Царевна для Ворона (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

В ожидании я повернулась к зеркалу, рассматривая свое отражение в нем.

Незнакомое, пугающее. Оно смотрело на меня теми же глазами, но на совершенно чужом лице. Волосы решено было собрать в высокую и пышную прическу, закалывая заколкой с бархатными лентами, чем-то похожими на те тесемки белья, что не пережило эту ночь.

Слишком открытое декольте я оставила, как и предполагал вырез, лишь сильнее затянула корсетом, приминая пышную грудь. А юбка…

От самого подола по всей длине тянулся высокий вырез, оголяющий даже часть бедра. Любой мог разглядеть, имеются ли на госпоже сегодня чулки или она предпочитает ходить без них.

— Вы готовы, госпожа?

— Да.

— Прошу за мной.

Двигаясь тенью по темным коридорам, я рассматривала седовласый затылок Хаяла и кусала губы. Специально. Чтобы они налились кровью и заменили помаду, которой у меня отродясь не было. Тонкие перчатки прятали дрожащие руки, и я даже возгордилась собой.

Наряд, будь он неладен, не выглядел на мне так, как я этого боялась. Да, все еще слишком открытый и развратный, но если верить собственному чувству стиля, небольшие мелочи вроде заколки, корсета и перчаток меняли образ, не позволяя видеть во мне лишь жрицу дешевой любви.

Во всяком случае, я хотела в это верить.

— Господин ждет, — Хаял остановился и отступил на шаг. Опустил руку на вытянутую и словно грубо вырубленную из куска древесины ручку, потянув дверь на себя.

Столовая была слишком светлой, и я невольно прищурилась.

Прозрачные окна в пол, светлые и легкие шторы, что поднимались в воздух от прохладного ветра открытых ставен. Длинный, на витиеватых ножках стол из серого клена стоял в самом центре. Расстановка посуды из хрустальных бокалов и фарфоровых блюдец только подчеркивала богатство всей обстановки и кипенно-белые скатерти.

Ворон сидел в самом центре.

Не с краю, как приняло, а в середине, и сверлил меня непроницаемым взглядом, стояло его глазам найти меня в темноте проема.

В помещении пахло свежестью после дождя, и я невольно вдохнула, вспоминая, каким беззаботным может быть время сразу после сильного ливня, проведенное на качелях под раскатистым дубом.

Но мой вдох был расценен иначе блеском жгучих глаз.

Ворон не отрываясь сверлил меня взглядом, изучал, рвал, цеплялся, выискивая во мне недостатки, но судорожно сужающееся и расширяющие зрачки давали понять — Ворон в бешенстве.

— Доброго утра, господин, — соблюдая этикет, я поклонилась, опуская глаза и переводя дыхание, чтобы никто не увидел заминки.

— Хаял, распорядись, чтобы подали завтрак.

— Как вам будет угодно.

Мужчина вышел и плотно закрыл за собой дверь, оставляя нас один на один.

— Присаживайся, Альба. Завтрак подадут с минуты на минуту.

— Мы ведь здесь не для того, чтобы завтракать, верно, господин?

— «Мой господин», — поправил он и опустил ладони перед собой, расслабленно откидываясь на спинку стула. — Ты догадливая, или я где-то прокололся?

— И то и другой, МОЙ господин, — выделила я и проглотила тяжелый ком в горле.

Не могу говорить спокойно, когда он так смотрит.

Я вижу, как тревожно и дико подергиваются крылья его носа, как плотно сжаты губы и взгляд… Он чудовищный, злой, бешеный. И мне все сильнее кажется, что я пришла не начать день с воздушного пирожного, а на собственную казнь.

— Сядь. Хочу видеть тебя ближе, в зоне вытянутой руки.

Сделала несколько медленных шагов навстречу своему личному кошмару и замерла, опустив пальцы на спинку стула напротив него. Хотя бы через площадь стола, хоть как-то дальше от него, невыносимо давящего своей аурой.

— Нет. Ко мне, сюда, — он демонстративно сдвинул стул справа от себя в сторону, приказывая мне обойти и сесть.

Слишком близко.

— Я могу задать вопрос?

— Смотря какой. Но из чистого любопытства я позволю тебе спросить.

— Почему вы ушли этой ночью?

Попала в цель. Метко и больно.

Его лицо исказила какая-то больная тревога и дикая ярость, скулы заострились, а глаза остекленели, бешено глядя на меня. Но он неожиданно собрался, и напряжение спало:

— Потому, что захотел.

— Это неправда, мой господин.

— Откуда тебе знать, маленькая глупая Тарн, о том, что хочет мужчина?

— Об этом? Ничего.

— Тогда не стой столбом и сядь, — теряя терпение, сказал Ворон, и резким взмахом указал мне на стул. Только теперь — тот самый, на который я рассчитывал сесть изначально.

Тревога немного утихла. Пока нас разделял стол, я чувствовала себя немного увереннее, чем в непосредственной близости с ним.

Тенью явившиеся слуги быстро накрыли трапезу и исчезли. Стоило Ворону поднять вилку, и он замер, глядя на мою каменную позу:

— Приятного аппетита, супруга. А теперь сними корсет и избавься от платья.

Глава 13

— Прошу прощения?

— Сними. Одежду.

Я позволила себе только на мгновение дернуть бровью, принимая, что возразить мне не позволено.

Вновь издевка. Вновь его больное чувство юмора и жестокая натура.

— Как прикажете.

Коснулась кончиков перчаток и медленно сняла сперва одну, затем другую. Ленты на корсете поддались не сразу из-за дрожащих рук и непослушных пальцев, но ослабев, дали мне тяжело вдохнуть, чувствуя, как заныла ранее сдавленная грудь.

Он заметил. Не отрываясь, с наслаждением следил за каждым моим движением, но я не могла понять, проанализировать его взгляд. Он будто видел во мне… пустое место.

Ему все равно, и эта простая истина ударила по щеке словно пощечина. Нет, если все продолжится так же, я поиграю бой. Если его не зацепит, не привлечет, то я просто позорно откроюсь, сдав позиции и позволив издеваться над собой.

— На этом все.

— Что?

Ошпарил меня таким взглядом, что я задохнулась.

— Вы уже позаботились о том, чтобы я чувствовала себя голой, выбрав этот наряд. Откровеннее уже не будет.

— Ты все-таки идиотка, царица. Снимай платье, или я за волосы выволоку тебя к солдатне и брошу им на растерзание, — прошипел он, подавшись вперед, но, ответив ему тем же, я медленно склонила голову и прошептала:

— Разденьте меня сами.

— Понравилось трахаться? — усмехнулся, оскалив зубы.

— Не увидела ничего плохого.

Хотел что-то ответить, но в последнюю секунду проглотил слова, с ядовито-острой улыбкой откидываясь на спинку стула. Он был расслаблен, и мне нутром не нравилось выражение его лица, сулящее мне очередной тычок под ребра.

— Значит, понравилось.

— Значит, что не было плохо.

Поднялся и быстрым шагом обогнул стол, больно дернув меня за руку и поднимая на ноги. Толчок, и я уже на столе, а Ворон с хищной улыбкой раздвигает мои колени.

— Я просто пожалел тебя, глупая Тарн. Но если ты хочешь узнать настоящего мужчину, я тебе это обеспечу. Прямо сейчас.

Легко освободив себе путь — просто отвел вырез моей юбки в сторону, прикасаясь к голым ногам и обжигая острыми пальцами.

— Все будет быстро, — зло шептал он. — Без лишних прелюдий.

— Быстро? Насколько?

— Ты успеешь пожалеть о своих словах, уверяю.

Сдавил мою челюсть пальцами и насильно развернул лицом к себе, с дикой, бешеной ожесточенностью впиваясь в губы, сминая их в поцелуе. Другая рука уверенно сдвигала белье, и кончики пальцев прижались ко входу, проталкиваясь вперед.

— Шшш… Что, уже не так весело, змея?

— Ничего… подобного… — прохрипела я сквозь стиснутые зубы.

Ворон толкнул меня на спину и рывком стянул платье вниз, стаскивая его с груди вместе с ослабленным корсетом, заставляя темные вершинки плавно качнуться в воздухе и съежиться от прохлады.

Как и ночью, стоило ему увидеть мою грудь, его взгляд поплыл и замер, а кадык дернулся вверх-вниз, выдавая неравнодушие. Ворон даже повел плечами, сбрасывая с них напряжение, а я только прикусила губу, все же чувствуя себя неуверенно от пронизывающего внимания.

— Ненавижу тебя… — прошептал тихо, но из-за волнения и настороженности я услышала это признание, которое не стало открытием.