Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко

Но, так или иначе, М.В. Алексеев, как и большинство военнослужащих, встретил назначение Николая II на пост Главковерха без сочувствия. «Надежда, что Император Николай II вдруг станет Наполеоном, была равносильна ожиданию чуда, — вспоминал Г.И. Шавельский. — Все понимали, что Государь и после принятия на себя звания Верховного останется тем, чем он доселе был: Верховным Вождем армии, но не Верховным Главнокомандующим; священной эмблемой, но не мозгом и волей армии… Армия, таким образом, теряла любимого старого Верховного Главнокомандующего, не приобретая нового. Помимо этого, многие лучшие и наиболее серьезные начальники в армии, по чисто государственным соображениям, не приветствовали решения Государя, считая, что теперь, в случае новых неудач на фронте, нападки и обвинения будут падать на самого Государя, что может иметь роковые последствия и для него, и для государства. Конечно, встречались и такие “патриоты”, которые, надрываясь, кричали, что решение Государя — акт величайшей мудрости. Но голос их звучал одиноко, не производя впечатления на массы».

Впрочем, приказы не обсуждаются. Должность главкома Западного фронта у Михаила Васильевича принял генерал от инфантерии А.Е. Эверт (в 1912-м именно его Алексеев сменил на посту командира 13-го корпуса). Таким образом, командовать новообразованным Западным фронтом Алексееву довелось всего две недели.

19 августа 1915 года Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич издал следующий приказ:

«Высочайшими указами Правительствующему Сенату 18 сего августа назначены: начальник моего штаба генерал от инфантерии Янушкевич — начальником по военной части Наместника Его Императорского Величества, а главнокомандующий Западного фронта, генерал от инфантерии Алексеев, — начальником моего штаба. Объявляя о таковой Высочайшей Воле, повелеваю генералу от инфантерии Янушкевичу сдать занимаемую должность, а генералу от инфантерии Алексееву занять и вступить в таковую». В тот же день, сдав дела Эверту, Михаил Васильевич впервые приехал в белорусский город Могилёв, где уже 11 дней размещалась перебазировавшаяся из Барановичей Ставка Верховного главнокомандующего. Именно оттуда на протяжении августа 1915-го — ноября 1917 года шли приказы, координировавшие деятельность всех русских вооруженных сил. Могилёв стал военной столицей империи.

22 августа великий князь Николай Николаевич пригласил Алексеева на откровенную беседу. В комнате находился также протопресвитер армии и флота Г.И. Шавельский.

«— Я хочу ввести вас в курс происходящего, — неторопливо заговорил великий князь. — Ты, Михаил Васильевич, должен знать это, как начальник штаба, от отца Георгия у меня нет секретов. Решение государя стать во главе действующей армии для меня не ново. Еще задолго до этой войны, в мирное время, он несколько раз высказывал, что его желание, в случае Великой войны, стать во главе своих войск. Его увлекала военная слава.

Императрица, очень честолюбивая и ревнивая к славе своего мужа, всячески поддерживала и укрепляла его в этом намерении. Когда началась война, он так и сделал, объявив себя Верховным Главнокомандующим. Совет министров упросил его изменить решение. Тогда он меня назначил Верховным. Как вы оба знаете, я пальцем не двинул для своей популярности. Она росла помимо моей воли и желания, росла и в войсках, и в народе. Это беспокоило, волновало и злило императрицу, которая всё больше опасалась, что моя слава, если можно так назвать народную любовь ко мне, затмит славу ее мужа. К этому примешался распутинский вопрос. Зная мою ненависть к нему, Распутин приложил все усилия, чтобы восстановить против меня царскую семью.

Теперь он открыто хвастает: “Я утопил Верховного!” Увольнение мое произвело самое тяжелое впечатление и на членов императорской фамилии, и на Совет министров, и на общество. На государя подействовать старались многие. Говорила с ним его сестра, Ольга Александровна, — ничего не вышло.

Говорили некоторые великие князья, — тоже толку не было. Императрица Мария Федоровна, всегда очень сухо и холодно относившаяся ко мне, теперь стала на мою сторону. Она тоже просила государя оставить меня, но и ее вмешательство не принесло пользы. Наконец, Совет министров, во главе с председателем, принял мою сторону. Государь сказал им: “Вы не согласны с моим решением, тогда я вас сменю, а председателем Совета министров сделаю Щегловитова”. Теперь беседует с государем великий князь Дмитрий Павлович, но, конечно, и из этого ничего не выйдет. Государь бывает упрям и настойчив в своих решениях. И я уверен, что тут он не изменит принятого. Я знаю государя, как пять своих пальцев. Конечно, к должности, которую он принимает на себя, он совершенно не подготовлен. Теперь я хочу предупредить вас, чтобы вы, с своей стороны, не смели предпринимать никаких шагов в мою пользу. Пользы от ваших выступлений не может быть, — только сильно повредите себе. Иное дело, если государь сам начнет речь, тогда ты, Михаил Васильевич, скажи то, что подсказывает тебе совесть».

Так Алексеев, до того далекий от политики и борьбы придворных кланов, оказался посвященным в сложный клубок интриг, пропитывавших мир Ставки и императорского двора…

В половине четвертого утра 23 августа в Могилёв прибыл Николай II. Тогда же состоялся первый доклад М.В. Алексеева императору. Через день великий князь Николай Николаевич, назначенный наместником на Кавказе, покинул Ставку.

Функции начальника штаба Верховного главнокомандующего определялись утвержденным 16 июля 1914 года «Положением о полевом управлении войсками в военное время»: «Он есть ближайший сотрудник Верховного Главнокомандующего по всем частям и должен быть в полной мере осведомлен во всех его планах и предположениях… Он обязан представлять Верховному Главнокомандующему соображения о направлении военных действий и о мерах по их обеспечению… В соответствии с указаниями Верховного Главнокомандующего он разрабатывает и передает подлежащим войсковым начальникам распоряжения относительно ведения военных операций, также своевременно осведомляет их об обстановке и происходящих в ней изменениях… Все распоряжения Верховного, объявляемые начальником штаба словесно или письменно, исполняются как повеления Верховного… В случае болезни Верховного управляет всеми вооруженными силами его именем, а в случае смерти Верховного немедленно заступает на его место впредь до назначения государем нового Верховного, хотя бы главнокомандующие армиями фронтов и командующие отдельными армиями были старше его в чине». Впрочем, все это выглядело так красиво и четко только на бумаге. Алексеев прекрасно понимал, что с императором в роли Верховного главнокомандующего полномочия начальника его штаба будут выглядеть крайне расплывчато и меняться в зависимости от ситуации. Так оно и случилось.