Ас Третьего рейха - Валентин Егоров

Операторы станции РЛС подняли тревогу ранним утром, когда полк еще почивал глубоким сном, а дежурное звено по неизвестной причине замешкалось с вылетом по тревоге. Только одна пара сумасшедших BF109E уже крутилась в воздухе, отрабатывая очередной воздушный бой со своими тенями. Разумеется, командование полка, а именно майор Киммель, лично приказало паре Ругге и Динго прекратить учебное задание, найти и атаковать вражеские истребители Р-47. К слову сказать, Р-47, или по-другому «Тандерболт», был одним из лучших истребителей Североамериканских штатов, на них летали хорошо обученные и подготовленные американские летчики.

Но при встрече с нашей парой этим ребятам сильно не повезло, к тому же они не знали, что встретились с сумасшедшими пилотами-истребителями рейха. Вражескую пару мы атаковали с ходу, на вираже по горизонтали, высота у нас и у американцев была одинаковая. Ребята североамериканцы к этому времени немало повоевали на других фронтах, борта их машин были раскрашены экзотическими иероглифами, парой десятков звездочек, говоривших о том, что эти парни немало япошек утопили в Тихом океане. Но мы — немцы, и это вам не японцы, и пока они соображали, в чем именно таится эта разница, мы сумели подойти к ним на дистанцию в сто метров и открыть огонь на поражение из пушек и пулеметов. Я из обеих пушек палил в район расположения топливных баков ведущего «Тандерболта», а Динго из бортового оружия неожиданно саданул прямо по кабине пилота второго истребителя. Мой противник расцвел в небе гигантской ромашкой, по всей очевидности, его топливные баки были наполнены авиационным бензином до самой горловины. А второй истребитель, после того как огнем Динго было разбито остекление кабины вражеского пилота, внезапно, что называется, споткнулся на ровном месте и начал быстро терять высоту, пока носом не воткнулся в прибрежную гальку Северного моря. Моряки прибрежной батареи, рядом с которой взорвался самолет, долго выпытывали у нас, что это был за взрыв и почему он раздался так рано утром и, между прочим, разбудил их старого контр-адмирала, командующего береговой обороной, который в прошлый вечер остался ночевать на батарее.

Мой и Динго BF109E приземлились на ВПП, а основной состав полка продолжал досматривать утренние сны, возможно, потому что эти сны под утро были наиболее интересными, общая побудка должна была прозвучать еще только через пять минут. Помимо обычного дежурного офицера на КПП взлетной полосы нас встречал диким взором майор Киммель с громадной бутылью французского коньяка в руках.

— Ребята, — сказал он задыхающимся голосом и с каким-то странным прищуром в глазах, — этих американцев вы угробили в течение пятнадцати секунд, подошли к ним и расстреляли их в упор, а эти хваленые и перехваленные парни даже не шелохнулись, не оказали вам сопротивления, а ведь североамериканцы считаются лучшими летчиками-истребителями во всем мире. В Североамериканских Штатах даже маленьких детей, которые только-только встали на ножки и только начинают ходить, сажают за штурвалы самолетов, а в шестнадцать лет подростки бьют мировые рекорды в авиации по скорости, высоте и грузоподъемности самолетов. Таким образом, они вырастают в лучших пилотов в мире, а североамериканская промышленность все производит и производит новые модели самолетов, с характеристиками которых не может сравниться ни один самолет, спроектированный в Старом Свете. Любой гребаный североамериканец может купить себе истребитель, сесть за штурвал и летать на нем, сколько душа пожелает, не беспокоясь о затрачиваемом на этот полет топливе, занимаясь оттачиванием мастерства своего пилотажа. Разумеется, в подобных условиях только больной на голову человек не станет лучшим в мире летчиком-истребителем. Поэтому они одним простым щелчком пальцев сбивают десятки япошек на Тихом океане и дерутся с нашими парнями, оставаясь некоронованными королями небес. А вы, ребята, этих самых королей в одно мгновение свалили на землю, они даже не успели сообразить, что произошло с ними, когда вы прижали их к ногтю! — восклицал в восторге майор Киммель, бесцельно перекладывая бутылку коньяка из руки в руку, словно забыв, что с ней следует делать.

Лейтенант Динго спокойно, с болтающимся между ног парашютом, подошел к майору, забрал у него бутылку коньяку и ударом донышка бутылки о каблук сапожка выбил пробку, и секунд на десять приложился к горлышку. Разумеется, меня ошеломила подобная наглость ведомого, и я быстро ухватил суть: если вовремя не принять меры, то итог этой наглости окажется более чем печальным и для меня, то есть мне не удастся промочить горло этим замечательным напитком с французских виноградников. Пришлось применить силу старшего по званию офицера и напомнить лейтенанту, что рядом с ним находится капитан, который также хочет насладиться солнечным напитком. Я выхватил бутылку из рук Динго и, запрокинув голову, стал пить. Коньяк, и правда, оказался превосходным. Не менее трети бутылки разместилось в моем животе, прежде чем Киммель вспомнил, что имеет звание майора, а я всего лишь капитан. Приказывать передать бутылку он не стал, а просто властной рукой спокойно взял ее из моих рук и тут же опробовал качество французского виноградного напитка.

— Ну и как вам удалось сбить эту североамериканскую пару, Зигфрид? — на малую долю секунды оторвавшись от бутылки, спросил меня Киммель, а затем продолжил вливать в себя великолепный французский коньяк, одновременно навострив уши, чтобы не пропустить самые интересные моменты из моего рассказа.

А мне рассказывать-то было особо нечего: не будешь же говорить своему командиру о том, что с этими североамериканцами мы поступили не совсем по-джентльменски, и когда наш истребитель приближался к ним, то, мерцая, представлялся попеременно BF109E и японским «Зеро». Тут даже смелый и бывалый пилот не сразу сообразит, что же происходит с ним: то ли его атакует враг, то ли ему все это только кажется. Пилотам из Североамериканских Штатов потребовалось несколько секунд, чтобы принять решение, как им поступить в данной ситуации. А мы с Динго оказались шустрыми парнишками, не дали времени североамериканцам спохватиться, разобраться в ситуации и вступить в схватку с нами. Мне потребовалось некоторое время, чтобы продумать, как правильно ответить майору Киммелю на его несколько нетактичный вопрос.

Но в этот момент из-за угла ангара появился инженер-техник Норт. За эти две недели из простого труженика он превратился в настоящего героя трудового фронта и был нарасхват, имя его не сходило с уст начальства и рядовых летчиков полка. Ни один инженер-техник не мог так хорошо перебрать двигатель истребителя, чтобы он превратился в более мощный и практически бесшумный агрегат. Обер-лейтенанта Норта освободили от обязанности инженера-техника по обслуживанию моего истребителя, назначили заместителем капитана Фромма, в обязанности вменили заниматься одной только переборкой двигателей истребителей полка. Сегодня половина истребителей нашего полка имела перебранные его руками двигатели, которые работали действительно надежно и мощно, значительно увеличив сроки их эксплуатации.

Поэтому я, отвечая на только что заданный вопрос майора, головой кивнул в сторону Норта, словно говоря, что эти золотые руки вот этого парня помогли нам с Динго победить североамериканцев. Ведь сегодня мы вылетали на истребителях, двигатели которых были одними из первых перебраны Нортом.

Немного захмелевший майор Киммель (ведь только офицер и настоящий джентльмен может за один присест влить в себя треть бутылки такого благородного и очень крепкого напитка, как коньяк, и при этом удержаться на ногах) по-своему понял мой кивок в сторону Норта. Некоторое время он еще постоял, в упор рассматривая меня каким-то рассеянным взглядом своих карих глаз, еще раз кивнул и чуть заплетающимся шагом отправился в штаб. Лейтенант Динго на лету перехватил мою невысказанную мысль и, бросив парашют на землю, неторопливой рысцой поспешил за майором, чтобы майор, не дай бог, случайно не вступил бы своими начищенными до глянцевого блеска сапогами в грязную лужу. Вскоре мой верный ученик, лейтенант Люфтваффе и ведомый одновременно, един в трех лицах, вернулся обратно с устным подтверждением того, что майор Киммель благополучно дошел до штаба и по дороге не столкнулся с подполковником Цигевартеном, который в полку прослыл настоящим блюстителем трезвости.

2

Утром следующего дня первая эскадрилья была поставлена на боевое дежурство. На взлетно-посадочной полосе постоянно находилось звено истребителей, готовое подняться в воздух по первому сигналу тревоги, а остальные звенья находились в готовности № 2, когда все пилоты были одеты в полетные комбинезоны, имели при себе личное оружие и не отлучались от своих истребителей на очень большое расстояние. Парни были готовы вылететь в любую минуту, им оставалось только получить приказ и идти на взлет.