Дальтоник - Джонатан Сантлоуфер

Так что же делать?

Она понятия не имела. Прежде ей всегда как-то удавалось, даже в самых тяжелых ситуациях, совладать с собой.

Кейт перестала выдергивать нити из пояса махрового халата, посмотрела в окно и увидела верхушки деревьев Центрального парка. Цвет неба соответствовал ее настроению.

Кресло рядом с постелью скрипнуло. Она повернула голову и вздрогнула:

— Ой, ты напугала меня.

В кресле сидела Лиз Джейкобс и критически рассматривала свою самую близкую подругу.

— Да, выглядишь ты скверно.

— Премного благодарна. — Кейт сделала вид, что рассердилась, хотя была очень рада ее видеть. — Как тебя пропустили? Ведь я запретила привратникам…

— Милая моя, удостоверение ФБР открывает и не такие двери. Неужели меня остановит какой-то привратник, после того как я целовала шефа в толстую задницу, чтобы он отпустил меня из Квонтико[10] на весь день. — Лиз улыбнулась. — Но я скоро приеду в Нью-Йорк на две недели, в отпуск.

— Из-за меня?

— Нет. Просто я потеряю его, если сейчас не использую. Буду жить у сестры в Бруклине, нянчиться с детьми.

— Врешь.

Лиз вгляделась в лицо Кейт.

— Ты хоть что-нибудь ешь? Худая как палка, страшно смотреть.

Кейт знала, что подруга старается ее расшевелить. Так было всегда. Многие годы они помогали друг другу преодолевать невзгоды. И получалось.

Она улыбнулась. Впервые с тех пор.

— Ты не представляешь, как я рада тебя видеть.

— Не торопись радоваться. — Лиз притворно нахмурилась. — Лучше скажи мне, что это такое. Волосы в беспорядке, лицо измятое, и вообще передо мной настоящая развалина. Приказываю немедленно привести себя в порядок.

Кейт засмеялась, но смех сменился слезами.

— О, Лиз… — Она обняла подругу за шею и зарыдала.

Лиз прижимала Кейт к себе, давая выплакаться. Через несколько минут Кейт отстранилась, промокнула салфетками нос и щеки.

— Скажи мне, Лиз, как это у меня тогда получилось? После гибели Элены. Как я это пережила?

— Ты занялась расследованием.

Кейт показалось, что на нее вылили ушат ледяной воды.

— Что? Ты предлагаешь мне участвовать в расследовании убийства Ричарда?

— Кейт, мы знакомы много лет. Кажется, я тебя знаю. Ты не из тех, кто способен пассивно ждать развития событий. Ты человек действия. Вот что всегда давало тебе силы. Ты говорила, что Тейпелл и Флойд Браун просили тебя о консультации по делу этого маньяка. Ну и прекрасно.

— Но это было до… — Кейт проглотила застрявший в горле комок. — До… Ричарда. Сейчас совсем другое дело.

— Понимаю. И поверь мне, я не уговариваю тебя. — Лиз взяла подругу за руку. — Ты задала вопрос, как тебе удалось пережить убийство Элены, я напомнила. Вот и все.

Позднее, стоя под душем, Кейт повторяла про себя слова Лиз и понимала, что просто сама мысль о том, чтобы принять участие в расследовании, заставила ее подняться с постели, пойти в душ, выдавить на ладони шампунь, намылить волосы. И все это без плача и воспоминаний об утрате. В первый раз после гибели Ричарда ее отвлекло какое-то занятие.

Как сказал Уилли после смерти Элены? Превозмочь горе ему помогла его живопись.

Выйдя из душа, Кейт обернула голову мягким белым полотенцем. Подошла к запотевшему зеркалу, вгляделась в свое лицо. Теперь на нее смотрела не та женщина, которая непрерывно плакала несколько дней. Глаза оживились и выражали решительность.

Принять участие в расследовании убийства. Это возможно?

Кейт извлекла из стеклянной банки ватный тампон, погрузила в очищающий гель аквамаринового цвета, провела по лицу, как будто соскабливая налет светскости с крутой женщины, полицейского детектива из Куинса. Теперь это уже не совсем Кейт Ротштайн, жена видного нью-йоркского адвоката, устраивающая у себя в доме роскошные приемы и работающая в благотворительных организациях. В новой Кейт угадывалась крепкая смелая женщина, детектив отдела по расследованию убийств, та, что спокойно осматривала места кошмарных преступлений, успешно разыскивала пропавших детей, уничтожила Живописца смерти.

Кейт кивнула своему отражению, узнавая старую подругу, с которой не виделась много лет.

«Я сделаю это. Снова стану копом».

Видимо, Лиз знала ее лучше, чем она сама. А что здесь удивительного? Двадцать лет дружбы — это кое-что значит. Хотя тогда, при первом знакомстве в полицейском участке Астории они друг другу не очень понравились. Кейт Макиннон, самонадеянная ирландка из семьи копов, и Лиз Джейкобс, башковитая еврейка, от которой почти отказались родители, когда она, получив диплом психолога в Нью-Йоркском университете, поступила в полицейский колледж имени Джона Джея.

Окончательно их сблизила работа по делу об исчезновении миловидного восьмилетнего Денни Клингмана, в результате которой удалось задержать Малколма Гормли, наркодельца, порнографа, педофила и, возможно, убийцу.

Гормли был подозреваемым номер один по делу об исчезновении Клингмана. Ему постоянно удавалось ускользать от полиции в Манхэттене, Бруклине, Бронксе и Стейтен-Айленде. Только почуяв приближение копов, он тут же перебирался в другой округ. До шефа полиции округа Куинс, Клэр Тейпелл, дошли слухи, что Гормли открыл магазин где-то в Лонг-Айленд-Сити.

Тейпелл решила подключить к расследованию двух девушек. Кейт уже имела опыт в розыске пропавших детей, а Лиз считали серьезным аналитиком. Вскоре Кейт посетила тюрьму, где поговорила по душам с бывшим сокамерником Гормли и пообещала ему скостить на пять лет двадцатилетний срок, который он отбывал за вооруженное ограбление. Тот согласился сотрудничать, сообщил о пристрастии Гормли к белокурым мальчикам (Денни Клингман был именно таким) и номер телефона подельника Малколма Гормли, того ФБР разыскивало за детскую порнографию. Между тем Лиз перепроверила все материалы на детей, пропавших в последние десять лет, особенно тщательно, если метод похищения хотя бы отдаленно напоминал тот, каким пользовался Гормли. Он похищал детей в супермаркете, когда их мамы или бабушки выбирали продукты.

В результате удалось кое-кого вычислить. Кейт под видом покупательницы вошла в контакт с детским порнографом, надела на него наручники и угрожала отрезать яйца, если он не скажет, где находится новое логово Гормли. После чего она и Лиз много часов без замены вели наблюдение за заброшенной швейной фабрикой в Лонг-Айленд-Сити. Дождались, когда Малколм Гормли уйдет, подобрали ключи и проникли в здание, где обнаружили Денни Клингмана и еще одного восьмилетнего мальчика. Оба белокурые херувимчики, голые, в шоке. Измождены настолько, что едва говорили. Лиз повезла детей в участок, а Кейт упаковала фотоаппаратуру и пачки детской порнографии, от которой ее чуть не вырвало, а затем, закурив сигарету, начала ждать Малколма Гормли.

Три часа спустя, когда на место прибыл наряд полиции, им пришлось вызвать для Гормли «скорую помощь». «При аресте он оказал сопротивление», — пояснила Кейт.

Денни Клингман вернулся к уже потерявшим надежду родителям, а об исчезновении второго мальчика никто не заявлял. Через некоторое время Гормли признался, что ребенка ему продала мать-наркоманка за двухдневную дозу героина.

Только два крепких копа помешали Кейт расправиться с этой женщиной, когда ее наконец выследили и задержали. Потом дело передали в отдел по защите детей, и Кейт жалела, что не убила эту дрянь, хотя имела возможность. Этот мальчик являлся к ней во сне в течение нескольких месяцев. Очередной ребенок, которого не удалось спасти.

По факту увечий, нанесенных Малколму Гормли, Служба внутренней безопасности провела быстрое расследование. Лиз подтвердила, что при задержании подозреваемый действительно оказал отчаянное сопротивление и Кейт пришлось применить силу. Комиссия не обратила внимания на то, что сама Кейт никак при этом не пострадала, только содрала на кулаках костяшки, а у педофила были сломаны челюсть, коленная чашечка, выбито несколько зубов, вывернуто три пальца и вдобавок поставлено по фонарю под каждым глазом. Все это признали мерами «необходимой обороны». В конце концов, Кейт ведь могла пристрелить подозреваемого.

После этого дела Кейт и Лиз прославились на весь округ и подружились навсегда. Правда, Малколма Гормли больше никогда не вспоминали.

Кейт зашла в спальню, прошлепала босиком по бархатному ковру и открыла просторный платяной шкаф, продолжая вспоминать прежнюю работу.

Астория, Малколм Гормли. Казалось, все это осталось в той жизни, когда Кейт была совсем другой.

Но если подумать, не такой уж другой. Даже сейчас, едва она вспомнила этого негодяя, в ней закипела ярость.

Кейт заставила себя сосредоточиться на выборе одежды. Все модельное она отодвинула в сторону, облачилась в джинсы, а на ноги надела туфли на крепкой подошве.