Спецназ не сдается - Михаил Нестеров

Есть секретные агенты, работающие под прикрытием, которые имеют все то, что походя демонстрировал ему сенатор. Есть и такие, которые, уйдя со службы, буквально без какого-либо прикрытия купаются в собственных бассейнах, играют в теннис на собственных кортах, выезжают на своих лошадях. А кто-то, продолжая трудиться на «контору», на свою нищенскую зарплату мог позволить себе и «Мерседес» последней серии, и «Брегет» за пятьдесят тысяч долларов.

Нравственностью тут и не пахло. А какой запах от честной работы? — впервые, наверное, задался этим вопросом Яков. Запах пота, грязных носков и дыма дешевых сигарет. Можно отказаться от предложения сенатора и до конца жизни самому вдыхать эту смесь газовой атаки и щедро делиться ею с женой. Складывать получки и авансы и прикидывать, что можно купить через месяц, а что через полгода и через год. С ума сойти.

Да и, похоже, выхода у него не было. Он мог обратиться в особый отдел и рассказать о предложении, сделанном ему сенатором, вторым лицом в верхней палате парламента. И получить в ответ лишь один жест, и он знал какой.

Сенатор, курирующий работу органов внешней разведки, просидит в своем кресле не один срок. Он способен двигать фигуры на этом поле. Кто для него капитан? В каком деле и каким образом он сможет подкорректировать данное руководством задание? Пока ничего не ясно. Наверное, подумал он, для сенатора важно, очень важно иметь своих людей в различных ведомствах, в том числе и в секретных подразделениях. Похоже на боевой резерв, заметил Яков. Вроде бездействует, но всегда наготове, даже получает за это деньги.

— Вы сказали, что от приказа я не отступлю ни на шаг.

— Именно, — безапелляционно подтвердил генерал. — Даже больше. Если вдруг в твоей работе случится накладка, я сумею вывести тебя из-под удара.

— Зачем вам это?

И Яков услышал то, о чем подумал.

— Скажи мне, что нужно богатому человеку? Больше денег. А что нужно власть предержащему? Правильно — больше власти. Сражения идут повсюду, во всех эшелонах власти. Побеждает тот, у кого армия сильнее.

— Я думаю по-другому, — возразил капитан, — побеждает не тот, кто исходит из того, что есть у соседа, а отталкиваясь от задач.

— Мы найдем общий язык, — улыбнулся сенатор. — А пока ответь на вопрос: как скоро ты сможешь оказаться в Баку? Исключая сценарий твоего нынешнего приезда в столицу. Ну? — поторопил он собеседника.

— Думаю... через неделю, — с небольшой задержкой ответил офицер.

— Отлично. Это как раз то, что я хотел услышать. Сделай так, чтобы вместе с тобой в командировку отправились проверенные люди. Понимаешь, о чем я говорю?

Воеводин говорил о бойцах «Гранита», с которыми командир поделился деньгами. До конца командировки оставался всего один день.

Яков кивнул: да, я все понял.

— В детали одного неотложного дела тебя посвятит Виталий — подружись с ним, он хороший человек. Он же подготовит все необходимое для работы. Со своими бойцами переговоришь лично. Но не затрагивай эту тему, если засомневаешься в ком-либо. Мое имя вслух не произноси. Вот, пожалуй, и все.

Генерал протянул Якову руку:

— Удачи тебе, капитан, и твоим бойцам. Коли тебя что-то настораживает в наших отношениях, успокойся: если наши взаимоотношения выгодны нам обоим, то почему бы и нет?

Сенатор неожиданно подмигнул Якову. Он умело построил разговор, но закончил его более искусно, в стиле короткого философского спича.

Яков тоже не остался в долгу — мысленно. Он не ложился под сенатора, довольно быстро согласившись на сотрудничество, просто он показал свою зрелость. Вот и все.

Сенатор вызвал Козырина и, чего раньше никогда себе не позволял, взял его за грудки знаменитого френча.

— Форсируй события, лично лети в Дагестан, в Азербайджан, встречайся с нашими диверсантами, готовь для них все необходимое. Пусть они в течение недели растопчут ко всем чертям и Ильясова, и его яхту. Неделя! Пусть выжмут все из себя и из этого долбаного чеченца. Держи счет, на который нужно будет перевести все его деньги. Сидя на таком крючке, начальник морского разведупра сделает для нас все, а не все возможное, улавливаешь разницу?

В этом плане сенатор мог сыграть одну из двух партий. Имея на руках сообщения секретного агента, он мог манипулировать этим по своему усмотрению и в дальнейшем, перехватив инициативу, существенно влиять на работу морской разведки. Поскольку легко доказывал, что разведчиков ВМФ в секретном донесении заинтересовал только тот пункт, где речь идет о бешеных деньгах, а безопасность страны — побоку.

Начальник разведупра Главного штаба ВМФ не сможет объяснить главе государства, почему сведения, затрагивающие жизненно важные интересы государства, не доведены до президента. Свалить все на нерадивых подчиненных означало признаться в собственной некомпетентности. В том, что главная задача военно-морского разведывательного органа, заключающаяся в добывании и обработке информации, не выполняется.

Собственно, даже после откровенного разговора, к которому сенатор уже начал готовиться, начальник военно-морской разведки не сможет доложить президенту о своем промахе, не пожертвовав своим местом. Этим он связывал себя и развязывал руки главе госкомитета.

А ильясовский миллион — это ерунда: Это наживка. Которую Главному штабу ВМФ ни за что не выплюнуть.

Вот так, взяв своего помощника за грудки, его инициативу бывший генерал КГБ приписал на свой счет. Спустя какое-то время. Кажется, так делал Вальтер Шелленберг.

7

Баку, Азербайджан, неделю спустя

Тучный, тяжело дышащий, однако легко переносящий жару Кямал Муртазин торопливо приближался к яхте класса «IOR». Эта крейсерско-гоночная яхта, оборудованная современными электронавигационными приборами (эхолот, лаг, радиопеленгатор), имела «швертботные» обводы корпуса с глубоким плавниковым килем, нижняя часть которого была заполнена свинцом. Эта морская красавица, оснащенная эффективным парусным вооружением типа шлюп с топовым стакселем, имела лишь один недостаток: на полных курсах под спинакером при свежем ветре она резко зарыскивала на ветер с сильным креном.

Крепкий и смуглолицый охранник по имени Саид узнал Кямала, который не раз приходил к хозяину яхты, однако попросил азербайджанца подождать на палубе. Коротко переговорив с хозяином, Сайд молча показал Кямалу, что тот может спуститься в кают-компанию.

Хозяина звали Бадраном Ильясовым, он находился в федеральном и международном розысках. Здесь, в Баку, его никто не искал.

Бадран встречал гостя в кают-компании, за столом, который поднимался по двум пиллерсам и закреплялся вплотную под подволоком. Вместе с парусной кладовой роскошная кают-компания, отделанная канадским кедром, образовывала помещение длиной около восьми метров.

На столе, словно специально для гостя, любившего шотландское виски, стояли бутылка «Джек Дэниелс», ведерко со льдом, пара стаканов. Поздоровавшись с Кямалем за руку, чеченец усадил его за стол и напил виски — гостю побольше, себе — на палец, положил лед. Вряд ли Бадран Ильясов был гостеприимным человеком, скорее исполнял ритуал вежливости. К тому же Кямала, встречи с которым всегда носили деловой характер, не грех угостить, а порой сунуть в его потную ладонь зеленоватую купюру.

Муртазин, одетый в широкие светлые брюки, рубашку навыпуск и модную безрукавку, одним глотком осушил стакан и причмокнул, выражая и удовольствие, и благодарность. А темные глаза Ильясова уже говорили ему: «Теперь к делу».

— Ты знаешь человека по имени Яков Моравец? — спросил азербайджанец.

Они общались на русском языке. Бадран мог сносно изъясняться на арабском, английском, хуже — на немецком. Когда приобрел эту яхту, сделал попытку овладеть голландским, ибо все морские термины пошли от него, но вскоре забросил это дело: слишком сложно и утомительно. Ограничился лишь основами, которые позволяли ему свободно перечислить, например, комплект парусов своей яхты: штормовой грот, генуя для средних ветров №2, стаксель, штормовой стаксель и стаксель, который может быть установлен на внутреннем штаге. Еще он знал гоночный балл своей яхты, высоту надводного борта на миделе, количество спальных мест и мощность двигателя. Непонятно почему, но ему нравилось морское словечко «бык-гордень». Некогда спустившись с гор, абрек легко освоился в российской столице. Оказавшись на море, горец стал вдруг яхтсменом и нисколько этим не смутился.

— Не знаю такого человека, — чуть запоздало ответил бывший милиционер. — А что?

— Добавь в лед выпивки, — по-киношному сострил-попросил Кямал. Проглотив очередную порцию скотча, он снова причмокнул полными губами.

Кямал Муртазин входил в бакинскую агентурную сеть ГРУ, точнее, в ее «азербайджанскую» часть из местного населения: служащие администрации порта, ресторанов, госслужащие, бизнесмены, нефтяники и прочие. Нередко встречался с людьми, чьих имен не знал. Исключение — сегодняшний день: с человеком, с которым он встретился рано утром, он контактировал не раз.