Расхождения с руководством - Альфред Ван Вогт

Первое, несомненно, зрение. Затем мускульный контроль индивида, через посредство которого работает над ним группа.

Его размышления прервали разноцветные вспышки. Гросвенф принял их за свидетельство истинности его предположения. И он понял, что идет по верному следу, когда изображение внезапно прояснилось и осталось ясным.

Обстановка была прежней. Те, кто контролировал его, все еще сидели на подстилках внутри высокого здания. Лихорадочно надеясь на то, что изображение не исчезнет, Гросвенф принялся концентрироваться на движениях мускулов Риим. Сложность состояла в том, что даже приблизительное объяснение того, почему могли происходить те или иные движения, было невозможно. Хронозрительный образ был не способен включить в себя в деталях миллионы клеток, ответственных за движение одного пальца. Теперь он подумал о целой конечности, но ничего не произошло. Потрясенный, но полный решимости, Гросвенф попробовал гипноз символами, используя ключевое слово, заключавшее в себе смысл процесса. Одна из худых рук медленно поднялась. Еще один ключ, и его контролер осторожно встал. Потом он заставил его повернуть голову. Этот процесс напомнил птицеобразному существу, что тот ящик, этот шкаф и этот чулан — «мои». Воспоминание едва задело уровень сознания. Существо знало о своем владении и соглашалось с этим фактом, не придавая ему значения.

Нелегко было Гросвенфу справиться с положением. Упорно и терпеливо он заставлял существо вставать и опять садиться, поднимать и опускать руки, расхаживать взад-вперед вдоль подстилки. Наконец, он заставил его сесть.

Вероятно, он достиг полной настройки, и его мозг полностью контролировал мельчайшие движения, потому что, едва он начал сосредоточиваться снова, как все его существо затопило посланием, захватившим, казалось, каждый утолок его мыслей и чувств. Более или менее автоматически Гросвенф перевел мучительные мысли в знакомые понятия.

«Клетки зовут, зовут… Клетки боятся. О, клетки знают боль! В мире Риим темнота. Далеко от существа — далеко от Риим… Тень, темнота, хаос… Клетки должны извергнуть его… Но они не могут. Они были правы, пытаясь быть дружелюбными к существу, которое вышло из великой темноты, потому что не знали, что он враг… Ночь сгущается. Клетки уходят… Но они не могут…»

— Дружелюбными… — беспомощно пробормотал Гросвенф.

Это тоже подходило. Он понимал, как весь ужас происходящего мог быть объяснен тем или иным путем с одинаковой легкостью. Он с тревогой осознал серьезность ситуации. Если катастрофа, уже происшедшая на борту корабля, являлась результатом неверно понятой попытки установить связь, то какой же кошмар мог стать следствием их враждебности?! Его проблема была грандиозной, намного более грандиозной, чем их проблема. Если он прервет с ними связь, они станут свободными. При существующих обстоятельствах это могло означать нападение. Избавившись от него, они могли предпринять попытку уничтожить «Космическую Гончую».

У него не оставалось выбора. Он должен был выполнить то, что наметил, надеясь, что может случиться нечто такое, что можно будет обратить в свою пользу…

ГЛАВА 6

Сначала он сконцентрировался на том, что казалось логическим промежуточным звеном, то есть перенесением контроля на другого представителя чужой расы. Выбор в случае с этими существами был очевиден.

«Меня любят, — сказал он себе, намеренно вызывая чувство, которое ранее смутило его. — Меня любит мое родительское тело, из которого я вырастаю. Я разделяю мысли моего родителя, но я уже вижу своими глазами и знаю, что я один из группы…»

Перемещение произошло так быстро, как только мог ожидать этого Гросвенф. Он шевельнул более короткими дубликатными пальцами. Он изогнул слабые плечи. Потом он вновь вернулся в первоначальное положение по отношению к родительскому Риим. Эксперимент удался настолько, что он почувствовал готовность к большому скачку, который должен был ввести его в связь с нервной системой более отдаленного живого существа. Это тоже предусматривало стимуляцию соответствующих мозговых центров. Гросвенф почувствовал себя стоящим на вершине заросшего холма. Прямо перед ним вился узкий поток. Оранжевое солнце плыло в темно-пурпурном небе, испещренном облаками, похожими на барашков. Гросвенф заставил новый объект переместиться. Он видел, что маленькое, похожее на курятник здание прячется между деревьев неподалеку от этого места. Это было единственное находящееся в поле зрения жилище. Он подошел к нему и заглянул внутрь. В полумраке он разглядел несколько насестов, на одном из них сидели две птицы. Глаза у них были закрыты.

«Вполне возможно, — решил он, — что именно через них осуществляется групповое нападение на „Космическую Гончую“.

Оттуда, варьируя стимулы, он перенес свой контроль на индивида, находящегося в той части планеты, где стояла ночь. Ответная реакция оказалась на этот раз чересчур быстрой. Он находился в темном городе с призраками зданий и дорожек. Гросвенф быстро вошел в контакт с другими нервными системами. Он не слишком ясно отдавал себе отчет в том, почему связь устанавливалась именно с тем Риим, а не с другим, чья нервная система отвечала тем же условиям. Могло быть так, что на одного индивида стимуляция действовала чуть быстрее, чем на других. Было вполне вероятно, что эти индивиды были потомками или родственниками его основного контролера. Когда он вошел во взаимосвязь более чем с двумя дюжинами Риим в разных частях планеты, ему показалось, что теперь удалось составить полное впечатление об их мире.

Это был мир кирпича, камня и дерева — и психической общности, которой, возможно, никому никогда не удастся достичь. Таким образом, эта раса владела всеобъемлющим механизмом проникновения в секреты вещества и энергии. Он почувствовал, что теперь можно с безопасностью предпринять следующий — последний шаг его атаки.

Гросвенф сконцентрировался на изображении, которое должно было принадлежать одному из существ, передававших изображения на «Космическую Гончую». Он ощутил течение короткого, но исполненного значения отрезка времени. А потом…

Он посмотрел сквозь одно из изображений и увидел корабль. Его первым побуждением было узнать, как развиваются военные действия. Но ему пришлось воздержаться от этого, поскольку нахождение на борту было лишь частью необходимого предварительного условия. Он хотел воздействовать на группу, состоящую, вероятно, из миллионов индивидов. Он должен был воздействовать на них настолько сильно, чтобы они вынуждены были оставить «Космическую Гончую» в покое и не имели бы другого выхода, как держаться от корабля подальше.

У него были доказательства того, что он может получать их мысли, а они могут получать его. Иначе их связь с нервными системами была бы невозможна.

Итак, он готов… Гросвенф направил свои мысли в темноту:

«Вы живете во Вселенной и внутри себя, вы создаете картину Вселенной такой, как она вам представляется. Но об этой Вселенной вы не знаете ничего и ничего не можете знать, кроме изображений. Но изображение Вселенной внутри вас не есть Вселенная… Как вы можете влиять на другое сознание? Изменяя его понятия. Как вы можете влиять на чужие действия? Изменяя основные представления существа, его эмоциональные склонности…»

Очень осторожно Гросвенф продолжал:

«Картины внутри вас не показывают вам Вселенной, поскольку имеется множество вещей, которые вы не можете узнать впрямую, не обладая нужными чувствами. Внутри Вселенной царит порядок. И если порядок картин внутри вас не есть порядок Вселенной, то вы ошибаетесь…»

В истории жизни не один раз встречались примеры, когда мыслящие индивиды предпринимали нечто аналогичное — в пределах структуры своих знаний. Если структурное строение знания неверно, если предположение неверно по отношению к реальности, тогда автоматическая логика индивида может привести его к заключению, несущему смерть.

Предположения следовало изменять. Гросвенф изменял их намеренно, хладнокровно, честно. Его собственная гипотеза, на основе которой он действовал, состояла в том, что Риим не имели защиты. Впервые за историю бесчисленных поколений они получали мысли извне. Он не сомневался в том, что их инертность чрезвычайно велика. Это была феллаханская цивилизация, укоренившаяся в своих представлениях, которые не претерпевали никаких изменений. Существовала достаточная историческая очевидность того, что крошечное инородное тело, малейший внешний фактор могли оказать решающее влияние на будущее феллаханских рас. Гигантская старая Индия пала перед лицом нескольких тысяч англичан. Столь же легко были захвачены все феллаханские народы древнего мира и не возрождались, пока сердцевина их несгибаемых привычек навсегда не разбивалась вдребезги ясным сознанием того, что в жизни есть нечто гораздо большее, чем то, чему их учили негибкие системы.