Клинок командора (СИ) - Леккор Михаил

При упоминании о своей бывшей подруги он не застонал мучительно, как это бывало с ним до сегодняшнего дня, а обозлено выругался.

— Скоро ты соберешься? — рассержено повернулся он к Мише.

— Ты то чего злишься? — удивился тот, — бешенные какие-то все стали.

— Ладно, давай шустрее, а то все топоры перетаскают, — миролюбиво сказал Володя. С какой стати он, в самом деле, набросился на приятеля. Так и шизиком недолго стать.

— Соберешься тут с вами, — продолжал ворчать Миша, довольно быстро, однако, одевшись, — пошли? — спросил он, натянув куртку.

— Пошли! — решительно сказал Дима, засовывая в карман куртки газовый пугач.

— Зачем он тебе? — полюбопытствовал Володя, — от него же никакого толку нет.

— На безрыбье и рак рыба, — туманно ответил командир, поведя их к видимой лишь ему цели.

Глава 5

Дима шел спешным шагом, явно зная, куда ведет приятелей. Но, как будто специально, дорога, избранная им, не была усыпана лепестками роз. Скорее она представляла скопище луж, соединенных между собой широкими протоками. Володя почувствовал, как в левом ботинке, неравнодушном к воде по причине изношенности, ноге становится не столь уютно, как хотелось бы. Не хватало только заработать простуду.

Он представил себя партизаном Великой Отечественной войны, идущим в болотах Белоруссии на важное задание. Не впечатлило. Детство какое-то. Пусть сосунки играют в войнушки. А ему холодно и слякотно.

Володе не удалось довести свое неудовольствие до ушей начальника. Мишка, которому надоело прыгать по лужам, успел возмутиться первым.

— Димка, тиран ты эдакий! — возопил он, надеясь привлечь внимание новоявленного Ивана Сусанина, — у меня ноги сейчас промокнут.

— Обойдешься, — голосом, не терпящим возражения, ответил их старший. Он даже не повернулся к нему, занятый тяжкими думами.

Миша смолк, не решаясь оспаривать столь решительный тон. Он лишь толкнул локтем Володю, мол, посмотри, каков молодец.

А Дима специально не разговаривал с ними. Он знал: стоит завести болтовню, все сведется к жалобам на погоду и дорогу и «может, ну его к черту, Дим, поищем в другом месте. Я знаю знакомого школьного завхоза». Его друзья не зря доучились до третьего курса истфака. Замкнуть логическую цепь разговора в нужном для них направлении они давно научились и проделывали данную процедуру с большим изяществом. А ему нужно довести их до точки «Х», где находились заветные топоры.

И так вчера потрачено больше двух часов на болтовню с гражданами в погонах. Он и не знал, насколько полицейские начальники бывают говорливы. Сходить на вахту после обеда его толкнуло предчувствие. Едва он успел спуститься и перекинуться с вахтершей парой слов о ненастной погоде, как около общежития резко затормозил газик. Из него выскочил здоровенный полицейский товарищ с сержантскими нашивками на маскировочной куртке. Он резво протиснулся в окошечко вахты.

— Мне нужен старший дружины Дмитрий Соловьев.

Диме полицейский не понравился. Наверняка козел. Пользуется властью, чтобы водки добыть, да бабу зажать. Ишь как выкаблучивается.

— Я Соловьев, — нехотя он поднялся.

— Замечательно, — расплылся полицейский улыбкой крокодила, намерившегося половчее схватить добычу, — поехали. Ты срочно нужен начальнику горотдела.

— Ладно. Переоденусь — выйду, — попытался тормознуть настырного сержанта Дима. Куда там!

— Дан приказ — доставить немедленно, — подчеркнул полицейский, не повышая голоса. Впрочем, с его габаритами кричать не было необходимости. Дима понял, что подняться в комнату ему даже с его-то мышцами явно не дадут. Вон бугай какой. Хорошо, что он, как чувствовал, надел ботинки. И шарф набросил теплый.

Вахтерша по доброте душевной попыталась выступить на стороне студента.

— Ему тут только на второй этаж курточку накинуть.

Сержант посмотрел на нее как удав на кролика. Сходство было настолько явным, что вахтерша сжалась в комок, бормоча в прострации о дождливой погоде и почему-то теплых носках.

Дима не успел прийти в себя, как они подъехали к зданию полиции. Если бы Соловьев знал, что его ожидает, он костьми бы лег у входа, но не вошел и не поднялся в требуемую комнату. Во-первых, нет, во-вторых, было холодно, и где-то через полчаса он откровенно начал мерзнуть. И, во-первых, его вытянули на скучнейшее собрание, называвшееся инструктажем представителей добровольных дружин охраны общественного порядка.

Он не знал, что накануне, когда высший состав городской полиции и прочих силовых служб изображал из себя лекторов, из областного центра глава ОблУВД лично передал начальнику ГОВД распоряжение приступить сегодня же к формированию дружин содействия полиции, подчеркнув, что ветер дует со стороны МВД России, и если он не уложится в жесткие сроки, пусть пеняет на себя.

Полковник пенять не захотел, обругав себя за то, что не поддержал утром своего зама. У того мысли оказались сгруппированными в нужном направлении. Но ругайся — не ругайся, а выполнять указание надо. И вот перед ним сидели представители несуществующих дружин и внимали его речи. А начальнику было что рассказать. За долгий срок службы в полиции он набрал столько поучительных моментов, что мог не два часа — два месяца рассказывать, как надо поступать в тех или иных случаях нелегкой полицейской службы.

Рядом с ним со спокойным и доброжелательным лицом сидел Безматерных, в нужный момент кивком головы или возгласом одобряя высказывания оратора. В отличие от студента подполковник знал, что дело быстро не делается, а показуха и болтология — существенные элементы любого приличного учреждения. Сегодняшнее никому не нужное совещание он считал примерно таким же явлением, как беспрерывно льющий за окном весенний дождь. Ни начальника, ни господа бога убедить сменить репертуар он не мог и поэтому был непробиваем в своей невозмутимой вежливости и деловитости.

Замначальника выступил в конце совещания. Его речь, в отличие от предыдущей, касалась конкретных вещей. Присутствующие под диктовку записали сроки и примерные места формирования, фамилии работников полиции, которые становились кураторами их дружин, и от которых следовало ожидать указаний. Напоследок им выдали удостоверения, правда, без фотографий и потому действительных только при наличии иного документа, об их принадлежности к органам полиции. Самым существенным в нем было предоставление права носить холодное оружие. Какое, правда, не оговаривалось. Дима про себя усмехнулся промаху полиции. Однако в остальном все было в порядке. После выступления в актовом зале института он был невысокого мнения о Безматерных. И, как оказалось, напрасно.

После окончания совещания Дима, ворча про себя, что явиться следовало лишь на эти десять минут, решился подойти к подполковнику. Можно было, обрадовавшись туманному разрешению о ношении холодного оружия, ринуться на поиски топоров. Но не слишком ли они нахальны? Подполковник и его босс не министры, чтобы давать такие разрешения. Пришельцы — пришельцами, однако полицейские их вполне могут затаскать за превышение полномочий.

Безматерных беседовал с директором одного из городских предприятий, но, заметив терпеливо мающегося студента, поинтересовался, какого черта ему еще надо и почему он не бежит выполнять указания. Узнав, что дело не минутное, велел подождать, а потом, расставшись с директором, вошел в суть проблемы. Так родился их поход.

Они шли еще минут пятнадцать, пока не добрались до обширного склада, которому больше подходил статус сарая. На двери висел увесистый замок, замыкающий мощные металлические петли створок. Лучшим способом войти в помещение был выстрел по дверям из РПГ, а еще лучше взрыв грамм ста пластита, чтобы вместе с дверями снести полсарая.

Солидное препятствие смутило их вождя. Дима недоуменно посмотрел на замок, зачем-то подергал его, словно надеялся на то, что его просто повесили, не закрыв на ключ. Ему не повезло. Замок был надежен как рыцарский замок. А Безматерных обещал ему немного другое.