Охота на канцлера - Платон Обухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вальман нажал кнопку. На пороге кабинета застыл камердинер.
— Проводи его, — мотнул головой банкир и углубился в свои бумаги.
Глава II. Приговор
Германия (Бонн)
Гельмут Фишер с подозрением посмотрел на Роммеля. От недавней мрачной подавленности шефа Службы безопасности не осталось и следа. Он был в отличном расположении духа. Только что зачитанный им доклад о мерах по усилению охраны канцлера Германии дышал уверенностью и оптимизмом.
Между тем, завтра Роммель должен был либо доложить о установленном наблюдении за фон Мольтке, либо положить на стол Фишера заявление с просьбой об отставке.
Впрочем, уже через сорок минут после доклада Роммель позвонил Фишеру и встревоженно попросил срочной аудиенции.
Когда Роммель вошел в кабинет Фишера, канцлер поразился происшедшей с ним перемене. Аккуратная прическа шефа службы безопасности растрепалась, глаза горели лихорадочным огнем, на щеках выступил кирпично-красный румянец, веки подергивались.
— Господин канцлер! — с порога закричал Роммель. — В армии обнаружен заговор!
— Ну и сколько же там заговорщиков?
— Трое!
— Сядь, — приказал Фишер, — и успокойся! — Он налил Роммелю стакан минеральной воды. Генрих жадно выпил и облизнул пересохшие губы. — А теперь слушаю тебя, — приказал канцлер.
— Во главе заговора стоит офицер Эрик Мюллер, майор военно-воздушных сил, заместитель командира базирующегося под Штутгартом авиаполка. Он предан фон Мольтке, а вас называет «предателем интересов Германии», надеется на то, что армия восстанет и под предводительством фон Мольтке двинется на Варшаву. В заговор он вовлек капитана артиллерии Карла Латтмана и майора войск связи Петера Кунца. Все они служат в одном полку.
— Заговорщики уже успели сделать что-то конкретное?
— Ну, если назвать «конкретным» делом усиленную пропаганду своих взглядов среди офицеров и солдат частей и подразделений, в которых они служат, то да, успели!
— У них есть оружие, планы нападения на президентский дворец?
— Оружие только табельное — офицерские пистолеты «вальтер». У Мюллера, кроме того, имеется палаш — награда за храбрость. Что же касается планов нападения на вашу резиденцию, то до них дело еще не дошло…
— И ты думаешь, что такая информация требовала срочной аудиенции?
Канцлер казался рассерженным.
— Ядовитые семена прорастают чрезвычайно быстро, — поник Роммель. — К тому же вы сами приказали докладывать обо всех заговорах, направленных против вас…
Канцлер заложил руки за спину и подошел к окну. На вершинах окружавших президентский дворец тополей, вязов и буков пересвистывались иволги и синицы.
«Роммель страшится, что завтра ему придется держать передо мной ответ, и использует любые предлоги, чтобы отвлечь мое внимание. Надеется, что этот жалкий заговор заинтересует меня до такой степени, что я позабуду о своем приказании, — подумал канцлер. — Глупец!»
— Этим офицерам следует предложить уйти в отпуск на год, отобрать у них оружие и установить за каждым наблюдение, — проговорил Фишер, глядя в окно.
— Вы считаете, что этот заговор не опасен? — не смог удержаться Роммель.
Канцлер отвернулся от окна и смерил Роммеля таким взглядом, после которого шеф Службы безопасности подхватил свои бумаги и поспешно ретировался.
Польша (Варшава)
Заговорщики собрались на квартире у Анны Карбовской в большом длинном доме, выстроенном на средства авиакомпании «ЛОТ», неподалеку от аэропорта «Окенце». Лех считал, что их появление здесь не должно вызвать подозрений. Живущие в доме летчики и стюардессы постоянно приглашали к себе гостей в те короткие промежутки времени, когда они находились на земле. На заговорщиков никто не обратит внимания.
Тадеуш Бальцерович не удержался и принес Анне цветы — огромный букет красных и желтых гвоздик. Девушка равнодушно поставила их в вазу. «Тадеуш явно не снится ей по ночам», — с неожиданным злорадством подумал Лех.
Анна включила громкую музыку — блюзы в исполнении Луиса Армстронга, и рассадила заговорщиков вокруг накрытого клеенкой кухонного стола.
Лех с важным видом произнес:
— Вы знаете, что было предложено на прошлом совещании. Каждый из нас должен был обдумать свое отношение к нему и принять решение. — Он выдержал паузу. — Итак, голосуем. Кто за смертный приговор Гельмуту Фишеру?
Вверх взметнулись руки Анны и Тадеуша. Затем медленно потянул руку Войцех Куронь. Лех, не желающий навязывать своего мнения, присоединился к ним последним.
— Меньшинство обязано подчиниться вердикту большинства, — холодно констатировал Лех. — Или умереть…
Бронислав Герек и Яцек Михник, голосовавшие против, понурили головы.
— Мы будем выполнять это решение так же ревностно, как и вы, Панове… — в один голос пролепетали они.
— Убивать Гельмута Фишера лучше всего в его логове — в Бонне, — жестко заговорил Лех. — Для этого не потребуется ни особенной меткости, ни каких-то незаурядных физических качеств. Нужен лишь надежный исполнитель, способный навести на окна кабинета канцлера Германии американский «стингер» и произвести выстрел.
— Где мы достанем ракету? — спросил Куронь.
— Их понадобится минимум две, — уточнил Лех. — Одной придется пожертвовать для тренировки. Самый верный путь — купить ракеты у афганских моджахедов. Во время войны американцы поставили им множество «стингеров». Вряд ли они успели их израсходовать.
Германия (Бонн)
— Канцлер решил проявить жесткость, — заметил шеф военной разведки Курт Хаусхофер. — И вместе с тем он в полной мере отдает себе отчет в том, что перегибать палку недопустимо.
— Как мне надоело это балансирование! — в сердцах воскликнул фон Мольтке. — Никто не решается сказать ни «да», ни «нет». Все выжидают. А время уходит! Польша стремительно вооружается. Если год назад польская кампания была бы неутомительной прогулкой до Варшавы, то сегодня она обойдется в тысячи жизней. Завтра — в десятки тысяч. А там, глядишь, счет пойдет уже на миллионы…
— Не стоит драматизировать ситуацию, — тряхнул головой Хаусхофер. — Германская военная техника тоже не стоит на месте. Поляки погнались за количеством. Для нас же главное — качество вооружений. Может случиться так, что завтрашние десятки польских танковых дивизий станут куда более легкой добычей каких-нибудь суперсовременных лазерных пушек, чем нынешних ракет…
Фон Мольтке сердито передернул плечами.
— И все равно это ни в коей мере не оправдывает нынешней политики колебаний, компромиссов и заигрываний и с нашими, и вашими. — Он помолчал и уже спокойным тоном добавил: — А Мюллера зачислите своим консультантом. Нечего ему сидеть без дела во время вынужденного отпуска…
Польша (Варшава)
Наведя справки, Лех подсчитал, что для закупки «стингеров» и организации покушения на Фишера ему потребуется не меньше восьмидесяти тысяч долларов. Между тем в его распоряжении было всего пятнадцать тысяч.
Анна, скрепя сердце, согласилась продать свою норковую шубу. Бальцерович отнес антиквару старинный серебряный самовар, вывезенный его далеким предком, воевавшим в составе армии Наполеона, из русского города Смоленска. Куронь продал свою «ладу». Михник расстался с коллекцией фарфора, которую упорно собирал двенадцать лет. Герек, самый бедный из заговорщиков, просто занял деньги у всех своих знакомых.
Сам Лех продал два фотоаппарата «никон», приняв мужественное решение обходиться одним. Но даже после всех этих пожертвований в его руках оказалось всего тридцать три тысячи.
В поисках выхода из тупика Тадеуш Бальцерович предложил совершить налет на варшавское отделение какого-нибудь банка. Лех с порога отверг это предложение. Он не хотел рисковать. Если их постигнет неудача, всем придется отведать тюремной похлебки. А это означает, что смертный приговор Фишеру никогда не будет приведен в исполнение…
Дни шли за днями. Осень вступила в свои права. Но спасительного рецепта заговорщики так и не находили.
Германия (остров Фер)
Фон Мольтке предупредил по телефону Кунигунду: «Сегодня у нас гость. Подумай об обеде».
Положив трубку, Кунигунда подошла к окну. Ветер гнал к берегу сизые волны. Над ними мелькали белые пятнышки чаек. Время от времени птицы выхватывали из воды рыбешек. Если они не успевали быстро проглотить их, между чайками начинались драки. Менее удачливые птицы старались лишить своих собратьев законной добычи.
«Надо угостить гостя рыбой!» — решила Кунигунда и, тряхнув колокольчиком, вызвала служанку Берту. Предки Берты триста лет назад связали свою судьбу с дворянским родом фон Мольтке. Они служили конюхами, дворецкими, псарями, камердинерами, постельничими. Сейчас же, когда фон Мольтке лишился поместий с их полями, конюшнями, псарнями, охотничьими угодьями, Берта одна легко справлялась с обязанностями служанки.
