Передряга - Иван Сербин

— Вас могут застрелить и на улице, — сказал я.

— Это не ваша забота. На улице работают другие люди. Ваша проблема — квартира. Я хочу исключить любые, даже самые невероятные возможности нападения. — Он раскрыл кейс и достал несколько свернутых в трубочку листов. — Здесь схема расположения охраны. Подъезд, прилегающая территория, квартира. И учтите: даже если вам покажется, что охрана идеальна, хотя бы один вариант вы обязаны мне представить. Я не должен ни на секунду усомниться в том, что вы сделали всё что могли.

— Попробуем. Но учтите, если охрана действительно идеальна, то вполне может получиться так, что не будет и этого одного варианта.

— Я сказал, один вариант вы представить обязаны, — отрубил он. — Большего от вас никто не требует, но один — обязательно. Второе: вы должны гарантировать качество своей работы.

— Мы всегда гарантируем качество.

— Мне это известно. Но сейчас я говорю о гарантии иного рода.

— В чём же она заключается? — Несмотря на паршивое настроение, я усмехнулся. — Написать вам расписку? „Мы, такие-то и такие-то, торжественно клянёмся…“

Сергей Борисович вновь внимательно взглянул на меня, словно проверяя, не издеваюсь ли я. Издеваюсь. Настолько, насколько мне позволяет инстинкт самосохранения.

— В этом нет нужды, — наконец сообщил он легко, закурил и, выпустив струйку дыма к потолку, принялся её разглядывать. — Если по вашему недосмотру кто-то всё-таки проникнет в квартиру, — не обманув охрану, а обойдя её, — у вас могут случиться крупные неприятности. — Сергей Борисович опустил взгляд на меня. — Я бы даже сказал — фатальные.

— Нас убьют?

Столь неприкрытых и серьезных угроз я не слышал очень давно. Но если раньше слово „убью“ служило лишь синонимом градации злости, то в устах моего собеседника оно означало именно то, что должно было означать.

— Это вы сказали, не я, — ответил Сергей Борисович. — Зато у вас появился стимул постараться на совесть. Не допускайте ошибок — и все закончится благополучно, ко всеобщему удовлетворению.

— Так не годится, — отрезал я. — Предложите эту работу кому-нибудь другому.

— Не собираюсь этого делать. Во-первых, вы уже согласились. Во-вторых, если вы допустите просчет, может погибнуть кто-то из моих друзей или я сам. Вы же хотите потерять только деньги. Меня это не устраивает. По-моему, будет справедливо, если мы уравняем ставки. Теперь для каждой из сторон — и для вас, и для меня — ваш просчёт означает одно и то же. Око за око. Библейская истина. Все люди, которых я нанял, работают на тех же условиях. Вы ничем не лучше других.

В принципе это были действительно справедливые условия. Но слишком жесткие. С другой стороны, мой собеседник прав. Чтобы избежать неприятностей, от нас требовалось только одно: работать на совесть. Вот и все. К тому же я полагал, что ни один наемный убийца, если он, конечно, не камикадзе, не полезет в квартиру, битком набитую охраной. Куда как проще подстрелить человека на улице. Стало быть, не слишком-то мы и рискуем. Во всяком случае, куда меньше, чем кажется на первый взгляд. На другой же чаше весов — шестьсот тысяч долларов. Практически двухлетний заработок. За пять дней. Кто не рискует, как говорится…

— Ну и последнее. — Сергей Борисович вновь запустил руку в кейс и достал пластиковый пакет, свернутый плотным прямоугольником и перетянутый обычной резинкой. — Ваш аванс. Сто тысяч долларов. Остальное после того, как работа будет принята. — Он положил пакет на стол, добавил к нему визитную карточку и поднялся. — Здесь указан номер. Вы можете позвонить в любое время суток, вас выслушают и передадут сообщение мне. Я же позвоню вам через три дня, чтобы узнать, как движется работа.

— Хорошо. — Я выбрался из-за стола и протянул руку для пожатия.

Одновременно с моим движением Призрак тенью скользнул вперёд, оказавшись между мной и своим клиентом. Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья. Хватка оказалась на удивление мощной. Ощущение было такое, словно мою руку зажали в тиски. Я даже не успел ничего сообразить. Какая-то сила вдруг мощно потянула меня вниз, а долю секунды спустя я уже оказался распластанным на столе, лицом вниз, а в мой затылок упирался ствол пистолета.

— Отпусти его, — спокойно сказал Сергей Борисович своему телохранителю и тут же повернулся ко мне. — Впредь будьте сдержаннее в движениях. Вас могут неправильно понять. И может быть, кто знает, поймут СЛИШКОМ неправильно.

Призрак выпустил меня, шагнул в сторону, пряча пистолет в кобуру под мышкой. Я выпрямился, потирая ноющее запястье. Сергей Борисович пожал мне РУку, улыбнулся.

— Люди, имевшие с вами дело в прошлом, отзывались о вашей работе очень хорошо. Верю, что вы не разочаруете и меня.

— Благодарю, — кивнул я. Похвала меня не тронула. — Это в наших интересах. Разве не так?

— Именно, — засмеялся мафиозо. — Приятно было с вами познакомиться.

Он направился к двери. Призрак как привязанный следовал за ним. Амбал и „горилла“ потянулись к выходу. Амбал вышел первым. Видимо, он был наименее ценным членом команды. Пока медведеподобный хранитель царственного тела осматривал улицу, Сергей Борисович терпеливо стоял у дверей.

Перед тем как выйти, он снова повернулся и без улыбки взглянул на меня. Я смотрел на него. Отблески люминесцентных ламп легли на стекло, перерезав лицо мафиозо наискось словно ножом. Кивнув всем напоследок, Сергей Борисович скрылся за дверью.

Честно говоря, в этот момент я мысленно перекрестился и с облегчением перевел дух. Ничего не имею против мафиозо, но только когда они находятся на дистанции пяти-шести километров от меня. Когда эта дистанция сокращается, я начинаю нервничать.

Олежек посмотрел в мою сторону и невесело усмехнулся. И без того вечно хмурый Стас насупился еще больше и тоже повернулся к двери кабинета. Димыч и Валерка о чем-то оживленно спорили. Они недооценивали случившегося. Им не приходилось иметь дела с мафией. Мне, впрочем, тоже.

Танюшка грациозно поднялась и громко осведомилась:

— Кто-нибудь хочет кофе?

— Давай, — среагировали Валера и Дима.

— А вы?

Девушка повернулась к Стасу и Олегу, кокетливо выставив ножку. Олежек ей нравился, это было видно невооруженным глазом.

— Погоди, золотко, — отмахнулся тот.

Я вышел в холл.

— Ну и чего? — траурно поинтересовался Стас. — „Наехали“ наконец?

В самом деле, за два года нашего существования к нам так и не пришли за „мздой“. То есть приходили из госструктур. Госпожнадзор, санэпидемстанция, налоговое управление… А вот „крышу“ свою мы почему-то так ни разу и не увидели.

— Ты чего, Стас? — вполголоса произнес Олег. — Это не „наезд“. „Наезды“ — дело „шестёрок“. А тут сам „бугор“ пожаловал.

— Иван Владимирович, — влезла Танюшка, — кофе хотите?

— Да отвяжись ты со своим кофе! — рявкнул Стас. — В чём дело-то, Иван?

— Это не „наезд“, — ответил я. — Это „клиент“».

Полковник Маков пребывал в крайне затруднительном положении. В течение двух недель его оперативники пытались отыскать тринадцать крупнейших держателей акций Смоленского автомобильного завода. Исчезновение этих людей было внезапным и практически мгновенным. Большинство исчезнувших представляли весьма влиятельные финансовые структуры, начиная с банков и заканчивая крупными торговыми фирмами и акционерными обществами. Никто, включая личных секретарей-референтов, не мог сказать, куда уехали эти люди. Единственное, что было известно: появиться они обещали приблизительно через две недели.

Маков оказался одним из немногих лиц, посвященных в детали грядущего контракта. Влиятельные фигуры, понятное дело, не опускались до общения с простым полковником, а передавали необходимую информацию через начальника Управления ФСБ по Москве и Московской области. Сначала ему не хотели раскрывать причин столь активного интереса к финансовым воротилам, но здесь Маков уперся и сумел-таки настоять на своём, ибо какое же это расследование, когда не знаешь, из-за чего мог исчезнуть человек. Однако люди, отдавшие приказ о поиске, выдвигали непременное условие — полнейшая конфиденциальность. Полковник возразил: пытаться сохранить все в абсолютной тайне — значит, привлекать к себе излишнее внимание. На что ему ответили: искать вы можете открыто, но ИЗ-ЗА ЧЕГО вы ищете этих людей, не должен знать никто. Таким образом, речь шла не о людях, а об акциях. Это Маков понял.

Логичнее всего было бы предположить, что информация о подписании контракта с американской фирмой каким-то образом всплыла, и некто, пользуясь этим своим знанием, решил скупить акции по дешевке, чтобы потом продать с немалой выгодой для себя. Круг людей, имевших доступ к данной информации, оказался довольно узким. Восемь человек. Шестерых из них Маков отсеял в процессе разработки. Эти шестеро не обладали двумя совершенно необходимыми качествами, чтобы провернуть сделку подобного масштаба. Первое: они не обладали достаточно сильными и влиятельными связями для реализации подобного пакета за короткий срок. Второе: их финансовые возможности не позволяли совершить покупку такого рода. Получить столь крупный кредит, — а речь шла о восьмидесяти миллионах долларов, — частному лицу их ранга не представлялось возможным. А если бы какой-нибудь банк и дал деньги, то не обошлось бы без огласки. Маков же подобными сведениями не располагал.