Толковая Библия. Том 10 - Александр Лопухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
13—20
Объяснение притчи о сеятеле см. у Матф. XIII, 18—23. — Hе понимаете этой притчи? (13). По ев. Марку, вопрос учеников (10) относился только к притче о сеятеле, и так Господь действительно мог понять их вопрос, потому что они спрашивали Его о притчах, а кто спрашивает о смысле притчей вообще, тот, естественно, желает знать и смысл первой притчи. Затем, в словах Христа нет упрека ученикам в непонимании притчи о сеятеле: метафора, какую употребил здесь Христос для обозначения судьбы царства Божия, вовсе не была настолько общеупотребительна, чтобы ученики были сами в состоянии разгадать ее смысл. Своим вопросом Христос хочет только возбудить внимание учеников, показывая им, насколько они еще нуждаются в научении (ср. Марк. VIII, 17). То, что они получают в дар божественную тайну, не делает еще излишним для них наставления Христа: даже напротив, именно чрез Его разъяснения и сообщается им этот дар (ср. ст. 34). — Как же вам разуметь все притчи? Господь хочет сказать этим, что на основании многих притчей (все)ученикам придется составить себе цельное представление о царстве Божием. Это будет несравненно труднее, чем разгадать смысл притчи о сеятеле, в которой изображалась еще только проповедь о царств Божием, ее ход в мире, а не самое это царство.
21
и сказал им. Притча о свече сказана, вероятно, в другое время — сам ев. Марк, кажется, намекает на это тем, что отделяет ее от предшествующего выражением "И сказал". Но тем не мене он считал нужным именно здесь поместить эту притчу, потому что она как нельзя лучше разъясняет судьбу учения Христова о царстве Божием. Это учение, как показывает притча о свече, пока скрывается Христом от народа и сообщается только в неприкровенном виде ученикам Его, но со временем оно должно быть открыто для всех и потому ученики пока должны как можно внимательнее к нему относиться, чтобы впоследствии передавать его другим. — Объяснения сравнения см. у Матф. V, 15.
22
Если бы мысль этого стиха была обособлена, то ее можно бы принять за отдельную притчу: вид приточного отдельного сравнения она имеет именно в ев. Матфея (X, 26). Но здесь она представляет собою обоснование для предыдущего Ибо (в русс. пер. это пропущено) нет ничего тайного… Таким образом здесь разъясняется, что под свечою выше разумелось учение о "тайне царства Божия".
23
Это изречение более естественным представлялось в приложении ко всему народу, а не к ученикам. Но здесь оно имеет свой смысл. Господь призывает Своих учеников внимательно отнестись к мысли, какую Он сейчас высказал в притче о свече. Ученики должны понять, что учение Христа о тайне Царства Божия со временем должно быть предложено всему миру, что оно для того им и дано Христом.
24
Замечайте, что слышите. Такой перевод представляет только повторение впереди высказанного призыва (23). Между тем евангелист едва ли без нужды стал повторять одно и тоже. Естественнее всего видеть здесь призыв учеников ко внимательному запоминание всего, что им будет сообщать Христос о "тайне" царствия Божия: чем внимательно они будут в отношении к этому учению, тем больше и больше им будет даваться разумения от Бога. Так пр. Елисей наполнил елеем все сосуды, кaкие к нему принесли, и когда не стало уже пустых сосудов, — елей перестал течь (4 Цар. IV, 1—6). У Матфея это изречение приведено в другой связи — (см. Матф. VII, 2).
25
Здесь проводится та же мысль, что и в предыдущем стихе. Ученики должны быть как можно более внимательны к словам Христа, что бы заслужить еще большее просвещение светом истины. В противном же случае они утратят и то, что имеют теперь (ср. Матф. XIII, 12).
26—29
Вторая причта — о семени, которое будучи брошено в землю, произрастает потом уже без участия земледельца, очевидно, изображает постепенное, правильное созревание царства Божия в душе отдельного человека, принявшего учение Христа. Проповедники евангелия, бросающие семена веры в души людей, не могут уже затем в точности уследить за тем, как эти смена вырастают в целые колосья, которые, со временем будут сжаты и собраны в царство Божие. Всякое беспокойство со стороны земледельца во время пребывания смени в земле совершенно излишне. Так и апостолы, которые по большей части были галилеяне и поэтому были склонны к употреблению с своей стороны особых мер к расширению царства Божия, должны быть спокойными и не волноваться при мысли, что станется с проповеданным ими учением Христа. В свое время, при помощи Божией, оно даст свой плод и принесет пользу — вот главная мысль притчи. Но в конце притча получает и характер аллегории. Несомненно, что под жатвою в 29-м стихе разумеется последнее собрание верующих во Христа, которое совершит Сам Христос, теперь пока удаляющийся с земли, но потом имеющий прийти для того, чтобы собрать плоды Своего посева (ср. Апок. XIV, l4). Конечно, было бы неудобно прилагать все частности притчи ко Христу — напр. ст. 27, где сказано, что сеятель "не знает", как всходит посеянное им семя. Но ведь частности притчи большею частью и не рассчитаны на то, чтобы их истолковывать непременно все в приложении ко Христу и царству Божию: они служат только, как и в других притчах, "для украшения и оживления речи" (еп. Михаил). — От этой притчи получается уверенность в том, что дело Божие, начатое в отношении к сердцам человеческим в тот момент, как в них запало проповедническое слово апостолов, не остановится в своем развитии и неведомыми путями будет идти все далее и далее, пока сердце человека окончательно созреет для новой блаженной жизни в Боге.
30—32
Третья притча — о горчичном зерне (объясн. см. у Матф. XIII, 31, 32). — Чему уподобим... Господь здесь говорит как учитель, который мыслит себя на одном уровне с Своими учениками, чтобы побудить их также принять участие в Его умственной работе, заставить и их подумать серьезно о том, что занимает учителя. Господь имеет здесь в виду весь окружающий Его народ, а не одних только апостолов.
33—34
Евангелист заключает отдел притчей тремя замечаниями о приточном способе учения Христова. Прежде всего он сообщает, что таковыми, т. е. подобного рода притчами Господь обычно говорил им, т. е. народу (ср. ст. 1-й). При этом Господь принимал во внимание способность Своих слушателей к слушанию и разумению Его учения — говорил так и столь долго притчами, насколько народ мог без утомления слушать Его. Во вторых, евангелист отмечает, что Господь каждую Свою проповедь соединял непременно с какою-нибудь притчею или же облекал в фигуральные выражения. В третьих евангелист отмечает, что Господь наедине, после, все разъяснял Своим ученикам. Отсюда с очевидностью выходить, что народ вообще не разумел как должно приточного учения Христа о Царстве небесном и видел во Христе простого нравоучителя, подобного тем раввинам, какие для иллюстрирования своих положений нередко прибегали к разного рода притчам.
35
В истории утишения бури ев. Марк несколько отступает от ев. Матфея. Так ев. Марк замечает, что переправа через море совершилась "вечером" в тот же день, когда Господь так много говорил народу притчами.
36
Ученики Христа отпустили народ, окруживший Христа, т.е. убедили народ, что Учитель чрезвычайно устал и нуждается в отдыхе. Потом они Его взяли с собою в лодку (а не: в лодке, как переведено в русск. евангелии[11]
как Он был, т. е. взяли Его усталого, нуждавшегося в покое. При этом ев. Марк замечает, что все таки они не одни поехали на восточный берег моря, а были сопровождаемы лодками приехавших с того берега послушать Христа и теперь составивших, так сказать, свиту Христа во время Его переправы чрез море.
37—41
В общем, самое утишение бури ев. Марк передает согласно с Матфеем, но все таки у него есть нечто особенное. Он замечает, что Христос спал "на возглавии", т.е. на подушке кормчего. Затем ученики обращаются во Христу не в тоне просьбы, как в ев. Матфея, а в тоне упрека (Учитель — у Матфея: Господь). Далее Господь обращается с приказаниями к морю и упрекает учеников в слабости веры. Что касается того вопроса, кто "убоялся" и рассуждал величии Христа, то, на основании сделанного выше замечания о поехавших за Христом людях (ст. 36), можно полагать, что и эти люди, вместе с учениками, узнали о произведенном Христом чуде и также дивились Его чудотворной силе. Но самое чудо имело в виду, главным образом, учеников Христовых, которым нужно было внушить уверенность в том, что их Учитель, Который скоро должен был послать их на проповедь евангелия, всегда может защитить их от самых больших опасностей.
