Соблазнительный шелк - Лоретта Чейз

Спектакль закончился, но разговор об одежде продолжался. Арондуил призвал на помощь подкрепление, и французы обсудили проблему со всех возможных философских точек зрения. Вероятно, поэтому герцог и заметить не успел, как они добрались до игорного дома Фраскатти.

Там группа разделилась — мужчины направились к разным столам, где уже шла игра.

Вокруг стола для игры в рулетку было, как всегда, многолюдно. Мужчины окружили его плотным кольцом в три ряда. Женщин Кливдон не заметил. Но когда он стал медленно обходить стол, стена из мужских тел вокруг стола стала тоньше.

И мир перевернулся.

Герцог увидел знакомую спину. Ее прическа снова показалась ему слегка небрежной, как будто лишь минуту назад она находилась в объятиях любовника. Несколько тугих темных завитков упало на шею. Непослушные локоны притягивали мужские взоры, заставляли их скользить по совершенным плечам и изящным рукам. На мадам Нуаро было рубиново-красное платье, шокирующе простое и со смелым декольте. Кливдон пожалел, что у него нет знакомого художника, способного запечатлеть эту восхитительную картину на полотне.

Он бы назвал ее «Воплощенный грех».

Ему хотелось остановиться рядом, достаточно близко, чтобы вдохнуть ее запах, почувствовать прикосновение мягкого шелка ее платья. Но рулеточный стол — не место для флирта, и, судя по всему, мадам Нуаро следила за вращением колеса так же напряженно, как и все остальные игроки.

Он занял место напротив нее и, только присмотревшись, узнал стоящего за ее спиной мужчину. Это был маркиз д’Эмильен, известный донжуан.

— Двадцать один — красное, — объявил первый крупье. Другой лопаточкой подвинул к мадам Нуаро груду монет.

Д'Эмильен наклонился и что-то шепнул ей на ухо.

Кливдон стиснул зубы. Его взгляд скользнул по столу. Перед мадам Нуаро высились стопки золотых монет.

— Господа, делайте ваши ставки, — предложил крупье. Через несколько мгновений он бросил шарик из слоновой кости и раскрутил колесо.

На этот раз она проиграла. Но, даже лишившись большого числа золотых монет, вовсе не выглядела обескураженной. Рассмеявшись, она снова сделала ставку.

В следующий раз Кливдон тоже сделал ставку — на красное. Шарик запрыгал. Черное — чет — проиграл.

А мадам Нуаро выиграла. Кливдон внимательно следил, как крупье передвигает к ней лопаточками золотые монеты — его и других игроков.

Маркиз расхохотался и наклонил голову, чтобы сказать ей несколько слов. Его губы оказались в непозволительной близости к ее ушку. Она ответила улыбкой.

Кливдон направился от рулетки к столу, где играли в «красное и черное». При этом он твердил себе, что пришел бы сюда в любом случае, так что его появление никак не связано с присутствием мадам Нуаро. Еще он старался себя убедить, что она здесь занята охотой за женами и любовницами других мужчин, ведь он не единственный обеспеченный человек в Париже, исправно оплачивающий счета. У д'Эмильена тоже далеко не пустые карманы, и есть жена, давняя любовница и три любимые куртизанки.

Следующие полчаса Кливдон играл. Он выиграл больше, чем проиграл, и, возможно, по этой причине игра ему быстро наскучила. Он отошел от столов, нашел Арондуила и сказал:

— Здесь сегодня чертовски скучно. Я иду в Пале-Рояль.

— Я с тобой, — воскликнул Арондуил. — Давай посмотрим, может быть, к нам присоединится кто-нибудь еще.

Почти вся их обычная компания столпилась у рулеточного стола.

Мадам Нуаро все еще была там, одетая в красный шелк, который нельзя было не заметить. Маркиз стоял за ее спиной. В тот самый момент, когда Кливдон тщетно убеждал себя смотреть в другую сторону, она подняла глаза. Их взгляды встретились. Прошло бесконечно много времени, прежде чем она поманила его веером.

Он бы пришел сюда независимо от того, рассчитывал встретить здесь соблазнительную портниху или нет, заверил себя герцог. Он пришел и увидел рядом с ней другого мужчину. Какого черта его к ней так влечет? В конце концов, она абсолютно ничего для него не значит. В Париже полно очаровательных женщин. Он мог просто кивнуть, поклониться или улыбнуться ей и уйти.

Но он не мог шевельнуться и только смотрел на нее во все глаза. Потрясающая женщина, бросившая ему вызов. Воплощение греха.

А рядом с ней д'Эмильен. Какого черта?

Герцог Кливдон никогда не отдавал женщину, которую желал, другому мужчине.

Он подошел к ним.

— Ах, это ты, Кливдон, — сказал д'Эмильен. — Полагаю, ты уже познакомился с мадам Нуаро.

— Да, я имел эту честь, — сказал герцог и одарил женщину самой чарующей улыбкой из всех, имеющихся в его арсенале.

— Она опустошила мои карманы, — пожаловался д'Эмильен.

— Это колесо рулетки опустошило ваши карманы, — сказала она.

— Нет, это вы. Вы смотрите на колесо, и оно останавливается там, где вы хотите.

Марселина отмахнулась веером.

— С ним нет смысла спорить, — сказала она Кливдону. — Но я обещала дать ему шанс вернуть свои деньги. Поэтому мы идем играть в карты.

— Может быть, ты присоединишься к нам? — спросил д'Эмильен. — И твои друзья тоже.

Они вместе отправились в один из парижских карточных салонов, расположенных в частном доме. Когда компания прибыла, игра была в самом разгаре.

К трем часам утра игроки в основном разошлись. В небольшом, но роскошном кабинете, куда маркиз, в конце концов, перебрался с группой избранных друзей, остались только д'Эмильен, красивая блондинка по имени мадам Жоливель, мадам Нуаро и Кливдон.

Здесь же дремали в креслах те, кого сломила усталость и обильная выпивка. Некоторые игроки не отходили от столов несколько дней и ночей.

В рулетку, где мастерство и опыт ничего не значили, мадам Нуаро обычно выигрывала. В карты, где опыт значит многое, удача ей изменила. Удача отвернулась и от маркиза, который совсем сник. Кливдон выигрывал.

— Что ж, мне, пожалуй, пора, — сказала мадам Жоливель и встала. Мужчины тоже поднялись.

— И с меня тоже, пожалуй, хватит, — пробормотал Эмильен. Он подвинул свои карты на середину стола и, покачиваясь, вышел из комнаты вслед за блондинкой.

Кливдон стоял, ожидая, пока встанет портниха. Наконец-то он остался с ней вдвоем и теперь с нетерпением искал возможности проводить ее домой.

— Судя по всему, вечер окончен, — сказал он.

Мадам Нуаро подняла голову. Ее темные глаза сияли.

— А я думала, что он только начинается, — сказала она, взяла карты и принялась их тасовать.

Герцог вновь уселся за стол.

Они играли в «двадцать одно». Это была любимая карточная игра герцога. Ему нравилась ее простота. А с двумя игроками игра оказалась даже интереснее, чем со многими.