Законы вавилонского царя Хаммурапи - неизвестен Автор

lv Отец Хаммурапи, царь Вавилона в 1812-1793 до н.э.

lvi Официальное название общемесопотамского царства (или царства, претендующего на общемесопотамское владычество) с XXI в. до н.э.

lvii Введение в ЗХ отражает в первую очередь особую концепцию царской власти, согласно которой боги даруют царю в управление ту или иную область ради наведения там справедливого порядка. С другой стороны, здесь проводится и более древнее, восходящее ко временам раздробленности Месопотамии воззрение на царскую власть, по которому царь - просто правитель своего города, в частности, отправляющий в нем культовые функции по отношению к богу-покровителю данного города (отсюда стремление Хаммурапи подчеркнуть свои благодеяния отдельным храмам городских общин).

Примечательно, что в державу Хаммурапи входили и часть хуррито-аморейской Верхней Месопотамии, и западный Элам с Сузами, однако во введении к ЗХ он перечисляет только города, почитающие шумеро-аккадских богов. Очевидно, Хаммурапи четко осознавал себя национальным государем "черноголовых" - т.е. шумеро-аккадцев (и слившихся с ними в этнокультурном отношении иноплеменников, в том числе амореев), носителей месопотамской цивилизации. В самом деле, он, подобно Шамашу, должен восходить именно над "черноголовыми".

lviii ЗХ не предсталяют собой исчерпывающего свода юридических норм; например, в них отсутствуют статьи, касающиеся простейших преступлений обычной кражи, убийства, колдовства, хотя присутствуют нормы, связанные с обвинениями в этих преступлениях. Очевидно, нормы, касающиеся таких преступлений, считались общеизвестными. То же касается многих важнейших областей жизни как частных лиц, так и государственного организма. В ЗХ включены только статьи, касающиеся случаев, нормы по которым были впервые установлены или отредактированы Хаммурапи (в т.ч. выбраны им из числа противоречащих друг другу местных норм его огромного царства). Таким образом, ЗХ представляют собой не кодекс в точном смысле слова, а сборник юридических новелл (дополненный, возможно, нормами обычного права, которые царь счел необходимым, не изменяя, подчеркнуть и выделить, вставив в свой сборник). Реально значительная часть этих норм не рассчитывалась на обязательное исполнение во всех случаях (полюбовные сделки частных лиц, несомненно, могли их обходить), а предназначалась для разрешения конфликтных ситуаций.

Нормы ЗХ группируются по предмету регулирования (процессуальные нормы - ст.1-5; нормы уголовной охраны собственности - ст.6-25; нормы регулирования повинностных отношений на царской земле - ст.26-41; регулирование общих вопросов земельного права и поземельных отношений ст.42-71 слл.; вопросы, связанные с деятельностью торговцев и ростовщиков ст.88 - 126; нормы семейного права и семейного наследования - ст.127-194; законы о наказаниях за побои и увечья - ст.195 - 214; вопросы регулирования найма и оплаты труда, включая тарифы - ст.215-277; и, наконец, вопросы купли-продажи рабов - ст.278-281). Внутри таких группировок нормы расположены по ассоциации (причем считается, что статья, завершающая один раздел, должна иметь нечто общее с начинающей другой; например, на стыке разделов по семейному праву и телесным повреждениям стоит ст.195, рассматривающая физический ущерб отцу со стороны сына). Статьи, с нашей точки зрения относящиеся к гражданскому праву, идут вперемежку со статьями, относящимися к праву уголовному, по общности, затронутой в тех и других области жизни. Для ЗХ в большой степени характерна казуальность (статья вырастает из конкретного дела, а сходные дела могут быть проигнорированы; общие принципы не формулируются).

Сразу оговорим принципы карательной и процессуальной системы ЗХ. За преступление против собственности обычное наказание - смертная казнь, за ущерб жизни и здоровью или попытку причинить таковой наказание определяется, как правило, талионом - принципом равного воздаяния. Характерно, что применение талиона Хаммурапи существенно расширил по сравнению с предшествующими временами, а практику денежных возмещений, напротив, резко сократил - несомненно, руководствуясь своими представлениями о справедливости, частично унаследованными от кочевых предков, а частично продиктованными желанием не давать богатым преимущества перед бедными. Хаммурапи весьма искусно дозирует наказания, постоянно стремясь соблюдать "справедливость" и сообразовываться со сравнительной тяжестью преступлений. Ущерб, причиненный одним лицом другому, даже по неосторожности, карается систематически и подчас довольно свирепо (ст.53-59, 240, 251-252). Ни пыток, ни тюремного заключения, насколько известно, в Месопотамии не было (хотя смертная казнь могла быть весьма мучительна). Дело в том, что тюремное заключение малоотделимо от идеи "исправления страданием", а ее Месопотамия не знает. Целью кары было лишь возмещение ущерба потерпевшему и пример прочим. В качестве доказательств принимались только свидетельства, желательно документированные. В тех случаях, когда такие доказательства были в принципе невозможны (например, при обвинении в злом колдовстве), применялся "божий суд" (испытание водой или клятва именем бога). Презумпцию невиновности проводили довольно последовательно.

lix Нумерация и членение статей здесь и ниже даны условно (и, по-видимому, не всегда правильно), современными учеными, главным образом сообразно повторению слова "если".

lx Ст.1-5 посвящены процессуальным нормам - карам за ложное обвинение и изменение решения суда.

lxi Здесь и ниже словом "человек" (при необходимости - с уточнением "полноправный человек") переводится аккадский термин "авилум". Этот термин имеет как общее (всякий человек), так и специальное, сословное значение. ЗХ исходят из разделения всего населения, охваченного их нормами, на три сословия: "авилумов", "мушкенумов" и "вардумов". Первое и высшее из них охватывает членов "общин" (дословно "поселений", акк. "алу"). Общины пользовались самоуправлением, а члены их имели право на участки общинной земли (которыми ко времени Хаммурапи давно распоряжались как собственники; общинный характер землевладения выражался не в том, что община контролировала распределение и передачу этих участков, а в том, что владение ими было неразрывно связано с членством в соответствующей общине). Цари не вмешивались во внутреннюю жизнь общин и в землевладельческие отношения общинников (Хаммурапи даже специально следил, чтобы его чиновники не покушались на огосударствление наделов "авилумов"!), однако собирали с общин различные налоги. Создавая свою державу, Хаммурапи ограничился назначением глав общинного самоуправления царской властью и регулированием прав наследования и частных сделок "авилумов".

Реальное расслоение в общинах зашло довольно далеео: ЗХ повествуют об аренде, найме, ростовщичестве между "авилумами". По документам видно, что размер земельного владения одного "авилума" колебался от 1 до 60-80 га!

Всякий общинник-"авилу" воглавлял патриархальную семью, над членами которой (детьми и женой) располагал весьма значительной властью (в частности, он мог отдавать их в залог или в уплату долга, определял судьбу дочери и браки детей). Только он был полноправным собственником семейного имущества при жизни, хотя не мог вполне произвольно его завещать. Жена в целом считалась собственностью мужа, однако ее достоинство и положение в какой-то мере гарнитруются в ЗХ независимо. И жена, и муж имели право на развод, однако для мужа оно было неизмеримо шире, а жена, вообще говоря, должна была сохранять верность даже покойному супругу (ст.177). Женщина (вопринимавшаяся главным образом как чья-то жена/вдова или дочь) вообще являлась субъектом права в очень малой степени, исключая независимых женщин-жриц, приравненных к "авилумам" и называвшихся в женском роде "авилтум" (как в ст.110), но исключенных зато из нормальной семейной жизни.

Второе сословие, "мушкенумы" (дословно означает, по-видимому, "склонившиеся (под защиту)", что и этимологически, и по реальному значению близко римскому "клиент") охватывает людей, которые, не будучи членами какой-либо общины и не имея своей земельной собственности, должны были взять в держание участок царской земли или перейти на иное государственное обеспечение, попав тем самым в лично-административную зависимость от царя и приняв на себя обязанность выполнять определенную повинность перед государством. В Старовавилонский период в таких людях не было недостатка: кто-то был вынужден отказаться от земельного участка в общине и бросить ее из-за разорения и долгов, кто-то - из-за личных неурядиц, кто-то - мечтая о продвижении на царской службе; наконец, чьи-то общины оказывались сами разорены и разгромлены в ходе непрестанных внутримесопотамских войн и не могли обеспечить своим членам нормального существования либо вообще гибли, так что количество бродячего населения, стремившегося осесть на государственной земле, постоянно пополнялось. Ряды мушкенумов ширились также за счет выходцев из кочевых племен, по сходным причинам покинувших свои кланы. Кратко и ярко положение мушкенумов в целом рисуют две фразы из месопотамских документов, отстоящих друг от друга на тысячелетие: "Как отцу моему известно, я стал мукенумом! Пусть отец мой вернет меня под власть общины!" и "царь, господин мой, знает, что я мушкенум, несу царскую службу и не покидаю дворца. Пусть мне вернут мое поле, чтобы мне не умереть с голоду". Итак, мушкенум - это человек, порвавший связь с общиной (или никогда ее не имевший) и принявший государственное обеспечение под условием службы (повинности, по-аккадски "ильк"). В эту категорию одинаково входили дослужившийся до высших чинов вельможа и сидящий на царской земле полукрепостной земледелец, лишь бы они не имели иного обеспечения, кроме государственного, выданного им под условием службы (независимо от размеров этого обеспечения).