Гяур - Джордж Байрон

Теперь — ни злобы, ни любви.

Ни пламени надежд в крови…

Нет, лучше уж в земле сырой

Жить ядовитою змеёй,

Чем так в бездействии пустом,

Тлеть, угасая день за днём!

Пойми, Я жду такого сна,

Чтоб и во сне не увидать,

Чем был, и чем я мог бы стать!

Хоть жизнь моя была мрачна,

Что память скорбная моя?

Гроб счастья! Как хотел бы я

Со счастьем вместе умереть,

Чем так — ни гаснуть ни гореть!

Мой дух все пытки пережил,

Но я в могилу не спешил,

Как в древности иной глупец,

Или как нынешний юнец!

И все же встретить смерть свою

Я был бы рад в любом бою,

Чтоб вёл меня в толпу врагов

Не зов любви, а славы зов!

Опасность грудью я встречал,

Хоть никогда за то не ждал

Я лавров, свежих иль сухих:

Пускай влекут они других,

Тех, кто тщеславием живёт,

Тех, кто за плату в бой идёт.

Но цель поставь передо мной

Достойную меня, и в бой

Я ринусь за своей судьбой,

В огонь сраженья, в звон клинков,

Спасать любовь, разить врагов!

Поверь, когда б я дважды жил,

Я снова все бы повторил!

Храбрец с презреньем смерти ждёт,

А трус покоя не найдёт,

Кто, дал мне жизнь, — тот смерть пошлет…

Я ей в лицо смотрел не раз

И в дни блаженства — что ж — сейчас?

Брат, я любил! Пусть о любви

Слов громких много говорят —

Я делом доказал их брат,

Ты видишь, эта сталь в крови?

И пятна эти пусть горят!

Я этой сталью уплатил

За смерть моей любви! Постой:

Зачем колена ты склонил?

Не так уж грех ужасен мой:

Тот кто убит моим клинком,

Он вашей веры был врагом,

Он желчной злобой исходил

При слове назарей! Но вот

Неблагодарный: он забыл,

Что там его блаженство ждёт:

Сталь христианской сабли в грудь —

В турецкий рай кратчайший путь!

И так уже у райской двери

Его давно заждались пери!

Да, я любил… любовь порой

Себе отыщет путь такой,

Где даже волку на пройти:

Кто смел — всегда в конце пути

Награду должен обрести!

Я путь к любви своей не зря

Искал, тоскуя и горя,

И страсть была награждена…

Но горько мне: зачем о н а

Любила так? Её судьбу

Я не посмею рассказать…

Но видишь — у меня на лбу

Осталась Каина печать?

Да не крестись, убил не я,

И все таки вина моя…

Ведь если б я был оскорблен,

Я поступил бы так, как он:

Он за обман ее убил —

Я за любовь свою отмстил,

Ведь изменив ему, она

Мне одному была верна!

Душа ее была со мной,

Не властен деспот над душой!

Спасти не смог я, видит Бог,

Но сделал все, что сделать мог:

Врагу в могилу лечь помог!

Ему легко: он пал в бою,

Но душу потрясла мою

Ее судьба, Вот отчего

Вся мрачность духа моего,

Ну да, я страх тебе внушал…

А он…ведь он заранее знал

Свой рок — тахира вещий слух

Ему сказал, что смерть вокруг.

И он в короткой битве пал,

Мучений он не испытал:

Призвал Пророка, и потом

Забылся непробудным сном,

Как тигр израненный лежал

Он на земле, а я искал,

И не нашел в глазах пустых

И половины мук своих

Искал страдания — но нет

Там только гнев оставил след

О, сколько отдала бы месть,

Чтоб на челе его прочесть

Отчаянье и сожаленье, когда

в последнее мгновенье

Порыв раскаянья — и тот

От страха смерти не спасет!

У жителей холодных стран

И кровь как воздух холодна,

Моя же — лавы океан

Из Этны с пламенного дна!

Не мне, вздыхая о былом,

Быть женской красоты рабом!

Но если пламя по щекам

Стремится к бьющимся вискам

А губы. сжаты, взор упрям

И сердце рвется пополам,

А сталь врагу готовит месть,

Коль это всё любовь и есть —

То я любил! Я не вздыхал,

И не грустил, но твердо знал,

Что должен счастьем овладеть,

Добиться или умереть.

Я умираю, но зато

Я счастлив был. И смерть — ничто!

Когда б я мог Лейлу забыть,

Я так же, так же стал бы жить,

Опять страдать, опять любить…

Не о себе, отец святой,

Я полон скорби, но о той,

Кого навек волна взяла

О. Как моя душа ждала,

Что скоро с ней в могиле той

желанный обрету покой!

Она была мне жизнь и свет

Для глаз моих другого нет,

И только память предо мной

Сверкает утренней звездой!

Любовь и верно свет небесный,

И нам подарен он судьбой,

Чтоб искрой ангельской, чудесной

Возвысить низкий дух земной!

Надежда ввысь влечёт его

В любви к нам сходит божество

Господь нам шлет любовь, чтоб луч

Проник сквозь полог мрачных туч

И ореолом одарил

Живую душу. Я любил,

И пусть любовь моя мрачна,

Пусть злом покажется она —

Тебе как хочешь прокляни,

Но не вини, о, не вини

Её любви чистейший свет!

Ведь он сверкал в душе моей!

О если б снова блеск лучей

Как прежде одарял мне путь

Хоть к смерти, хоть куда-нибудь!

Не удивляйся, что навек

Лишён надежд и света дня

Не сладил с горем человек,

И в ярости судбу кляня,

Ужасные дела творит,

Лишь прибавляя к горю зло:

Коль сердце кровью истекло,

Его удар не устрашит!

Кто пал с вершин ближенства — тот

В любую пропасть упадёт,

Я словно хищный коршун дик

В твоих глазах? Ну что ж, старик,

Я это заслужил вполне!

Да. Коршун я, и шли за мной

Опустошенье и разбой,

Но голубь мне примером был:

Я дважды в жизни не любил!

И дрозд лесной и лебедь мог

Дать людям верности урок,

Но человек им пренебрег!

И пусть над верностью сердец

Смеётся молодой глупец,

Я эту радость не пойму,

Не позавидую ему!

Он сердца к души лишён,

И лебедя не стоит он!

Как жалок он в сравненье с той,

Кого он предал, трус пустой!

Я так не мог: вся жизнь была

Полна тобой одной, Лейла!

И радость, и вина моя,

Всё, что от неба я хотел,

Й всё, что иа земле имел!

Другой такой не создала

Природа, а когда б смогла

Создать, — то все ж в ее черты

Я б не взглянул: она — не ты

! 1С*жалевъя евшс де! * верности моей,

Но поздно: только образ твой!

Храним последнею мечтой!

И вот ее взяла могила"

А я остался, всем чужой,

И сердце мне змея сдавила,

Я рвался в бой, я только в бой.

Все краски гор лесов, полей

Затмил мне мрак души моей

, и все, что прежде так любил,

Я отвращеньем заклеймил!

Теперь ты знаешь весь мой грех…

Но боль моих несчастий всех

Никто, никто не может знать…

Не надо к покаянью звать,

Ты видишь, близок смертный час,

Коль верить в твой святой рассказ?

Под силу ли словам твоим

Былое сделать небылым?

Пойми, душа моя в огне,

Молитвы не помогут мне

И жалость не нужна твоя,

Но обещай, что мог бы я

Молитвою вернуть Лейлу,

Я раснростёрся б на полу,

И тысячи молитв вознёс

до неба, где имеет спрос

Дешёвый звук продажных месс!

Когда придет охотник в лес,

Чтоб львят из логова забрать,

Попробуй львицу утешать,

Но не меня, отец святой,

Не смейся над моей тоской!

В дни безмятежные, иные,

Когда душа душе — родня,

Там, где цвели края родные

Был друг когда-то у меня.

Его в живых быть может нет,

Но если жив он, передай

Вот эту намять прежних лет.

Хоть он как я суров — пускай

узнает он, как умер я:

Близка ему судьба моя.

Пусть опозорен я, но тот

Кто другом был меня поймёт.

В те стародавние года

Он верно предсказал мой рок,

Я лишь смеялся, но тогда,

Ведь я еще смеяться мог!

Его слова, что я забыл,

Верны: он правду говорил!

Всё расскажи ему. Ведь он

Сам будет этим поражен…

Я в битвах/так скажи ему/

О нашей юности забыл, -

И прежде чем уйти во тьму

Его бы я благословил,

Уже бессильным языком,

Но грянул бы небесный гром,

Когда б молился я о нём!

Я никогда б не попросил,

Чтоб имя он моё щадил,

Он слишком добр, скуп на слова

Да я молва…Что мне молва?

Я не скажу пусть не грустит,

Обидой это прозвучит,

Оплакать брата может брат,

А друга старый друг — стократ.

Отдай ему кольцо, отец,

Скажи, чем стал я под конец,

Сухой пергамент, ствол гнилой,

Осколок страсти, лист сухой,

Который осень сорвала

И с гневным ветром унесла!