Кремлевское дело - Николай Иванов

Полковник КГБ собирает мзду

Совместная работа с КГБ даёт достаточно оснований для того, чтобы судить о нравах таинственного учреждения. А таинственного-то, оказывается, мало. Не раз приходилось убеждаться, что не интересы дела здесь превыше всего, а честь мундира. Ведомственная корысть оправдывает, как известно, любые методы и способы достижения цели.

В частности, бытует мнение, что подразделения КГБ из всех правоохранительных органов наименее заражены коррупцией. Это действительно так. Но даже в такой элитарной семье, как говорится, не без урода. Однако, если мы время от времени узнаём о судебных процессах над судьями, адвокатами, прокурорами, следователями, работниками милиции, преступившими закон, то сотрудников госбезопасности на скамье подсудимых что-то не видно. Можно, конечно, организовать шумный процесс над агентом, завербованным иностранной разведкой. Что же касается уголовщины, тут всё шито-крыто. А чаще всего руководство тайной полиции стремится попросту не допускать суда над своими подчинёнными.

В течение шестилетнего расследования нам неоднократно приходилось сталкиваться с уголовными фактами в деятельности офицеров КГБ. Но ни в одном случае дело не дошло до суда: этих лиц либо тихо переводили на другой участок работы, либо увольняли, как начальника УКГБ по Хорезмской области Кубиева. В ходе следствия арестованный нами первый секретарь обкома партии рассказал о получении взятки от Кубиева. Также выяснилось, что этот чекист собирал крупную мзду с председателей колхозов, в отношении которых проводилось следствие по «хлопковым делам», якобы для передачи взяток должностным лицам в Ташкенте и Москве, но деньги присвоил. Некоторые председатели колхозов дали официальные показания. Информация была перепроверена, и мы убедились, что она достоверна.

Доложив об этих материалах своему начальству, мы предложили поручить нашей следственной группе провести дальнейшее расследование в отношении Кубиева. Генеральный прокурор вправе поручить своим сотрудникам расследование любого дела. Однако в просьбе нам отказали и предложили выделить материалы в отдельное производство. Как мы и предполагали, сперва дело оказалось у руководства КГБ СССР, откуда перекочевало в Главную военную прокуратуру, затем в прокуратуру Туркестанского военного округа. Кубиева по-тихому уволили, а дело его волокитилось, а точнее, спускалось на тормозах, целых два года. В ходе следствия добились, что председатели колхозов изменили прежние разоблачительные показания, были дезавуированы или поставлены под сомнение другие улики. К концу второго года такого вот «расследования» военные следователи появились в союзной Прокуратуре. Они не скрывали, что дело идёт на прекращение, а вся загвоздка – в показаниях первого секретаря обкома о получении взятки от Кубиева. Нельзя ли, мол, с ним переговорить, объяснить, что к чему. Получив, естественно, отказ, попросили провести очную ставку. Секретарь обкома продолжал уличать полковника. Так и уехали ни с чем. Тем не менее вскоре вынесли постановление о прекращении уголовного дела. Кубиев так и остался уволенным «за несоблюдение режима секретности и другие упущения по службе».

Только свои ведомственные интересы преследовали чекисты и в деле Х. Яхъяева. В 1964-1979 гг. он занимал пост министра внутренних дел Узбекистана и входил в ближайшее окружение Рашидова. Безрезультатно предпринимались попытки привлечь экс-министра к ответственности. Последний раз в начале 80-х годов его персоной занимались и работники союзной прокуратуры. Но вмешался Рашидов, и собранные на скорую руку материалы о злоупотреблениях Яхъяева на многие годы оказались в пыльных архивах. Нашей следственной группе всё же удалось разоблачить его преступную деятельность. Как позже выяснилось, Яхъяев пытался отслеживать нашу работу, определять её направленность и видел, что кольцо вокруг него сжимается. Он был арестован в августе 1985 г. Убедившись, что доказательств в отношении него собрано более чем достаточно, стал давать подробные показания. Яхъяев был прекрасно осведомлён о взаимоотношениях разных мафиозных кланов, тёмных делах тех или иных должностных лиц. Сохранив ясную память, в деталях помнил сотни операций, в том числе проводившихся совместно со службами безопасности и другими ведомствами, слабые и сильные стороны своей агентуры, их нынешнее положение. Одним словом, был ценным источником информации, с его арестом расширялись рамки расследования, что, естественно, вызывало серьёзное беспокойство в ЦК Компартии Узбекистана. Воспользовавшись ослаблением наших позиций в связи с уже упоминавшимся вмешательством Лигачёва, чекисты тут же договорились с Генеральным прокурором Рекунковым о выделении уголовного дела по обвинению Яхъяева во взяточничестве в отдельное производство и передаче его узбекской службе безопасности. Решение беспрецедентное с точки зрения нарушения всех норм уголовно-процессуального законодательства, известных любому студенту юрфака. Тем не менее, если просит КГБ – как откажет прокуратура! Даже видавшие виды старые прокурорские служаки ахнули, не в силах скрыть удивление.

Руководство КГБ, пытаясь во что бы то ни стало изъять у нас дело по Яхъяеву, преследовало две основные цели: во-первых, лишить следствие возможности получать информацию от всемогущего ранее министра, а во-вторых, вербовать с его помощью агентуру в системе МВД для ослабления конкурирующего ведомства.

Но вышла осечка. Яхъяев вовсе не горел желанием записаться в агенты тайной полиции. Узнав о решении передать его дело в это ведомство, он написал в заявлении на имя Генерального прокурора Рекункова: «Я категорически возражаю против этого беззакония. Более того, я заявляю, что в случае передачи моего дела в Республику, я откажусь от всех своих показаний и не намерен давать показания кому бы то ни было».

Совершенно резонно Яхъяев настаивал на том, что государственных преступлений не совершал, что дело его КГБ не подследственно. Убедившись в непреклонности позиции арестованного в том, что они не получат от него никакой информации, в КГБ Узбекистана вынуждены были трубить отбой. Генеральный прокурор, облегчённо вздохнув, мгновенно отменил своё незаконное распоряжение.

Разоблачения последних лет существенно поколебали авторитет некогда всемогущего и страшного ведомства, основой деятельности которого всегда были политический сыск и борьба с инакомыслием во имя сохранения власти партийно-государственной олигархии и её идеологии. И всё же КГБ при всех косметических сменах вывесок, удавалось длительное время не только избежать казалось бы неизбежной реорганизации, сохранить весь свой потенциал, штаты, но в определённых сферах даже усиливать свои позиции.