Призма пораженного Я - Александра Будиловская

— Она давно тебя любит. Ты не будешь казаться ей глупым! Тем более ты так похорошел за этот год. Наверняка, завидев тебя, Касио так и потеряла дар речи. Просто не думай ни о чем, пускай все идет своим чередом. Здесь главное не нервничать! А если уж что-то пойдет не так, просто постарайся не концентрироваться на этом.

Клод улыбнулся матери, сказал несколько ласковых слов и, нежно обняв ее, поцеловал в лоб.

Поутру молодой человек уложил волосы гелем, надел лаконичный костюм, застегнул на рубашке пуговицы, включая самую последнюю, и тяжело выдохнул, надув при этом щеки. Но почему-то в зеркале он так и не видел уверенного в себе Дюваля, каким всегда был в обществе. Клод больше походил на подростка, впервые готовящегося признаться в чувствах. Иронично, но в этом была доля правды, так как до этого момента он никому кроме матери теплых слов не произносил. Теперь оставалось только купить какой-нибудь симпатичный букетик и отправиться прямиком на встречу.

Они договорились встретиться у дома Касио, что бы оттуда направиться в ее любимое кафе, располагавшееся неподалеку. Клод задерживался на несколько минут, так как долго не мог определиться с композицией в цветочном магазине. В конечном счете, выбор пал на белые лилии, которые выглядели очень свежо и символично. Оказавшись в начале улицы, он заметил ожидающую его девушку, уткнувшуюся в экран телефона. Пока Дюваль был еще далеко, ему захотелось спрятать букет, чтобы Легран не сразу догадалась о его намерениях. И пока он выдумывал, как бы получше прикрыть нежные лилии, к Касио подошел неизвестный мужчина и протянул корзину с обилием пышных цветов. Растерявшись, девушка покачала головой, попрощалась с загадочным человеком и принялась рассматривать его дар. Немного сбившись с толку, она в замешательстве решила, что лучшей идеей будет поскорее занести его домой, тем более Клод опаздывал. От этой сцены мысли увидевшего все молодого человека спутались. Он с широко раскрытыми глазами наблюдал, как его возлюбленная с улыбкой на лице заходит обратно домой с букетом, который к слову выглядел куда лучше, чем его. Потоптавшись на месте, расстроенный Дюваль поспешил к ближайшему мусорному баку и, сосредоточив весь негатив на цветах, швырнул их к отходам.

Через несколько минут Касио вернулась на улицу и увидела перед собой давнего друга — стоял, как ни в чем не бывало. Стоило Клоду завидеть Легран, он сухо ее поприветствовал и сразу предложил прогуляться. Хотя каждый из них изо всех сил пытался таить, что происходило что-то не совсем ясное, в атмосфере царило напряжение. Касио прекрасно понимала, что корзина была не от идущего рядом Дюваля, и это было отличным поводом, чтобы дать ему понять, что ее точно не интересует романтическое продолжение их истории. Молодой человек всем своим видом показывал намерения: волос к волосу, все возможные пуговицы застегнуты, запах едкого парфюма, блестящая от бальзама нижняя губа, руки в кулаках, пугливо посматривает на уста девушки и периодически почесывает какую-нибудь часть тела.

— Почему мы молчим? — слабо улыбнувшись, произнесла Легран.

— А ты хочешь что-то обсудить? — выпалил Клод.

— Я думала, ты хочешь. В конце концов, встретиться — была твоя идея.

— Все верно.

Далее последовало молчание. Неестественная, быть может, в какой-то степени накаленная обстановка изрядно раздражала Касио.

— Это ты прислал мне цветы?

— Какие цветы? — Дюваль старался изобразить искреннее удивление, но спросил он это все-таки до ужаса безэмоционально.

— Корзинку с розами и всякими другими… или это были эустомы?

— Нет. Это был кто-то другой, — Клод едва ли произнес эти слова сквозь зубы, казалось, что он сейчас буквально взорвется. — Это был кто-то другой, потому что свои лилии я выкинул прямо у твоего подъезда! Кас, я сейчас чувствую себя полнейшим идиотом! Я так долго думал, как мне все это преподнести. Я собирался с силами всю ночь! Репетировал как дурак перед зеркалом. И в итоге ты говоришь это?

Его голос то становился слишком высоким, то резко переходил в тихий и неуверенный. Девушке сделалось очень некомфортно, и она незаметно отошла чуть поодаль от разбушевавшегося Дюваля. Он отвел глаза на землю, потом начал сверлить ее взглядом, чтобы та почувствовала бурю его эмоций, после чего снова растеряно покосился вниз.

— Я понимаю, как глупо теперь выглядит эта ситуация. Ты ни в чем не виновата, нет. Просто нужно было сделать это раньше. Понимаешь, я не хочу делать тебя всему виной, просто у меня уже был план и вот сейчас, — вздохнул, — все разрушилось. Я хотел подарить тебе эти цветы, хотел, чтобы мы прошлись, и я потом бы все сказал. Понимаешь, все бы сказал… А потом бы поцеловал…

— Подожди! Пожалуйста, хватит! Приди в себя, расслабься. Ты очень нервничаешь.

— Как я могу расслабиться? Я думал: «вот он, тот самый момент свершился». И тут такая подстава!

— Ладно, — девушка перевела дух, — я понятия не имею, что ты сейчас чувствуешь. У меня уже есть молодой человек. Тем более я привыкла считать тебя другом, потому что все, что ты делал, способствовало этому. На прошлой встрече мы с тобой многое обсудили! Пожалуйста, прекрати это.

— Кас, я и правда почему-то думал, еще не поздно. Знаешь, я смотреть на тебя не могу. На твои губы, которые ты в прошлую встречу постоянно красила. Зачем ты это делала так часто? Я даже сейчас не могу нормально рядом идти! Мимо меня столько девушек проходит, многие хотели быть со мной, но я ни к одной ничего не чувствую. Все время думаю о тебе. У меня так никого и не было за это время, потому что перед глазами ты. Только ты!

— Постой, у тебя серьезно никого не было? Никогда?

— Никогда. Я не могу начинать ничего, пока знаю, что между нами еще не все кончено.

Касио задумалась. В ее сердце все также не было откликов на слова Дюваля. Кажется, ее сильная любовь все-таки не была настолько стойкой, что бы пройти такой долгий путь. Сейчас ей хотелось сказать только одно:

— Клод, в таком случае, я думаю, нам стоит перестать общаться. Я понимаю, про что ты говоришь — это чувство незавершенности, как будто даже когда мы не общаемся, мы все равно близко друг к другу. Давай сделаем так, что сегодняшняя встреча будет последней, и мы больше с тобой никогда не увидимся. Или хотя бы в ближайшие несколько лет, а лучше десять, — слова давались ей сложнее, чем это должно было быть. — Ты, наконец-то, сможешь наладить свою личную жизнь, а я буду этому рада. Просто не вспоминай обо