже не ступай - запрещено. Веди себя так, чтоб не при­влекать внимания. Хотя ты такая яркая - за версту тебя видно. Завтра оденься поскромней, победней, повяжи темный платок. Смотри всегда только вниз, под ноги. По сторонам учись смотреть так, чтоб это было незаметно. - И громко до­бавила: - Молодец, хорошая ученица, толк будет.

По бараку прошел человек - хоть не в военной форме, но какой-то здесь на­чальник, покрикивая: «Работа окончена, барак закрывается!»

Сразу все повставали из-за столов и шумно двинулись к выходу. Вместе с Гол- дой вышли из барака, но та не спешила к воротам. Наконец Голда пошла к выходу из лагеря, следом двинулась и Дина. И вдруг в воротах полицейский схватил ее за груди. Она сообразить не успела, как влепила «бобику» со всего размаха звонкую пощечину. Все замерли. Больше всех обалдел, наверное, сам полицман. Он стоял неподвижно, вытаращив глаза, открыв рот и держась за горящую от удара щеку.

- Ах ты сука! - очнувшись наконец, заорал он. - Убью! - схватился за винтов­ку. - Убью, мать твою!

Тут и все вокруг зашумели - и выходившие из ворот евреи, и полицейские. Причем еврейская молодежь - с беспокойством, а полицейские весело заржали и принялись подшучивать над пострадавшим.

- Ну, Петро, ты похабник, - балагурил старший наряда. - Новую девку хотел первым ощупать. Кобылка-то хороша! - И похлопал Дину по заду.

Она вдруг поняла, что в эту минуту ее жизнь вещь условно относительная. Вы­стрелит полицман - и нет ее. А кто и что ему может помешать в нее выстрелить? Она уже поняла, что на выходе рабочих обыскивают. И отнять жизнь у еврея - их полицейское право, данное фашистами.

- А ты, жидовочка, привыкай, мы тебя теперь всегда будем щупать, все по оче­реди. А пану полицейскому завтра принесешь за обиду бутылку водки, - говорил Дине старший наряда.

- Чтоб по морде меня жидовки всякие били! Убью суку! Это не при комму­нистах! - орал обиженный, а полицманы все ржали, и Дина поняла - пронесло, но надо поскорее уходить. И она поспешила за маячившей в стороне стройной фигурой Голды.

- Это я виновата, - говорила через час Голда, объясняя случившееся товари­щам. - Я забыла ее проинструктировать про обыск.

- Принимается объяснение, - сказал Кремень. - А теперь ты, Дина, запомни. Первая заповедь подпольщика - быть незаметным, не выделяться из толпы никак и ничем. Немцы хотят видеть нас, евреев, забитыми, испуганными, покорными. Такими мы и должны притворяться. Наше человеческое достоинство, характер и воля к сопротивлению при нас - и мы будем сопротивляться, а значит, уничтожать фашистов. Но до поры до времени надо притаиться, схитрить, притвориться глу­пыми покорными рабами, чтоб потом неожиданно нанести врагу удар! Схватить его за горло и не выпускать, пока зверь не издохнет. Ты поняла? Терпеть униже­ния, издевательства, оскорбления тяжело, слов нет. Но пусть нам сейчас помогает все это вынести осознание справедливости нашей борьбы, чувство, что мы будем мстить врагу за наш народ. Конспирация, выдержка и терпение - вот наши глав­ные союзники. Уяснила?

Дина кивнула головой:

- Уяснила.

Она стояла в маленькой подвальной комнатке перед глазами полутора десятков человек. До этого они с Голдой достаточно долго шли по городу, вышли на его окраину, и Дина уже не знала, что ей и думать, куда и зачем ее ведут? Но вот Голда зашла в просторный дом, на дверях которого красовалась вывеска: «Столярная мастерская». Дина последовала за ней, Голда ждала ее сразу за дверью. Из се­ней прошли в саму мастерскую. Слева от дверей стояли деревообрабатывающий и столярный станок. Два человека - по представлению девушек, весьма в годах, обоим уже лет по тридцать, если не больше, - работали тут. Мельком глянули на вошедших.

- Все? - спросила Голда.

- Да, - ответил ей один из мужчина. Голда подошла к шкафу для одежды, сто­явшему у правой стенки, открыла дверцу, вошла в шкаф и спустилась куда-то вниз. Недоуменно оглянувшись, Дина последовала за ней. В это время к шкафу подошел один из работавших в доме. Шагнув в шкаф, Дина увидела в полу люк и приставленную к стенке лестницу. Голда взяла ее за руку, помогла сойти. И тут над головой Дины закрылся люк, затем - она поняла по звуку - дверцы шкафа. С правой стороны, где-то в глубине, ещё ниже, мерцал огонек свечи. Оттуда раз­давались голоса. Когда они спустились по лесенке в эту углубленную комнату, Дина узнала многих из тех, кого сегодня встречала в бойтелагере. Ребята и девчата тесненько сидели по лавкам, поставленным вдоль стен.

- С прибытием на конспиративную квартиру слонимского подполья еврейско­го гетто! - сказал вставший у противоположной стены, тоже, кстати, с еще одной, неизвестно уже куда ведущей дверью, Зорах Кремень.

Вот это да! Такого Дина даже не могла и предположить. Конспирация, явочная квартира, подполье - в прямом смысле слова.

- Вот, товарищи, это - Дина Янковская, о которой нам рассказывал Натан Ли­кер. Он рекомендовал тебя, Дина, ввести в состав нашей подпольной организации. Согласна ли ты стать членом нашего подполья? - спросил Кремень.

- Еще бы! Конечно! Примите меня, пожалуйста, к себе! Я давно думаю, как бы найти партизан или подпольщиков.

- Мы знаем это. Но учти, став подпольщицей, ты должна будешь подчиняться нам, руководству организации. Выполнять наши приказы и решения, быть дис­циплинированной. Ты сможешь?

- Клянусь - смогу! Все сделаю, что скажете. Только поверьте мне!

- Принимаем, ребята? Кто «за»? - И, выдерживая паузу, обвел глазами подня­тые руки. - Ну что ж, Дина. Поздравляем, люди тебе доверяют. Сегодня все виде­ли и как ты работаешь, и как устроила скандал при выходе из бойтелагеря. Рабо­таешь старательно, молодец. Мы этого и ожидали. Но темперамент свой впредь попридержи. Еще выкинешь какой-либо фортель с полицаями или, не дай Бог, с немцами - расстреляют, и красивая внешность не спасет. Ты должна усвоить: дис­циплина и послушание - главные в нашем положении заповеди.

- Ребята, товарищи, обещаю, что не подведу вас. Жизнью своей клянусь! Но скажите мне, пожалуйста, как же мы, организовавшись в подполье, будем здесь бороться с фашистами?

- Оружием, - ответил Кремень. - Цель наших действий - подготовка к уходу в партизаны. Из слонимского лагеря военнопленных уже многие солдаты и офицеры сбежали в леса. И еще, конечно же, будут побеги. У нас тот же путь. Но имен­но сейчас перед нами стоит задача организоваться, вооружиться, наладить связь с партизанами. Вот для чего мы работаем на складе трофейного оружия. Правда, сегодня задача более скромная - саботаж. Ремонтируя автомат, достаточно выкру­тить один винтик, надпилить пружинку - и оружие быстро приходит в негодность. Тебя этому научат. Но надо себя вести так, чтоб не давать немцам и полицаям по­вода для подозрений. А ты в первый же день залепила «бобику» по морде.

Вот тогда Голда и разъяснила ситуацию.

- Мы тебе верим, Дина. О тебе рассказала Софа, за тебя поручились ее роди­тели, - продолжал Зорах Кремень. - Именно поэтому и решили привести сюда и познакомить с ребятами. Ты должна ценить меру нашего доверия и стать вы­держанней. Ты грамотный, образованный человек и можешь быть очень полезной для подполья. Ты понимаешь меня? Ты понимаешь, насколько все, что мы орга­низовали, опасно?

- Еще как понимаю! - горячо ответила Дина. -Но когда людей расстреливают каждый день десятками - выбирать не приходится. И вообще я согласна на все, на любое задание.

- Вот и хорошо. Пока изучай оружие, а там видно будет. На этом все. Расходимся.

Ребята и девчонки стали подниматься, потихоньку продвигаться к лесенке, ве­дущей к выходу через шкаф. Девчонки пожимали Дине руки, называли свои име­на: Галина, Женя, Гута, Люба, Лиля. Ребята, видимо, стеснялись. Дина хотела идти с ними, но Голда ее придержала. Подошел Кремень.

- Софе ничего не говори о нашем собрании. Работаешь - и все. А пистолет, что хранишь в шкафу, закопай в огороде.

Дина ничему не удивилась, согласно кивнула. Когда Кремень поднимался по лестнице, толкнула Голду, собиравшуюся задуть свечу.

- А эта дверь куда?

- Там есть ход, который ведет к кладбищу, а за кладбищем и лес.

- Ну, рассказывай! - дома встретила ее вопросом Софка.

- А, ничего особенного, - вяло ответила Дина. - Разбирала советские автома­ты, училась. Устала. Руки - видишь какие. Зато теперь буду получать хлеб, себя кормить.

- Как тебе не стыдно! - хлопнула ресницами Софка. - Словно бы в доме хлеба нет, словно мы тебя обижаем в питании.

- Ну, успокойся, - обняла она подругу. - Но надо же и мне работать, а не только твоему папе.

На следующий день по пути на работу ее встретил Ликер и сунул в карман ее ношеного пиджака с чужого плеча - Дина вырядилась согласно полученной ин­струкции - бутылку самогона.

- Отдай старшему полицману.