Вся жизнь конспирация. История семьи нелегалов - Михаил Владимирович Фёдоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Точно по плану, в августе 1945 года, я отправился за Ла-Манш, где находился на нелегальном положении, работая в дипломатическом представительстве одной страны. Но об этом ниже. Спустя полтора года — возвращение, отчет о проделанной работе, перевод в другое подразделение — Комитет информации при Совете Министров СССР и — новое задание. Снова погрузился с головой в процесс подготовки, но тут уже вмешался его величество Случай.
Захожу как-то в столовую. Очередь к раздаче небольшая, но я куда-то спешил. Вижу — стоят мои коллеги, я к ним:
— Предупреждали, что я буду? — а сам моргаю правым глазом, мол, выручайте. Те только собрались открыть рот, как вдруг сзади тонкий голосок:
— Нет, не предупреждали.
Оборачиваюсь и… встречаю взгляд жгучих черносмольных глаз, смотрящих на меня с вызовом и укором.
— Простите, — пролепетал я извиняющимся тоном, — пропускаю вас вперед.
Так я познакомился с Галей. Наше знакомство закончилось свадьбой. В план моей подготовки внесли коррективы, нарекли нас Сепом и Жанной и к поездке в долгосрочную командировку стали готовить вместе…
ЖАННА
Родилась я, Федорова (Маркина) Галина Ивановна, 17 февраля 1920 года в городе Саратове в семье русского рабочего. Мои родители были из крестьян. Отец, дед и вообще вся их родня составляли многочисленную семью волжан Маркиных, где были и крестьяне и рабочие. Некоторые из них являлись членами РСДРП, принимали участие в рабочем движении, а затем в Октябрьской революции и гражданской войне. Наиболее известным из них стал мой двоюродный дядя — балтийский матрос Маркин Николай Григорьевич (1893–1918).[1] В ноябре 1917 года он был назначен первым секретарем НКИД, ведомства по иностранным делам, и организовал издание секретных документов царского и Временного правительств. В 1918 году — комиссар и помощник командующего Волжской флотилии. В том же году погиб в бою с белогвардейцами.
Отец мой самоучкой стал электромонтером. Позднее закончил профессиональную школу и получил должность директора мельницы. Сразу после революции вступил в партию большевиков. Последние годы жизни находился на партийной работе. Детство мое протекало тихо, скромно, без каких-либо значительных событий. После смерти отца в 1932 году матери стало трудно воспитывать четверых детей: старшей сестре было четырнадцать лет, мне двенадцать, а два брата еще моложе. Мама работала на мельнице «Центросоюз» и прилагала огромные усилия, чтобы дать нам возможность посещать школу.
Откликаясь на материальные затруднения нашей семьи, моя тетя, сестра отца, Варвара Михайловна Уютная, жившая в Москве, предложила взять на себя заботы по моему воспитанию и образованию, хотя у нее было трое своих детей. Вначале мама и думать не хотела со мной расставаться. Но, поразмыслив, учитывая материальные трудности, решилась на такой шаг. Я была очень привязана к своей семье и боялась разлуки с близкими. И все же поселилась в Москве у тети. В 1937 году окончила десятилетку. Затем работала в Наркомфине СССР и одновременно училась на вечернем отделении Московского высшего технического училища имени Н.Э. Баумана.
В январе 1939 года по путевке комсомола пришла на работу в органы государственной безопасности. Хорошо помню тот вызов в райком комсомола. Шло заседание бюро. Задавали какие-то вопросы, что я отвечала, уже не помню: очень сильно волновалась. Вдруг сообщают:
— Рекомендуем тебя на работу в органы НКВД. Считай это комсомольским поручением.
— А как быть с учебой? — спрашиваю. — Ведь в органах нужны люди подготовленные, с высшим образованием…
— Да не робей ты, — дружески сказал кто-то из членов бюро, — а учиться и там сможешь.
— Хорошо, — отвечаю, — спасибо за доверие.
Так началась моя долголетняя служба в органах государственной безопасности.
Вначале я работала в Транспортном управлении НКВД, занималась техническими, канцелярскими вопросами, но привлекалась и к выполнению отдельных оперативных заданий. Незадолго перед войной эту службу расформировали, меня перевели в другое подразделение.
Что такое война я сполна испытала в суровую осень 1941 года. Но все по-порядку. 22 июня 1941 года, воскресенье, я отдыхала у тети, Варвары Михайловны, на даче в Подрезково по Октябрьской железной дороге. Отмечали день рождения моей двоюродной сестры Лидии. День был солнечный, по-летнему теплый, дышалось легко, ибо накануне прошел сильный дождь. Обычный воскресный день, и казалось, ничего зловещего не предвещало. По соседству справа и слева раздавались звуки патефона, слышались любимые мелодии песен в исполнении Вадима Козина — «Мой милый друг…», «Дружба», где-то звучал голос Михаила Зощенко, читавшего свое знаменитое «Отдыхайте только на даче…». И вдруг вихрем вбежал на террасу двоюродный брат Юрий и, выпучив глаза, едва переводя дыхание, захлебываясь выпалил во весь голос: «Война… Началась война… Немцы напали на нас.» Ошеломленные этой новостью все в оцепенении смотрели на него, не совсем понимая, что он такое говорит. Однако, как только эта горькая весть подтвердилась, я сразу же поспешила в Москву к месту работы. Войдя в служебный кабинет, заметила, что все сотрудники отделения уже на своих местах в тягостном ожидании дополнительной информации и указаний.
Слово эвакуация болью отозвалось в моем сердце, и я отважилась обратиться к руководству Службы с рапортом, чтобы меня оставили в Москве. Эта просьба, хотя и с трудностями, была удовлетворена. Таким образом я оказалась среди сотрудников Управления Судоплатова, которое, наряду с решением многих оборонно-военных задач, занималось подготовкой кадров для заброски в тыл врага.
Случилось так, что после беседы с моим руководителем Зоей Ивановной Рыбкиной[2], спускаясь по лестнице на шестой этаж дома номер два на Лубянке в свою комнату, я вдруг случайно столкнулась с Георгием Сергеевичем Жуковым, которого знала еще по Транспортному управлению.
Он удивленно спросил:
— А ты, сморкатая, что здесь делаешь?
— Остаюсь в Москве, а сейчас возвращаюсь от начальства — Рыбкиной, — деловито ответила я.
— Так… так… — протянул он и, ничего не сказав, продолжил свой путь.
Вернувшись в комнату, я занялась просмотром почты. Зазвонил телефон. Кто бы это? — подумала я. На противоположном конце провода послышался мужской голос:
— Говорит Жуков. Только что переговорил с Зоей Ивановной. С моим предложением она согласилась, и ты зачислена в группу особого назначения в качестве связной. Заканчивай у себя работу и переходи к нам.
Группу возглавлял Г.С. Жуков. В ее составе были молодые сотрудники: Арсений Васильевич Тишков, в последующем генерал, Павел Федорович Мазур, Евгений Иванович Длужинский, другие товарищи. Мне была выделена легковая машина — «разгонка» — так ее называли сотрудники — и поставлена задача: по полученным адресам в Москве и Подмосковье
